Глава 5

  Из этого наверняка не выйдет ничего хорошего. Точно. Хотя, год прошёл как в сказке. Но нет такой сказки, которая не может превратиться в фильм ужасов. Лёля не любила думать о плохом, однако сейчас неприятные мыслишки просто-таки толпились в головушке.

  Девушка повернулась к тому, кто держал её за руку. И все беспокойства, сомнения, неуверенность на миг пропали. Они могли бы исчезнуть окончательно, если б Лёля позволила. А она не хотела снова взлетать в облака и твёрдо решила остаться на грешной земле. Ну почему всё хорошее должно заканчиваться?!

  Они познакомились чуть больше года назад, в середине июня. Лёля с двумя подругами-коллегами сидела за столиком в кафе и мирно пила кофе. Девушки болтали о какой-то ерунде, время от времени смеялись, иногда громко. Вообще-то, в тот вечер для просто желающих хлебнуть чайку или чего покрепче заведение было закрыто – там отмечали Выпускной теперь уже бывшие студенты Юридического факультета Синедорожинского Государственного Университета. Но трудно было отказать трём очаровательным голодным и уставшим после работы девушкам, тем более что те обещали тихо сидеть в самом дальнем углу. В общем-то, слово своё барышни сдержали. Подумаешь, хихикнули несколько раз, ничего страшного, никто не пожаловался.

  Троица провела в кафе где-то полчаса. Переводчицы уже собрались уходить, как вдруг к их столику подошёл один их выпускников.

  -Добрый вечер.- Голос у него был бархатным, а улыбка смелой, вызывающей, но приятной. Молодой человек, вежливо кивнув Лёлиным спутницам, в упор посмотрел на Степанову. –Можно вас пригласить?

  «Конечно»,- уже собралась ответить девушка. И впрямь, зачем отказывать? Парень симпатичный, танцевать она обожает. Но прежде чем Лёля успела согласиться, нарисовалась размалёванная девица, по-лисьи ласково взяла кавалера под руку и потянула обратно, к «своим».

  -Серёжа, пойдём танцевать. Хватит к тётенькам приставать.

Напоследок окатив обомлевших переводчиц уничижительным взглядом, деваха быстро увела за собой практически не сопротивляющегося однокурсника.

  Лёля злобно скрутила салфетку, пару секунд последила за удаляющейся парой и хмыкнула:

  -Девочки, мне кажется, или нас только что обхамили?

  Коллеги переглянулись и дружно кивнули.

  -Ладно,- выдохнула Лёля, поднимаясь.

Она расстегнула три нижние пуговицы на блузке и завязала края узелком под грудью, после чего слегка взъерошила свою практически белую, с еле заметным золотистым отблеском шевелюру.

  -Лёля, ты чего?

  -Ничего,- ухмыльнулась блондинка, любуясь сладкой парочкой, уже танцующей посреди зала. –Пойду отниму конфетку у ребёнка.

  Одним девушкам умение красиво двигаться дано от природы, другим приходится вырабатывать его, но ни тем, ни другим ещё не вредили занятия танцами. Даже если человек обучался всего месяц, его осанка, походка, движения безвозвратно меняются в лучшую сторону. А уж если он отплясывал три четверти своей жизни…

  Лёля неспешно и царственно, уверенной походкой пантеры направилась на танцпол. К тому моменту, когда она достигла намеченного пункта, не осталось никого, кто бы её не заметил. Обыкновенные чёрные брюки, простая, правда, весьма интересно носимая  белая блузка; зато какая точёная фигурка, не говоря о непередаваемой грации и редкостной пластике, сквозящей в каждом движении.

  Играла быстрая динамичная музыка, мотив периодически разбавлялся чем-то вроде боя барабанов, который то плавно затихал, то резко обрывался, то неожиданно вновь ударял. Оказавшись на площадке, Лёля, не теряя времени, начала танцевать. Она моментально и органично вписалась в мелодию, чувствовала себя как рыба в воде и наслаждалась танцем. Что не мешало делать мелкие пакости оскорбительнице. Впрочем, можно было легко обойтись и без них, Серёжа и так уже позабыл о своей партнёрше, его взгляд был прикован только к Лёле. Ещё бы! Степанова вытворяла такое!.. За рамки приличия она не переходила, но в том-то и была вся прелесть – девушка так легко, непринуждённо и игриво балансировала на границе дозволенного, что всех представителей сильного пола прошиб пот.

  Но вернёмся к пакостям. Как легче всего задеть девушку? Правильно, начать увиваться вокруг её парня, причём делать это красиво. Вот Лёля и принялась ошиваться возле Серёжи, чему тот был лишь рад. Тут справедливости ради нужно отметить две вещи. Во-первых, остальные ребята тоже не пострадали от отсутствия внимания: Лёля то и дело танцевала то с одним, то с другим, то с третьим, то с четвёртым… но всегда возвращалась к Серёже… чтобы в самый статичный и острый момент снова ускользнуть. Она его открыто дразнила, оставалось только ещё начать корчить рожицы и показывать язык. Во-вторых, чем дольше Степанова смотрела на этого высокого, темноволосого, зелёноглазого, тем безразличнее ей становилась реакция нахальной девицы. Лёле нравилось находиться рядом с ним. Ничего удивительного здесь не было: парень видный, весёлый, заводной, уж коли на то пошло, то и танцует он неплохо.

  За свою историю общежитие СГУ, пожалуй, не знало донжуана более отъявленного, чем Серёга Волкович. Сам же себя он считал не бабником, а ценителем (соответственно, и знатоком) прекрасной половины человечества. Скольких он оценил? Серёжа сам давно сбился со счёта. Отношения с противоположным полом никогда не были для Волковича проблемой. Но сегодня он едва ли не впервые в жизни растерялся.

  Она сидела далеко и почти в темноте, поэтому Серёжа сначала не увидел её. Зато услышал. Как можно в помещении, где играет оглушительная музыка и полным-полно отнюдь не молчаливого народу, уловить смех человека, сидящего в двадцати шагах от тебя? Напрашивается ответ «Никак». И тем не менее, среди неимоверного шума Серёжа сумел различить смех. Звонкий, чистый, серебряный смех. ЕЁ смех. На юридический факультет обычно поступают отпетые реалисты, и Волкович относился именно к этой категории. Но сейчас он всерьёз засомневался в том, что не является романтиком. Ему казалось, что этого смеха он ждал всю свою жизнь, да и жил лишь за тем, чтобы его услышать. Серёжа лихорадочно развернулся и всмотрелся. Ничего нельзя было толком разглядеть из-за плохого освещения на «окраине» зала, пришлось встать и подойти ближе. Первое, что бросилось ему в глаза, это солнечная улыбка и сияющие светлые локоны, обрамлявшие лучезарное личико. Весь мир взял и исчез. Осталась только незнакомая девушка с серебристым голосом и потрясающей улыбкой.

  И потрясающим телом, которое Серёга теперь вовсю рассматривал, не смущаясь и не смущая. А как это тело двигалось! Особенно под барабанную дробь… «Интересно, где она такому научилась?»- это была общая мысль, не только Серёжина.

  Лёля снова приблизилась к нему, опалила улыбкой и, невинно хлопая глазками, вытащила из петлицы пиджака ДРУГОГО парня красный цветок, который тут же заложила за ухо. На самом Волковиче пиджака не было, ни с цветком, ни без, только белоснежная рубашка с расстёгнутым воротом. Серёжа пиджаки ненавидел, и они отвечали ему взаимностью – почему-то любой из них смотрелся на нём жутко. Зато во всякой другой одежде (уточнение специально для любителей похихикать: во всякой другой мужской одежде) Серёга был неотразим. Не красив, тем более не смазлив, но чертовски привлекателен.

  «Что-то я увлеклась,- весело подумала Лёля. –Не могу понять, перед кем больше выпендриваюсь – перед нахалкой, или перед этим… Интересно, как его зовут? Ладно, пора закругляться, а то некоторые уже пытаются распускать руки». Музыка закончилась и Лёля остановилась. Потом насмешливо оглядела всех и, гордо подняв подбородок, удалилась. Под аплодисменты, между прочим.

  Выяснилось, что коллеги не стали её дожидаться. «Уже умотали. Подруги называется». Она расплатилась с официантом и вышла на улицу. Но не успела девушка пройти и пяти шагов, как кто-то пьяный но сильный подбежал к ней сзади и схватил за талию. Степанова вскрикнула от неожиданности и повернулась. Нападавшим оказался парень с «обедневшим» пиджаком. «Может, хочет потребовать цветок обратно? Ага, определённо хочет, только не гвоздичку эту несчастную, а меня». Однажды в школе на уроке ОБЖ ученицу 10-го «Б» класса Степанову О.С. преподаватель спросил – что она будет делать, если на неё нападут. Девочка не растерялась и моментально выдала чёткую схему действий: первое – завизжать, второе – убежать. Такой план и сейчас показался разумным, но Лёля не успела выполнить даже первой его части, как проблема ликвидировалась, точнее, была ликвидирована – брюнетом в белой рубашке, выскочившим из кафе как чёрт из табакерки и буквально отшвырнувшим охмелевшего сотоварища от Лёли.

  -Спасибо,- девушка улыбнулась. Она не собиралась рассыпаться в благодарностях или смущаться. Ей почему-то казалось, что так и надо. Этот человек должен защищать её. В принципе, Серёжа и сам был такого же мнения.

  -Всё нормально?

  -У меня-то да,- Лёля со смешком кивнула на нападавшего. Тому тоже не на что было жаловаться: лежал себе на ступеньках, храпел.

  Не валяться же ему на улице. Серёже пришлось затаскивать однокашника обратно в помещение. Вволок, усадил аккуратненько, к стеночке прислонил. Красота.

  Волкович сразу же вернулся на улицу. Лёля никуда не ушла, продолжала стоять и улыбаться.

  -Сергей,- представился молодой человек.

  -Ольга.

  -То бишь Лёля.

  -Странно, обычно меня порываются назвать Олей.

  -«Лёля» тебе больше подходит.

Девушка снова одарила его улыбкой.

  -Ты угадал. Близкие зовут меня именно Лёлей.

  Он подошёл к ней и взял за руку.

  -Торопишься куда-нибудь? Дома ждут муж, дети?..

  -Внуки, правнуки,- Лёля показала правую руку, продемонстрировав отсутствие кольца на безымянном пальце. –Вообще, не самый оригинальный и деликатный способ узнать. Лучше бы прямо спросил – замужем я или нет.

  -Со следующей девушкой именно так и сделаю.- Они оба непринуждённо рассмеялись. –Не хочешь ещё потанцевать?

  -Что, понравилось?- хохотнула Степанова.

Вместо ответа Серёжа демонстративно поправил ворот своей рубашки.

  -Где ты такому научилась?

  -Так ведь я танцами занимаюсь с семи лет.

  -То есть уже лет пятнадцать?

Лёля усмехнулась:

  -Больше. Пытаешься вычислить мой возраст? Не мучайся. Мне двадцать восемь. А тебе?

  -Двадцать один.

Степанова усмехнулась снова:

  -Математика нехитрая.

  «К лешему математику»,- подумал выпускник, и сия мысль отчётливо отразилась на его лице. Он обнял Лёлю за талию и повёл в кафе.

  -Только посмотри на них,- Надя весело покачала головой.

  -Словно давно знакомы,- хмыкнул Адам.

  -Они женаты.

  -Не здесь.

  -Мне кажется, они всё-таки чувствуют что-то.

  -Возможно. По-твоему, у них всё сложится?

  -Почему нет?

  -Тут она старше его на семь лет.

  -Старше она была и там.

  -Но тогда её биологический возраст…

  -Ой, Адам, перестань! Если б ты не знал, по сколько им, сказал бы, что Лёля старше?

Юноша призадумался.

  -Пожалуй, нет,- наконец изрёк он. –На вид ей не больше двадцати – двадцати двух.

  -Вот и всё, вопрос исчерпан.

  Лёля и Серёжа понятия не имели, что за ними наблюдают; естественно, Адам и Надя ведь были невидимы. Но даже если б в помещение ворвалась рота солдат с биноклями, Волкович и Степанова всё равно бы ничего не заметили, они были слишком поглощены друг другом. Дух захватывало от, казалось бы, простейшего разговора.

  -Так ты отныне юрист?

  -Да. Сразу говорю, звездой адвокатуры мне не быть. Я выбрал эту специальность лишь потому, что она наиболее пригодна для милиции. Мне с детства хотелось там служить. Мечта идиота.

  -Ты не идиот.

  Какое-то странное секундное молчание. Они оба словно попытались что-то вспомнить, но тщетно. Преодолевая мимолётную неловкость, Лёля добавила:

  -Идиоты на юридическом факультете долго не задерживаются.

  -А ты откуда знаешь?

  -Здравствуйте! Я сама юрист по первому образованию.

  -Да ну?

  -Ну да. Тоже собиралась служить отечеству. Хотела быть похожей на старшую сестру. Но вовремя одумалась и поняла, что это совсем не моё. Так что поступила на ин. яз, окончила, сейчас работаю переводчиком. Ещё преподаю в школе танцев, но это больше для души. Ты удивлённо смотришь. Что, два высших образования не вяжутся со светлыми волосами? Неужели ты из тех, кто считает блондинок пустышками?- девушка полушутливо нахмурилась.

  Серёжа засмеялся:

  -Вовсе нет. Я очень хорошо отношусь к блондинкам. Особенно к одной, теперь,- Он провёл ладонью по её золотистым кудряшкам. Почему-то Сергею упорно казалось, что Лёлины волосы должны быть гораздо длиннее, доходить не до плеч, а как минимум до поясницы. «Всё-таки у неё необыкновенная улыбка. Никогда такой не видел».

  -Как по-твоему, Адам, что будет дальше?

  -Дальше? Они потанцуют немного, потом поедут к нему или к ней, или в какую-нибудь гостиницу и там будут играть в шахматы.

  -Адам!- Надя притворно рассердилась, но от смешинки не удержалась. –У вас парней одни шахматы на уме! Я не то имела в виду. Как думаешь, они останутся вместе насовсем?

  -Откуда я знаю? Поживём – увидим. Но если судить по тому, как они сейчас друг на друга смотрят…

  В битком набитом людьми помещении Лёле вскоре стало душно. Когда Серёжа отвлёкся на разговор с бывшими однокурсниками, она вышла на свежий воздух, во внутренний дворик кафе. В голове не металось никаких вопросов типа: «Что это со мной?!», на душе было легко.

  -И что мы здесь делаем?- послышалось за спиной.

  -Дышим,- ответила Лёля, не оборачиваясь.

  -Да, внутри действительно очень жарко,- Серёжа подошёл к ней вплотную. –Я подумал, что ты сбежала.

  -Это привилегия Золушки.- Лёля не понимала, почему говорит медленно и тихо, и почему так бешено колотится сердце.

  Серёжа осторожно, будто боясь вспугнуть, положил ладони девушке на плечи, потом наклонился и коснулся губами её шеи.

  Все помнят, что Лёле было двадцать восемь? А все догадываются, что она никогда не стремилась к монашеской жизни? Так что её уже куда только не целовали. Но не один поцелуй раньше не вызывал и десятой доли тех эмоций и ощущений, которые сейчас взбушевались у Лёли внутри. Кровь, и до этого почти кипевшая, теперь взбурлила вулканом. Дышать стало ещё труднее, а последняя здравая мыслишка, чудом схоронившаяся где-то на задворках сознания, приказала долго жить.

  С Серёжей творилось то же самое, с той только разницей, что его последняя здравая мысль скончалась минимум полчаса назад.

  -Поехали ко мне,- хрипло шепнул парень.

  Если во время празднования дело дошло до торта, значит, вечер не удался (народная примета, озвученная Михаилом Задорновым). А если во время секса дело не дошло до кровати, вернее, не дошли до кровати сами партнёры? Значит, ночь удалась.

  Вообще-то, ещё неизвестно, как правильнее было бы окрестить енто самое безобразие. «Секс» - слишком сухо, «занятие любовью» -  слишком вяло. Впрочем, ну её, эту теорию, да здравствует практика!

  …Сергей отродясь не страдал бессонницей и никогда не просыпался по ночам без причины. А тогда проснулся. Правда, не совсем ночью – в 5:59, и не совсем без причины – ему хотелось посмотреть на Лёлю.

  Она спала, свернувшись калачиком, светлые волосы обрамляли ангельское личико, на губах играла полуулыбка. Неужели они лишь вчера познакомились? Серёжа мог бы поклясться, что уже не один, не два, не десять и не двадцать раз вот так смотрел на неё, спящую, беззащитную и прекрасную. Откуда это ощущение? И почему Лёля стала ему столь дорога? Ни одна девушка ещё не значила для него так много. Если б сейчас вдруг кто-то появился и сказал: «Выбирай: твоя жизнь или её», Серёжа, не раздумывая, отдал бы свою. С этими мыслями он и уснул снова.

  Лёля встала около восьми часов утра, что для неё не было ранью. Девушка, кое-как укутавшись в простынь, села, огляделась. Разбросанные по всей комнате вещи, подобие постели на полу, развороченное вдоль и поперёк – видок живописный сам по себе, а если прибавить ещё и лежащего посреди всего этого великолепия Серёжу, то вообще можно смело писать картину. Лёля, наверное, сгорела б от стыда, проведи она эдакую ночку (после двух часов знакомства!) не с Сергеем, а с кем-то другим. А так всё казалось нормальным, естественным.

  Девушка зевнула, взяла валяющуюся неподалёку Серёжину рубашку и отправилась в ванную. Приняла душ, привела себя в порядок. К тому времени, когда она вышла, парень уже проснулся и даже был слегка одет.

  -Доброе утро.

  -Доброе.

Ну никакой неловкости, ни капельки, ни грамма.

  -Собралась уходить?- в его голосе чувствовалось беспокойство.

  -Ага,- засмеялась Лёля. –Вот в твоей рубашке и пойду, прямиком на работу.- Тут она схватилась за голову. –Чёрт!

  Серёжа сразу понял, из-за чего она всполошилась.

  -Позвони и скажи, что заболела.

  -Нет. Не люблю врать. Уволят так уволят.

Почему-то такая честность молодого человека ничуть не удивила.

  -Позавтракаем?- предложил он.

Лёля кивнула, усмехнувшись:

  -А еда хоть есть?

  -Найдём.- Серёга почесал затылок. –Любишь яичницу?

  -Не очень, но я смирюсь,- тем же озорным тоном ответила девушка.

  И приготовление завтрака, и он сам – всё прошло удивительно непринуждённо и весело.

  -Сколько в нашем городе человек?- вдруг спросила Лёля, когда они вернулись в комнату.

  -Около трёхсот двадцати тысяч,- ответил Серёжа. –А что?

  -Ничего.- Лёля начала собирать свои вещи с пола. –Триста двадцать тысяч – это не слишком уж много. Мы с тобой могли раньше видеться, сталкиваться где-то.

  -Я бы запомнил,- уверенно заявил Сергей.

  -Тебе это только кажется.- Лёля начала одеваться. –На самом деле ты мог видеть меня тысячу раз и не обратить внимания.

  -Ты помнишь свою первую любовь?- ни с того ни с сего спросил Сергей.

  -Помню. А что?

  -Расскажи,- попросил вчерашний студент.

  Лёля слегка дёрнула плечиками.

  -Его звали Вовой, он был моим одноклассником. Провстречались полгодика, целовались в подъездах и всё такое. Наверное, ничего особенного.

  -Сколько тебе было лет?

  -Четырнадцать.

Серёжа улыбнулся.

  -А я впервые влюбился, когда мне было восемь.

  -Не рановато ли?- засмеялась Лёля.

  -Кто его знает. Не поверишь, но я был жутко застенчивым ребёнком.

  -И впрямь не верю.

  -А зря. Я иногда разговаривать стеснялся, даже с ровесниками, особенно с незнакомыми.

  -И что же тебя перевоспитало?

  -В День Города отец повёл меня на площадь Победы, там шло представление. Артисты пели, танцевали, некоторые после своих выступлений отправлялись прямиком в толпу, веселились вместе с публикой. Вот меня одна такая артистка лет пятнадцати и вытащила танцевать. Как я упирался! До сих пор не понимаю, как она меня уломала. Короче, я вышел, мы с ней попрыгали, поскакали по кругу, ничего особенного. Потом она, отпустив меня, сделала реверанс и сказала: «Большое спасибо за танец. Ты настоящий кавалер». И убежала.- Он стал медленно подходить к Лёле. –Я в неё влюбился по уши. Неудивительно, она ведь красивая была. Волосы золотые, глазищи огромные, улыбка – сплошной восторг. А ещё на той девчонке был оранжевый костюм: платьице, шапочка, плащик.

  -Ты очень подробно запомнил,- пробормотала Лёля. Её собственный мозг подавал сигналы типа: «дзынь-дзынь, дзынь-дзынь, что-то знакомое!». События тринадцатилетней давности смутно всплыли в памяти.

  Ну да, было дело – выступала на Дне Города, не раз. И с детьми танцевала очень часто. Застенчивые среди них попадались нередко. Оранжевый костюм? Правильно, был такой. И мальчик…

  -Вспомнила?- усмехнулся Серёжа, погладив её по шее.

  -С трудом,- шепнула Лёля, переводя дух. –Ни за что бы тебя не узнала.

  -Да, я подрос с тех пор.- Он плавно привлёк девушку к себе. –Останься.

  -Тогда с работы точно вылечу,- неохотно сказала Степанова.

  -Я не имею в виду сегодняшний день. Останься вообще. Не пропадай.

  -Я и не собиралась.

  «Любовь – это безумие, но такое приятно,- вздохнула про себя Лёля. –У нас с ним ведь нет будущего. Или есть? Ладно, время покажет».

  Время и показало. Серёжа с Лёлей были вместе вот уже больше года. И оба считали этот период лучшим в своей жизни. Они даже не ссорились по-настоящему. Конечно, молодые люди частенько ревновали друг друга, но до серьёзных размолвок дело никогда не доходило.

  Когда Сергей впервые оказался в Лёлиной квартире, ему на глаза сразу же попалась фотография, стоящая на самом почётном и видном месте. На снимке Лёля обнимала какого-то здоровяка, весьма симпатичного, кстати.

  -Это кто?- сурово поинтересовался Волкович, готовый вышвырнуть рамку с фото прямо в окно.

Вместо того, чтобы смутиться или развеселиться, обрадовавшись Серёжиному порыву ревности, Леля резко погрустнела.

  -Кто это?- повторил Сергей и снова взглянул на снимок.

Да, если это соперник, то достойный, по крайней мере, внешне. Парень, кажется, крепкий, к тому же не урод. Волосы цвета соломы, прозрачно-серые глаза, большие и… знакомые… практически как у Лёли. И в лицах у них есть что-то общее.

  Степанова продолжала молчать, тоже всматриваясь в образ светловолосого человека на фотографии.

  -Какой-то родственник?- наконец догадался Серёжа.

Лёля едва заметно кивнула:

  -Мой старший брат. Витя.

По тону девушки Сергей понял, что задел её за больное. Но прежде, чем он успел сменить тему, Лёля проговорила:

  -Он умер четыре года назад. Погиб во время пожара.- Она плавно приблизилась к Серёже и взяла из его рук рамку. –Что меня… что меня бесит, так это то, что полыхала не их квартира, а соседская. Там мужчин не было. Женщина с дочерью выбралась, но младшего сына не смогла вытащить из горящей комнаты. Витя влез через окно.- Девушка быстро поставила фотографию наместо и отвернулась. –Парнишку он спас, а сам не выжил.

  Серёжа обнял её за плечи.

  -Он был хорошим человеком.

  -Ты же его не знал.

  -Плохой не полезет в огонь за чужим ребёнком.

  Лёля повернулась к Волковичу и уткнулась лицом в его плечо. Сергей боялся, что она заплачет, но этого не случилось. Девушка лишь прерывисто вздохнула пару раз. Когда она снова посмотрела ему в глаза, на её лице была улыбка, не весёлая, но почти умиротворённая.

  -Ты похожа на ангела.

В её взгляде засквозило озорство.

  -Мне больше по нраву черти,- блондинка лукаво прищурилась. –Я им почему-то сильнее симпатизирую.

Серёже это показалось забавным.

  -Что-то такое в тебе тоже есть. Буду звать тебя Чертёнком.

  -Чертёнком? Я не против.

И снова их на миг сковало непонятное ощущение повтора.

  Всё шло замечательно.

  Вот только Лёле не давали покоя эти проклятущие семь лет. Ей было глубоко наплевать на мнение окружающих. Её волновал Серёжа. Сейчас он не придаёт разнице в возрасте значения, но со временем…

  -Подумаешь, семь лет!- успокаивала сестру Ира. –Жозефина была старше Наполеона на семь лет – и ничего. Гала была старше Сальвадора Дали на десять лет – а он её боготворил до конца жизни. В конце концов, вспомни наших соседей Куницыных. Тётя Таня была дяди Валеры на десять лет старше, а выглядела, кстати, на десять лет моложе.

  Все эти цифры и постоянно повторяющееся слово «лет» Лёлю раздражали. Она понимала, что Иришка пытается помочь, но легче от этого не становилось.

  Наконец, Леля решилась. Выбор был трудный и грустный, но, на её взгляд, единственно правильный.

  Они гуляли по Хмурому Холму вот уже полчаса, а Лёля всё никак не могла выдавить из себя: «Серёжа, нам надо расстаться».

  «Как трудно. Просто невыносимо. Но надо. Лучше сделать это сейчас самой, чем дожидаться…».

  -Знаешь, мне на днях приснилось, что мы поженились,- сказал Сергей.

  -Да? Странно. Я думала, это женская привилегия – спать и видеть пышный праздник, кучу гостей, белое платье....

  -Там не было ни платья, ни гостей, ни вообще праздника. Нас расписал какой-то старый вояка, и мы сами были в форме, а за окнами шла стрельба.

  -Не свадьба, а мечта.- Про себя же Леля подумала: «Во всяком случае, это лучше моего сна».

  Ей накануне привиделось, что Сережа умер. Надо бы радоваться - если верить приметам, то он будет долго жить, ведь во сне всё наоборот. Но Лёля несколько дней не могла успокоиться, её буквально трясло. Пришлось выхлестать не один пузырёк валерьянки.

  -Чертёнок, а правда, выходи за меня.

Степанова остановилась.

  -Чего?..

  -Говорю: выходи за меня замуж.

«Вот те на»,- лишь и смогла подумать ошарашенная девушка. И это в тот момент, когда она только-только набралась решимости.

  В общем, неизвестно, чем бы всё закончилось, если б к Лёле с Серёжей не подошли двое.

***

  Мисато сама не понимала, как позволила Каджи вытащить её на прогулку, вместо того, чтобы начать искать адрес Ольги Волкович… то есть Ольги Степановой. Возможно, своё взяла женская интуиция.

  -Неплохой город,- вынес вердикт Рёджи. –Небольшой, особенно по сравнению с Токио, но милый. Правда, достопримечательностей тут – раз, два и обчёлся.- Он посмотрел в путеводитель. Наконец-то изучение иностранных языков в колледже хоть для чего-то пригодилось. –Так, я уже понял, что никто не знает, почему Хмурый Холм назвали Хмурым. Лично мне интересно, почему его назвали Холмом. Он тянет на гору, или хотя бы на горушку.

  -А тебе не всё равно?- скептически хмыкнула Мисато.

  -Просто любопытно. Здесь помещаются и церковь, и несколько других зданий и даже парк и скверы. А назвали холмом. Я бы на его месте обиделся.

  -Перестань болтать ерунду. И как я дала себя уговорить?!. Нам нужно найти Лёлю.

  -Никуда она не денется. К слову, отчего ты решила приехать сюда именно сейчас, не раньше, не позже?

  Мисато устало вздохнула.

  -Сама толком не знаю. Просто мне показалось, что уже хватит тянуть.

  -Разумно. О, совсем забыл!..

  -Что?

  -Сказать тебе нечто важное.

  -Что именно?

  -Ты сегодня потрясающе выглядишь!

Мисато хлопнула его по плечу, но при этом довольно улыбнулась. Они немного посмеялись, подурачились, даже устроили догонялки, но Кацураги быстро проиграла – трудно бегать на каблуках.

  -Дорогая, я ведь видел лейтенанта Волкович всего пару раз. Не напомнишь, как она выглядит?

  -Ну, у неё коричневая кожа, красные волосы и жёлтые глаза,- Мисато ухмыльнулась. –Ладно, ладно. Рост примерно метр семьдесят пять, стройная, не смуглая, но румяная, глаза серые, волосы до пояса, очень светлые.

  -Э-э-э, насчёт волос. Она ведь может быть и с другой причёской? С каре, например.

  -Наверно. А почему ты спросил?

  -Просто мне кажется, что я вижу её,- Каджи махнул рукой в сторону прогуливающейся парочки.

Мисато пригляделась.

  -Чёрт!

  -Что, уже окликаешь её?- засмеялся Рёджи. –Давай подойдём. Кольцо у тебя?

  -Оба кольца и цепочка. Я всегда ношу их при себе.

  -Отлично. Вперёд.

  -Ничего себе!

  -Что ещё?

  -Посмотри, кто с ней! А, ты же его не знал. Это её муж! Во всяком случае, в той жизни они были женаты.

  -Похоже, и в этой жизни дело идёт к свадьбе.

  Итак, был чудесный осенний день, солнечный и совсем неветряный, когда на Хмуром Холме к Сергею Волковичу и Ольге Степановой подошли двое людей азиатской внешности: молодой человек с достаточно длинными, собранными в хвост тёмными волосами, слегка небритый, одетый в почти деловой костюм и коричневый плащ нараспашку, и девушка-брюнетка лет двадцати, в экстремально короткой чёрной юбке и синей куртке.

  Мисато решила, что нынешняя Лёля, возможно, не знает японского языка, поэтому сразу заговорила по-английски:

  -Здравствуйте. Вы Ольга Во… То есть, вы Ольга Степанова?

  -Да,- произнесла слегка растерянная Леля. –Мы разве знакомы?- «Может, встречались по работе».

  -Да. То есть, нет, во всяком случае, пока. Меня просили найти вас и кое-что передать.- Мисато протянула девушке кольцо, которое достала из сумки полминуты назад и до этого момента держала в кармане.

  -Что это?- удивилась Лёля, внимательно разглядывая дешёвку-бездёлушку. Впрочем, таковой вещица казалась ей лишь долю секунды.

  -Это твоё. Надень.

  -Простите, вы кажется, ошиблись. Эта вещь не моя. Я никогда раньше её не видела…- Она говорила не так уверенно, как должна была бы.

Самое интересное, что кольцом заинтересовался и Сергей. Оно показалось до боли знакомым.

  -Это твоё,- повторила Мисато.

  -Не моё,- по инерции отнекивалась Лёля.

Дело могла затянуться, а Мисато за восемь лет и так надоело ждать. Кацураги взяла левую руку Лёли, потом отпустила, схватила правую и надела кольцо на безымянный палец Степановой. Весь процесс занял пару секунд.

Глава 6

  -Вы чего?- Дима непонимающе уставился на взрослых. Мама, папа, Ира и тётя Наташа вдруг замерли, вытаращив глаза. Мальчик посмотрел на двоюродную сестрёнку. Та тоже удивлялась. –Ира, мама, папа…

  Не прошло и десяти секунд, как «Большая Четвёрка» отмерла. И кинулась обниматься. «Неужели когда я вырасту, буду таким же ненормальным?»- подумалось Диме.

***

  Слёзы? Какие слёзы?! Да ни в одном глазу!

  Аня недобро прищурилась и окинула арестованного своим фирменным взглядом – взглядом командира «Воронов» и лучшего пилота в стане, а то и во всём мире. «Сейчас я тебе устрою за “курицу”!»,- хотела было выпалить Степанова, а потом подумала – зачем ради такой падали лишний раз напрягать голосовые связки? Так что кареглазка просто схватила эту самую падаль за шиворот, выволокла из-за стола и для начала как следует двинула коленом мужику между ног. Не успевший вовремя среагировать злоумышленник согнулся в три погибели, а застывшая в дверях секретарша и окаменевший адвокат хором охнули.

  «Мне тридцать три года, а я всё ещё КАПИТАН!!!». Эта мысль была весьма некстати. Некстати для преступника, ибо именно на нём Аня принялась вымещать досаду. Валерий Игоревич наконец-то сумел захлопнуть рот, Мариночке же это пока не удавалось. Степанова методично и тщательно околачивала гражданина задержанного, молодые люди молча смотрели на сей мастер-класс. На крик избиваемого сбежались другие сотрудники отделения, скоро в Анином кабинете уже было не протолкнуться. Милиционерша решила расширить масштаб своих действий и вытолкала Варламова за дверь.

  -Капитан Степанова, что вы себе позволяете?!- попытался приструнить Аню начальник. Но, услышав обращение по званию, та только ещё больше рассвирепела, что моментально почувствовал на себе лупимый, получивший порцию особенно жёстких ударов. Он, кстати, кричал и пробовал уворачиваться (после того, как понял, что сдачи дать не получится).

  -Капитан Степанова!

Аня повернулась и глянула на патрона с таким остервенением, что тот подумал: «Да хрен с ней, пусть тузит кого угодно».

  Вот, немного пар выпустила, теперь можно и поговорить.

  -Что ты там про курицу болтал?

Съежившийся Варламов зажался в угол, беспомощно озираясь по сторонам. Этот подонок почувствовал, каково быть жертвой. Он пытался что-то тараторить про права, не то конкретно свои, не то человека вообще, но Аня не больно вслушивалась.

  -Повтори про курицу,- потребовала Степанова таким тоном, что будь у Варламова под рукой что-нибудь острое, он непременно сделал бы себе харакири. –Последний раз прошу добром: повтори!

  -Я ск… сказал… сказ… ал…

  -Ну!

  -…что… что ты… в-в-вы…

  -Живее, Цицерон.

  -что вы… что вы…

  Через пару минут желаемую фразу из него всё-таки удалось вытянуть.

  -Слышали?- обратилась Аня к коллегам. –И кто теперь посмеет обвинить меня в этом?- Прежде чем народ успел поинтересоваться: «в этом» - это в чём?, Аня пояснила: -Даю урок хороших манер.

  Интересно, у каких народов тяжкое членовредительство считается хорошей манерой? Аня продемонстрировала на Варламове серию бойцовских приёмов, половину из которых знали только мастера спорта, а четверть была незнакома даже им. Завершила воспитательную работу капитан контрольным ударом ногой в пах. Не факт, что после выхода из тюрьмы Варламов завяжет с преступностью, но насильничать он точно больше не будет, по той простой причине, что уже не сможет.

  Полуживой арестант скрючился на полу и, кажется, отключился. Аня обвела всех остальных бронебойным взглядом.

  -Все видели, как задержанный Варламов упал с лестницы?

  Общий ступор.

  -Я спрашиваю, все видели, как этот неуклюжий споткнулся и упас с лестницы, сам?- Она не повышала голоса, но тон её был по-настоящему страшен. –Мне повторить ещё раз? Или подойти к каждому и персонально спросить?

  Все присутствующие, независимо от ранга, почувствовали себя мышами перед удавом. Ощущеньице было не из приятных, поэтому люди стали дружно кивать и тихо дакать.

  -Вот и чудненько.- Аня величаво удалилась обратно в кабинет.

  Схватила телефон и принялась звонить родителям. Занято. Сёстрам на мобильные. У Лёли отключён, у Иры занято. «Чёрт, как назло мой сотовый утром сломался. Они, может, тоже пытаются со мной связаться». Повторные звонки привели к повторным результатам. Аня вызвала такси. Вообще-то можно было попросить, чтоб свои довезли, но сегодня она уже достаточно злоупотребила служебным положением.

  По пути на первый этаж Аня натолкнулась на очухавшегося Варламова, ведомого двумя конвоирами.

  -В общую камеру его,- скомандовала Аня.

  -Ему в одиночную положено.

  -Я сказала - в общую!- рявкнула Степанова.

  Никто не посмел ей возразить.

  «Какая-то я нервная».

  -Давно я расстрелом не командовала,- уперев руки в бока, пробормотала себе под нос Аня. Потом спохватилась: -Блин, у нас же теперь мораторий на смертную казнь. Какая досада.- Последняя фраза произнеслась голосом домомучительницы из мультфильма «Карлсон».        –Кстати, о расстрелах. Катя, какой там у Инны кабинет?

  -Одиннадцатый.

  -Я такси вызвала, как увидишь из окна – крикни мне. Погромче.

  -Ладно.

  Видимо, слухи о сегодняшнем зверском настрое капитана Степановой уже дошли до «детской комнаты», поскольку как только Аня попросила Инну удалиться, та сделала это незамедлительно и без вопросов.

  Демьянов сидел на стуле и ухмылялся. Аня быстро заняла место Инны за столом, уставилась несовершеннолетнему преступному элементу в глаза и заговорила:

  -Значит так, времени у меня мало, поэтому буду вещать быстро. Расскажу тебе сказку.- Ухмылка Демьянова стала шире, но если он и собирался что-то сказать, у него не вышло. В Анин сверхскоростной монолог невозможно было вставить ни слова. –Жил-был мальчик. Хреновенько так жил: родители алкоголики, младший брат умер по недосмотру. Связался пацан с плохой компанией. Сначала просто приворовывал, потом разошёлся. Потом и вовсе оборзел – на людей полез: разборки, драки, изнасилования. А закончилось тем, что всю их шайку переловили, осудили и расстреляли.

  -У нас не расстреливают.

  -Демьянов, это сказка. В ней только намёк, она не обязана быть основана на реальных событиях.

  Блондин усмехнулся, но скорее неприязненно, чем весело.

  -Думаете исправить меня одной басней?

  -Считай, что это не басня, а предсказание. Или предупреждение.

  -Вот я прям сразу возьму и вскочу на путь праведный. Вы мне ещё в церковную школу записаться посоветуйте.

  Аня скуксилась.

  -Ну, с церковью ты переборщил.

  Демьянов рассмеялся.

  -Так и думал. Ты по-прежнему не любишь церковь.-  «”По-прежнему “?»- удивилась Аня.   –Я её тоже не жалую,- Демьянов поднялся и неспешно направился к ней. –Но однажды я молился. Единственный раз в жизни.- Он подошёл впритык. –Когда нёс тебя на руках к «Ворону – Двадцать шесть», когда вёл самолёт. Ты истекала кровью, а я повторял про себя: «Господи, пусть она выживет! Пожалуйста! Пусть она дотянет до больницы, пусть я успею!». Перебрал всех святых, каких только знал.

  -Видимо, их было не много.

Аня была не просто удивлена, а ошарашена, но успешно это скрыла. Демьнов-то почему всё вспомнил?!. Между прочим, не мешало бы узнать, почему она сама вдруг опамятовалась и сколько ещё народу «прозрело».

  На долю секунды Демьянов вновь ощутил себя двадцатипятилетним пилотом, изводимым тираном-командиршей.

  -Ты всё та же язва. Умудряешься меня подколоть даже собственной смертью.

Аня пожала плечами.

  -В конце концов, это моя смерть, имею право над ней подтрунить. Похороны мне хоть приличные устроили?

  -По высшему разряду. Речи, почести, залп из ружей. Почти все наши… плакали или чуть не плакали.

  -Надо же, я всегда думала, что на моих похоронах вы ламбаду станцуете от радости.

  -Товарищ командир!.. Тьфу ты, то есть Анна… Семёновна. Тебя… вас…- Парень окончательно запутался в субординации. С одной стороны, Степанова теперь просто милиционерша, а дерзить милиционерам Демьянов обожал. С другой – он отлично помнил, чем было чревато неподчинение Ане, да и уважал он её, не говоря уже о том, что любил. «Мазохист я что ли?». –Тебя все наши очень уважали и любили. Ты, конечно, частенько нас гоняла и изводила тренировками, но никто на это не обижался. Любой из нас отдал бы за тебя жизнь, ты же знаешь.

  -Да, знаю…- Аня опустила голову. Эх, когда-то она командовала самым мощным авиационным отрядом, а ныне прозябает в милиции при должности капитана. Зато дети есть. Если б всё случилось… как случилось, то Артём бы не родился, а Глеба бы и вовсе в проекте не было.

  -Что вообще происходит?- задал отличный вопрос юный хулиган. –Что стряслось? Почему всё переменилось? Слышь, а может, у нас массовый психоз?

  -Может,- сквозь зубы процедила Аня, и Демьянов сразу пожалел о своём вальяжном «Слышь». –Ты ВСЁ помнишь?

  -Да.

  -Абсолютно?

  -Абсолютно.

  -И про расстрел?

  Казалось, Демьянов моментально повзрослел лет на десять.

  -Помню. Ты сама мне память вернула перед смертью, забыла?

  -Забыла. Я, наверное, уже в бреду была.

  -Жаль. Хотел спросить, зачем ты это сделала.

«Да затем, что б ты не убивался по мне, дурачок; потому что чувствовала, что вот-вот откину копыта». Аня прекрасно помнила тот момент и своё решение. Но Демьянову об этом знать ни к чему.

  -Аня, я люблю тебя…

  От этого признания Степанова настолько опешила, что забыла, как нужно язвить.

  -После всего?..

  -Да.- его голос звучал глухо и горячо. -Только не спрашивай, почему да отчего. Сам не знаю. Люблю и всё.

  «Приехали. Он хоть помнит, сколько ему сейчас лет? И как теперь отвадить этого Ромео? Грубить не хочется, он же жизнью ради меня рисковал, спасти пытался».

  Пока капитан размышляла, Демьянов наклонился к ней. Жаркое дыхание приятно обожгло лицо и шею. Ещё немного, и он бы поцеловал Аню. Но кареглазая вовремя накрыла его губы своей ладонью и отрицательно цокнула, добавив:

  -А то мне придётся саму себя арестовать за растление несовершеннолетних.

  Даже если б она намеренно хотела его унизить, лучше бы у неё не получилось. На Демьянова стало жалко смотреть, он теперь напоминал обиженного, задетого за живое мальчишку, коим, впрочем, и являлся. «Ну вот, обеспечила ребёнку комплекс неполноценности»,- мысленно отругала себя Аня.

  -Саша,- она старалась, чтобы голос был как можно мягче. –Извини, но нет. Сам понимаешь, почему.- Она встала. –Но спасибо тебе за всё. Я действительно очень тронута.

  -Чем именно?- Демьянов горько усмехнулся. –Признанием или тем, что было перед твоей смертью?

  -И тем, и тем. Не знаю, чем больше.- Аня осторожно поцеловала его в щёку. Пусть порадуется.

  -Аня, такси приехало!- раздалось из коридора.

  -Иду!- крикнула капитан и снова обратилась к Демьянову: -Береги себя. И хорошенько подумай о своём будущем. Я похлопочу за тебя, но это в первый и последний раз.

  -Вы… ты… вы правда мне поможете?

  -Помогу,- Аня остановилась у двери. –Попытаюсь сделать так, чтоб нынешнее твоё дело прикрыли. И уж точно не стану настаивать на расстреле.- Шутка была довольно жестокая, но оба улыбнулись. –В конце концов, «Ворон» «Ворону» глаз не выклюет.