Evangelion Not End
- Размер шрифта +

Песнь первая

И яркий свет разлетелся на осколки, терзая глаза жгучими бликами. Разбитое стекло, крошево, тихие крики, заполненное болью небо, взгляд, упирающийся в потолок...

А теперь - терпкий запах накрахмаленных простыней, вернувшихся из прачечной. Цепкие пальцы, где-то на отлете, собирают в кулак невидимую волю, хватаясь судорогой утопающего за краешек умирающего сознания.

Выключите свет, он бьет меня, бьет меня, бьет меня, тонкие веки не преграда для его пылающих копий - прямо в мозг проникают стрелы, и внутри черепа устраивают пляски...

Боже мой... Поскорее бы все это кончилось...

Капельница отмеряет секунды тройками. И это уже не боль, это отупение; Хочется забыться, заснуть - это так просто, упустить ускользающую нить и не проснуться никогда.

Никогда.

Сколько слов разделяет мгновения жизни и мгновения смерти, сколько незримых нитей опали от удара дамоклова меча? Когда хватаешься за жизнь из последних сил - не спрашивай, ни за что не спрашивай себя - зачем? Зачем жить, почему упрямое тело тратит всю энергию на то, чтобы выжить?

Говорят, когда человек находится в критическом состоянии, вся его мозговая и сердечная активность направлена исключительно на выживание. Мыслительные центры отключаются, отказывают органы чувств - это состояние называется комой.

Оболочки в виде людей - куклы, не мертвые, но и не живые - это страшно. Год за годом находиться на грани выживания - чудовищно. А я? Я такой же?

Но я вижу их, слышу их. Туманные образы. Потолок, занимающий все мое жизненное пространство.

Потом... Не было ничего. Не было ничего ни до, ни после, осталось только сейчас, тонкая грань, звенящее лезвие текущего мига.

Наверное, в прошлое ушли тысячи таких мгновений. Я чувствую запах простыней и спирта, значит нет на мне кислородной маски, но где-то внизу одна тонкая игла котетора тысячами игл пробила мою кожу. Я не знаю где она. Должно быть, она в моих венах.

Я - вены.

Я - кости.

Я - воздух.

Я - сосуд для своей души.

Но когда возвращается сознание - становится больно. Свет разрывает голову. А уши отчетливо ловят каждый шорох, будто кто-то выкрутил ручку громкости на максимум - и каждый звук громче десяти децибел кажется оглушительным ревом прямо в мозгу.

Никуда не скрыться, не убежать, не прикрыть больную голову руками.

Затем...

Затем появилась она. Я не знал, как я это понял. Туманные пятна то и дело сновали туда-сюда. Говорили шепотом, словно понимая, а я слышал каждое слово, каждое придыхание, но не складывал их в слова, не вычленял смысла.

Я - боль.

А она села рядом - койка почти не прогнулась под ее ничтожным весом. Новые запахи принесла она с собой. Уже знакомые, практически родные, и в то же время неотделимые от больничных. Она... О, Господи, как я безмерно ей благодарен! Положила ладонь свою мне на глаза. Прохладные тонкие пальцы закрыли от меня от жгущего света, и вокруг осталась лишь чернота - долгожданная, спасительная тьма... Должно быть, дрожь пробежала по моему телу. Должно быть, я на какое-то время задремал. И виделось мне - с небывалой ясностью, будто, обхватив мою голову своими холодными ладонями, она несла меня прочь, куда-то сквозь радужные безграничные пространства.

Мама? Мама, ответь, ты ли это?

Память услужливо подсказала - нет. Моя мама умерла. Умерла.

Умерла...

Звон в ушах прошел за считанные секунды - пробуждение было похоже на всплытие - у дна вода нестерпимо давит на барабанные перепонки, но, вырываясь на поверхность, я чувствовал, как все меньше остается до того момента, как я смогу вздохнуть полной грудью.

Я действительно очнулся. Темнота оказалась обманом и яркий свет бил мне в глаза, я щурился, пытаясь оглядеться.

Она стояла у кровати на коленях, держа руку на моем лбу, а сама спала, уронив голову на краешек койки. Синие волосы ее изящно легли на белые простыни. Жаль, я не видел лица, закрытого ими...

Рей. Это была Рей, я вспомнил ее имя. Я хотел погладить ее по волосам, но рука не слушалась... Проклятая капельница. Проклятые стены! Почему все так сжимается?!

И я вспомнил, почему я здесь. Память вдруг оказалась чертовски услужлива. Солнце, сожги все это!

Кажется, я судорожно дернулся, спасаясь из сжимающихся стен. Кажется, Рей вскинула голову, пробудившись от моего внезапного движения. Еще секунда и меня утянуло из этого мира в благодатное беспамятство.

Песнь вторая

Бездушный мир разорвался бешеным криком. Звуки стали песней, песня окружила нас, скрипя, как ржавые петли, мы убивали, убивали, а умирали сами.

Я точно знаю, мне оторвали голову.

Но жить без головы, оказывается, можно.

Так смешно. В критические моменты, как кажется важной какая-нибудь мелочь, а потом, если выживаешь - смеешься над собой, как дура... Тихо, чтобы никто не узнал.

Ведь на моей голове такие прекрасные рыжие волосы - все, чем я горжусь. Жаль терять их. А может, волосы растут из спины вверх? Что за глупости...

Я все чаще теряю самообладание в такие моменты. Теряю контроль.

Это становится плохой привычкой. Но почему я должна с кем-то делиться своими чувствами и мыслями? Все что мне нужно - я сама.

И вот... Я стою без головы, а они кричат, стонут, скрипят. Я всегда была лучшим пилотом.

А сейчас я жива, только благодаря ему. Один удар мог бы прикончить меня, но я жива. И в угасающем взоре промелькнул его титанический облик, он, сражающийся за меня...

Нет, черт побери, нет, я не желаю смерти никому из них. Пусть все живут, меня это не касается.

Но ощущать собственную беспомощность в этой адской машине - такой чужой, такой холодной - непосильная мука для меня. Я съежилась в стремительно охлаждающейся жидкости - должно быть так чувствует себя эмбрион, когда его матери оторвали голову. Да, лучше бы это была моя голова.

Час или два? Я потеряла чувство времени, но в какой-то момент за мной пришли - добрые акушеры, спасающие еще живое дитя. А потом они же распилят железную «мать» на куски. Какое мне дело до них?

Мне хотелось понять, что происходит с ним, именно с ним, спасшим меня.

Они доставили меня в госпиталь - металлические лифты, металлические стены, холодное, пакостное железо. Я ненавижу его. Они говорили что-то о шоке, потрясении. А я шаг за шагом брела по коридору.

Они унесли его в реанимацию. Они сказали, он в тяжелом состоянии.

Почему это трогает меня? Мне никто не нужен, почему в моей коробке в форме сердца оказался именно он?

Это сочувствие, милосердие, или что-то другое?

Нет. Я не буду думать об этом. Я лишь хочу быть рядом с ним. У его двери. Три шага вправо, три шага влево и словно загнанный зверь шептать: «Не умирай, Синдзи, не умирай», а это и не его дверь вовсе... Здесь столько дверей и все они одинаковые.

А потом придут эти люди в белых халатах, схватят меня за руки...

Они тащат меня, тащат меня прочь от дверей, они делают мне больно...

Затем...

Я лежала на свежей постели в прямоугольной комнате, похожей на больничную палату. И все вокруг обрело предельную ясность, будто я пробудилась ото сна.

Никогда еще, никогда я не казалась себе такой слабой.

Вспоминаю... И становится тошно - как могли они запереть меня здесь, когда он умирает?!

Я рванулась - они не связали меня - и бросилась бежать. Я должна найти его как можно скорее.

Да... Я рванулась и сделала несколько стремительных шагов, чтобы с размаху удариться об дверь и падать... Падать... Падать, теряя сознание.

Прости, Синдзи, я не могу тебе помочь.

Песнь третья

Открой свою коробку в форме сердца,

Выпусти меня на волю,

Открой свою коробку в форме сердца,

Дай мне свободу.

Я бы хотела помочь, но не могу,

И здесь, в холодных стенах -

Я в ловушке твоей коробки,

Мне не выбраться из нее -

Захлопни крышку и я буду всегда с тобой...

 

Она сидит на кушетке. Она обхватила колени руками... В этой проклятой больничной пижаме - такой же, как у него.

Он... Он в беспамятстве бормочет фразы... То он спит, как младенец, но пробуждается сразу, стоит мне убрать свою руку с его глаз.

 

В это время рушится небо

Я хотела бы помочь, но не могу

Все, что у меня есть, это коробка в форме сердца,

В которой я живу

И ты, закрывающий крышку.

Ты, не пускающий меня на волю.

 

Сколько вас, сколько вас? Ничтожных трагедий, чужих жизней? Когда кто-нибудь умирает - любимый кем-то, несчастный, что уходит из этого мира?.. Убить - значит лишить любви. Но безнадежно болеть, сходить с ума - люди, живущие, сохраняющие форму людей, но уже не люди.

Я бы пожертвовала тысячью своих жизней, чтобы защитить вас, чтобы спасти вас от гибели. Я бы съела вашу боль, смела ваши слезы, но я не могу ничего сделать.

Мне остается сидеть здесь - на коленях, и надеяться - или просто ждать?

 

А он... Перерезать эти тонкие трубки, лишить его надежды, лишить надежды себя, но освободить его мечущуюся душу.

Душно...

 

Открой свою коробку,

Выпусти меня из ловушки!

 

Она точит свою кровать в запертой комнате, чтобы убить себя.

А он умирает. В редкие минуты пробуждения он видит меня и пытается что-то сказать... Понимает ли он, что происходит? Поймет ли он, что умрет?

Нет, для него это будет лишь сном.

А мне придется жить вечно и шептать все тот же рефрен...

 

Открой свою коробку в форме сердца...

Выпусти меня на волю...

 

Вам необходимо Войти (Зарегистрироваться) для написания отзыва.
Neon Genesis Evangelion и персонажи данного произведения являются собственностью студии GAINAX, Hideaki Anno и Yoshiyuki Sadamoto. Все авторы на данном сайте просто развлекаются, сайт не получает никакой прибыли.
Яндекс.Метрика
Evangelion Not End