Пролог.

- Синдзи, мать твою, ты где шляешься?! Живо тащи свою задницу в штаб, да смотри чтоб тебя не подстрелили по дороге!! – злобно пролаял в ухо динамик, после чего исторг из себя порцию яростного шипения и замолк.

- Какая трогательная забота о моем благополучии, – съязвил Синдзи, и повернулся к  лежащему рядом с ним парню – как думаешь?

   Тот усмехнулся и дал пару коротких очередей в сторону опушки леса, где, как ему показалось, мелькнул противник.

- Давай, дуй к нему, пока он сам сюда не прибежал. А я тут пока за двоих постреляю.

   “Ага, как же, прибежит он.” – подумал Синдзи и начал отползать с огневой точки. 

   Добравшись до ближайшей наскоро выкопанной траншеи, он нырнул в нее и, низко пригнувшись, двинулся в сторону давно заброшенной деревеньки. Пробираясь по накиданным на дне окопа доскам, Синдзи подумал, что дела идут все хуже и хуже. То, что их постепенно брали в окружение, не вызывало сомнений. Выжившие разведчики докладывали, что все больше групп боевиков растекались по флангам и вот-вот замкнут кольцо.

   Из двух мотострелковых рот ООН, посланных отбить крупные месторождения редкоземельных металлов и оттеснить боевиков к южным границам Внутренней Монголии, в строю осталось человек пятьдесят, засевших на развалинах покинутой после Второго Удара деревни. Запасы еды, патронов и медикаментов неумолимо сокращались; многие тяжелораненые солдаты уже умерли, не вынеся долгого перехода и отсутствия квалифицированной медицинской помощи.

   “Если подмога не подойдет в ближайшие пять-шесть часов, мы все покойники.” – подумал Синдзи. Странно, но эта мысль не вызвала у него ужаса, лишь легкая горечь и досада, что его не слишком длинная жизнь может закончиться так быстро.

   Добравшись до деревни, он обогнул наполовину вкопанный в землю БТР, периодически огрызавшийся в сторону холмов из тяжелого пулемета. Шла вялая перестрелка: то тут, то там, раздавалась стрельба и тут же быстро кончалась. Было ясно, что боевики просто изматывают немногочисленных защитников деревни, заставляя впустую тратить силы и боеприпасы.

   “Разведчики говорили, что у них есть ПТУР-ы.” – припомнил Синдзи и, укрепившись в своих наихудших опасениях, пошел к единственному кирпичному дому в деревне, гордо именуему Штабом.

   У самого входа его перехватил Тодзи, старый друг и боевой товарищ. Вечно неунывающий, он и сейчас сохранял совершенно не соответствующую ситуации бодрость духа.

- К капитану чешешь? – дождавшись утвердительного кивка, он сплюнул окурок и раздавил его массивной подошвой армейского берца – Пошли вместе. Ох, и мастак же он лаять…

   Пройдя мимо бойцов караула, они вошли в тесную комнатенку с крохотным окошком, выходившем в центр деревни, и большим деревянным столом посередине. На нем была разложена карта, над которой склонился тридцатилетний мужчина с суровым лицом и усталыми глазами. Капитан Ли Бэй был единственным выжившим офицером старше младшего лейтенанта.

- Господин капитан, рядовые Икари и Судзухара по вашему приказанию прибыли. – хором произнесли вытянувшиеся по стойке парни.

- Вольно. Рядовой Икари, - капитан поднял на Синдзи тяжелый взгляд – почему мне приказано вытащить вас отсюда, невзирая на потери?

   Сначала Синдзи решил что это какая-то неудачная шутка, но усталые глаза Ли Бэя не таили и капли иронии. Нахмурившись, капитан продолжал разглядывать его, пытаясь понять, что же такого важного может быть в столь невзрачном парне.

   Окончательно растерявшись, Синдзи не мог произнести ни слова.

- Ну же, рядовой Икари, отвечайте на вопрос. Почему я должен так заботиться о вашей безопасности?

- Н-не могу знать, господин капитан. Наверное, это какое-то недоразумение. – с усилием выдавил из себя Синдзи.

- Недоразумение говоришь? Да нет, генерал-майор выразился весьма точно…

   Капитан ненадолго замолчал, пытаясь проанализировать ситуацию. Пол часа назад на связь вышел командующий группировкой войск ООН в северном Китае и в ультимативной форме потребовал доставить рядового Икари Синдзи в точку эвакуации живым и невредимым. Любой ценой и в кратчайшие сроки. Ответственность за выполнение приказа была возложена лично на Ли Бэя. После такого ему ничего не оставалось, кроме как отдать приказ о подготовке к выходу окружения, хотя он и понимал, что любое длительное боестолкновение приведет их к верной гибели. Прокрутив в голове картинку предстоящих событий, Ли Бэй глубоко вздохнул и подозвал Икари к столу.

- Так или иначе, у меня приказ и мне придется выполнить его. Смотри сюда, – капитан повернул карту так, чтобы Синдзи мог ее видеть – Мы здесь.

   Палец капитана указал на небольшой населенный пункт.

- Из Ордоса уже вышло подкрепление. Здесь, – палец капитана сдвинулся на северо-восток – точка прорыва, она же точка твоей эвакуации. Там, в 17.00 тебя будет ждать транспорт. Похоже, ставка Ордоса стягивает сюда все имеющиеся силы, однако в указанный срок  им до нас не добраться. Придется рассчитывать только на себя. Наш отход будет прикрывать авиация. Рядовой Икари, ты поедешь в моем БТР. Рядовой Судзухара, твоя задача – быть рядом с ним и смотреть что бы он там не отстрелил себе что-нибудь. Сбор у штаба через пол часа. Задача понятна?

- Так точно.

- Так точно.

- Тогда выполнять! – рыкнул на них капитан и склонился над рацией.

   Переглянувшись, солдаты вышли наружу.

- Слушай, Синдзи, когда ты успел стать важной шишкой? Может ты внебрачный сын главы Кабинета министров? – начал подшучивать Тодзи когда они вышли на крыльцо –  О, знаю, – тут он выпучил глаза, понизил голос до шепота и заглянул Синдзи в лицо- Тебя отправят на сверхсекретную базу, где посадят на ОБЧР, и отправят защищать планету от чудовищных инопланетян, стремящихся захватить наш прекрасный рай и, в частности, это чудное место.

   В конце фразы, Тодзи развел руки, словно экскурсовод, указывающий нерадивым туристам на главные достопримечательности экскурсии. Только сейчас, вместо музея, памятника, или иного произведения культуры, он демонстрировал выжженные развалины селения, посреди которого они стояли. Почерневшие стены, обвалившиеся крыши и пустые провалы окон навевали тоску. Неясно, почему деревня не сгорела до тла, как многие ей подобные. Может, местные жители не позволили пожару уничтожить все, что они нажили долгим и непосильным трудом. А может, штормовые ливни, бушевавшие когда-то над этой территорией, не дали огню собрать богатый урожай. Так или иначе, но бывшие хозяева давно покинули это место. Так оно и стояло нетронутым, пока другие люди, спасаясь от преследования, вновь не заняли это место. Где-то вдали тяжело загрохотал пулемет, завершая картину под аккомпанемент стонов раненых бойцов, лежащих в соседнем “лазарете”.

- Да иди ты… - поморщился Синдзи.

   Он изрядно вымотался. К тому же, сказалось напряжение прошедших дней: за последние двое суток он спал от силы часа четыре. Поэтому Синдзи был не в настроении выслушивать дружеские подколки и бредовые умозаключения Судзухары. Похлопав себя по карманам, он достал сигареты и закурил.

“Наш прекрасный рай”  

 - Э-эх, всего-то две штуки осталось, – вздохнул Синдзи, убирая пачку в разгрузку - Слушай, Тодзи, я не знаю кому и, главное, зачем я мог понадобиться, но, думаю что все это - одна большая ошибка.

- Пожалуй… - Тодзи бросил долгий взгляд куда-то в сторону леса и почесал шрам на правой щеке, идущий от уха до подбородка – Но знаешь что, если благодаря этой ошибке нас вытащат отсюда, я буду только “за”.

***

- Тодзи! Давай быстрее!! Ах, черт!!!

   Что-то пошло не так. Откуда у боевиков взялись ПЗРК “Громовержец”, не знал никто, но устаревшие еще на момент Второго Удара машины, не имели никаких шансов против подобных систем. Уже после первого налета двое штурмовиков горящими шарами устремились к земле. Через некоторое время связь с авиацией была потеряна, а колонна, состоящая из остатков сил ООН, попала в засаду.

  - Ыыых, м-мать… - пока слегка контуженный  Синдзи пытался открыть заклинившую рампу на корме командного БТР, в его голове носились обрывочные картинки последних минут.

   Вот Ли Бэй на кого-то кричит по рации, кажется дела шли все хуже. Вот взрыв, прямое попадание чего-то в лобовую броню… водителя и всех, кто находился в передней части машины убило сразу… Вот капитан сипло хрипит и скребет по полу ногами… что-то пробило ему горло, прочно застряв в шейном отделе позвоночника… Потерявший сознание Тодзи мешком лежит на сидениях бронетранспортера… Огонь и едкий, угольно-черный дым распространяются по салону… А рампа… А рампу заклинило.

   Наконец, нечеловеческим усилием, подкрепленным страхом смерти и выбросом адреналина, Синдзи удалось добиться эффекта: что-то щелкнуло, и рампа откинулась на землю. Вытаскивая Судзухару из объятой пламенем машины, Синдзи краем глаза заметил какое-то движение слева, но не успел среагировать. Что-то тяжелое ударило ему в голову. Не удержав равновесия, Синдзи упал на землю. И умер.

Тень первая.

   Крупные капли дождя яростно молотили по крыше, создавая монотонный шум, изредка разрываемый раскатистыми ударами грома. Порывы холодного ветра, дующего со стороны моря, находили малейшие щели в полу, в потолке, в стенах, и, завывая каждый на свой манер, проникали внутрь холодными ручейками воздуха. В такие дни, дом словно оживал. Наполняясь скрипом, свистом и шорохами, он, как ворчливый старик, жаловался жильцам на тяжкие испытания. Пережив Второй Удар и долгие месяцы безумия стихии, ветхое жилище могло о многом поведать случайному слушателю…

   Направляясь в свою комнату, маленькая Юми заметила сквозь приоткрытую дверь странного человека, сидевшего на пороге дома. Испугавшись, девочка захотела позвать маму, но что-то остановило ее, и она замерла в нерешительности. Наконец, безудержное детское любопытство пересилило страх, и она, готовая в любой момент убежать внутрь дома, сделала несколько осторожных шажков по направлению к незнакомцу.

   Ничего не заметив, он продолжал сидеть, устремив взгляд  в непроглядно-серую стену ливня.

   Приободренная своими успехами, Юми подошла к стоящему рядом с дверью стулу и сняла с него плюшевого медвежонка. Его коричневая шерсть была потрепанной и немного засаленной, из чего можно было сделать вывод, что девочка была не первым его обладателем. Несмотря на это, черные глаза-пуговки медвежонка все так же добродушно смотрели на окружающую его действительность.

   Заручившись поддержкой игрушки, девочка прижала ее к груди и, чуть обойдя сидящего за дверью человека так, что бы остаться под навесом, осторожно спросила:

- А вы кто?

- Я? – удивленно переспросил незнакомец и обернулся.

   Похоже, он был растерян и немного испуган. Возможно, он от кого-то убегал, или просто не ожидал встретить здесь людей. Многие дома вокруг были покинуты.

   Ничего не ответив, Юми рассматривала сидящего перед ней человека.  У него было лицо юноши и глаза старика: печальные и безмерно уставшие. Она уже видела их. У матери, у соседей, у почтальона, у местного фельдшера, заезжающего к ним раз в месяц. Эти глаза были всегда разными и всегда - одинаковыми.

   Немного помолчав, парень собрался с мыслями и произнес:

- Путник.

- Путник? – переспросила девочка – Вы куда-то идете?

   Юноша рассеянно кивнул. 

   Наморщив лобик, Юми пыталась понять, видела ли она его раньше. Его странная, покрытая с ног до головы зелеными и коричневыми пятнами одежда, казалась ей смутно знакомой.

   В это время парень извлек из кармана на груди небольшую картонную коробочку со странным логотипом на поверхности. В ней сиротливо жались друг к другу две последние сигареты. Достав одну из них, парень убрал пачку обратно и закурил.

- А вы к нам надолго? – Нарушила молчанье девочка.

- Нет. Докурю вот, и пойду себе дальше.

- А куда?

   Парень пожал плечами и не ответил.

   Внезапно налетел сильный порыв ветра, принеся с собой капли дождя и окатив ими девчонку с головы до ног. Испуганно ойкнув, она  прижалась поближе к стене.

- Иди уже. – сказал юноша кивнув в сторону двери – Простудишься.

   Юми нахмурилась, и сердито покачала головой.

- Я уже достаточно взрослая.

   Парень усмехнулся.

- А хочешь, я покажу тебе чудо? Смотри что я умею.

   Юноша зажал в зубах сигарету, и сделал простейший фокус с “отрыванием” пальца.  Когда-то, целую вечность назад, когда он поранил коленку и, сдерживая слезы, сидел на ступенях школы, этот трюк показал ему проходивший мимо старый учитель. Присев рядом с ним, этот совсем уже седой человек с иссохшей, словно пергамент, кожей, развлекал готового разреветься ученика до тех пор, пока на лице ребенка не заиграла счастливая улыбка. Даже сейчас, по прошествии стольких лет, юноша с теплом вспоминал старика и его улыбку, освещенную заходящим солнцем.

   Лед отчуждения треснул. От настороженности не осталось и следа. Девочка засмеялась и захлопала в ладоши. Какое-то время она сидела молча, счастливо улыбаясь дождю, а потом спросила:

- А что это у вас за спиной?

- Это штурмовая винтовка “Марк 4”.

- Нет, - хитро улыбнулась девочка – это аффтамат.

   Она недавно выучила это слово у соседского мальчугана и очень гордилась новым знанием.

- Я смотрю, тебя не проведешь. – вернул улыбку парень.

- Ой, а у вас шлем дырявый…

   Юноша снял с головы каску и повернул ее в руках, что бы лучше рассмотреть отверстие. Оно было небольшим, с загнутыми внутрь краями.

- Да, я знаю.

- А почему вы его не выкинете?

- Не знаю, - парень вновь надел каску на голову – привык, наверное.

   Глядя в стену ливня, он вновь затянулся сигаретой.

   Тут Юми озарило. Она вспомнила, где видела эту странную одежду, каску и аффтамат.

- А вы военный? Вы видели моего папу?

- Вряд ли… - покачал головой собеседник.

   Но девочка его уже не слушала. Окрыленная надеждой, она побежала в дом, громко крича матери:

- Мама! Мама! Там  у двери дядя с аффтаматам! Мама!! Скорее!!! Он видел папу!! Папу!!!

   Парень тяжело вздохнул и бросил окурок в лужу. Без всплеска он вошел в воду и исчез в мутной жиже.

   Где-то в глубине дома усталая женщина отложила нож и глубоко вздохнула. Их с дочкой скудный ужин опять составляли несколько нарезанных листьев салата и пара горсточек риса. Она знала, что опять ляжет спать голодной, но счастливый взгляд ее ребенка значили для нее больше, чем все деликатесы разрушенного Вторым Ударом мира.           

   Услышав детские крики, она насторожилась, а когда Юми прокричала что-то про дядю с автоматом, женщина молнией метнулась к девочке, готовая защитить ее от любой опасности. Добежав до кричащего ребенка, она быстро взяла его на руки и унесла в заднюю комнату.

   Оставив там девочку, женщина быстрым шагом пошла к дверям дома, где, по заверениям Юми, стоял человек с “аффтаматам”. Несмотря на увещевания ребенка, мать не ждала от встречи ничего хорошего, так как знала, насколько опасными могут быть вооруженные люди.

   Распахнув дверь, она была готова к самому худшему, но там было пусто. Убедившись, что она одна, женщина посмотрела на землю перед домом: если бы здесь были люди, на размокшей от дождя грязи должны были остаться отпечатки. Никаких следов не было.

   “Юми не хватает отца” – подумала женщина и печально покачала головой.

   Ей вспомнились Его веселые глаза, нежная улыбка и короткие светлые волосы. Она вспомнила их первую встречу, их знакомство, первый поцелуй и ту прекрасную долгую ночь, когда они зачали ребенка. Она вспомнила Его лицо, когда Он впервые взял Юми на руки и… расставание. А так же письмо, принесенное ей хмурым почтальоном два месяца назад.

   Она так и не вскрыла его. Просто положила потрепанный конверт с маркировкой вооруженных сил ООН на самое дно ящика, забитого Его вещами, и все так же продолжала ждать.

   Где-то вдали прогремел гром.

   Закрывая дверь, женщина вдруг почувствовала слабый запах табачного дыма, но, мгновением позже, он развеялся…

***

   “Серый потолок. Серый пол. Серые стены. Где я? Я дома? Я в бинтах. И в пижаме. У меня нет такой пижамы. Кровать. Металлическая. Запах. Спирт и антибиотики. Я в больнице.”

   Охнув от боли в перевязанной руке, Рэй села на кровати.

   Ей было жарко. Крупные капли пота скатывались по ее лицу. Подушка была влажной, а пижама неприятно липла к телу.

   Кто-то забыл открыть окно, и палата наполнилась тяжелым давящим воздухом.  

   Покачнувшись, Рэй встала на ноги. Ребра наполнились тупой ноющей болью. Дышать стало труднее. Медленно, стараясь не потерять равновесие, Аянами подошла к окну и открыла его, но это не принесло ей облегчения: ужасная жара затопляла город. Солнце палило нещадно, и на раскаленных крышах домов можно было жарить яичницу, приди кому-нибудь в голову столь несуразная мысль.

   Стоять становилось труднее, и Рэй уперлась руками в подоконник. Устремив взгляд на городское шоссе, девушка удивленно моргнула.   

   По разделительной полосе дороги шел человек. Одетый в потертый камуфляж с каской и бронежилетом, он выглядел так, словно только что вышел из боя. Приглядевшись, Рэй увидела у него автомат.

   “Это необычно.” – подумала она – “Разве в городе разрешено носить оружие?”

   В опасной близости от него проносились машины, но, что было особенно странно, ни он, ни водители не уделяли этому особого внимания. Похоже, они просто не замечали друг друга.

    Спокойным, размеренным шагом он шел в сторону центра Токио 3, пожевывая губами фильтр чуть тлеющей сигареты. Словно почувствовав, что за ним наблюдают, он остановился и повертел головой, но никого не заметил. Пожав плечами, он поправил ремень автомата и перешел на тропинку, ведущую в городской парк, после чего растворился в кустах придорожной зелени.

   Рэй закрыла окно.