Часть первая: Каин.

2001 г. Геофронт.

- Вы вновь потерпели неудачу, доктор Акаги! – Мужчина средних лет с коротко стриженными каштановыми волосами говорил спокойно, но твердости и силе его голоса позавидовал бы любой крик. – Исследования продвигаются слишком медленно. Если в ближайшее время процесс не сдвинется с мертвой точки, то все, что мы сможем противопоставить ангелам – это лишь пустые оболочки Евангелионов.

            - Если SEELE не закроют нас раньше, - Добавила Икари Юй - старший научный сотрудник и, кроме прочего, супруга командующего.

Сам же Икари Гендо был невозмутим. Как и всегда он сидел неподвижно, словно гипсовая статуя, поставив локти на стол и сведя в замок пальцы перед собой на уровне рта. А из-за них, словно из-за броневого барьера сверлил глазами всех присутствующих. Доктор Наоко Акаги, женщина примерно того же что и командующий возраста гордо поднялась из-за стола и заявила:

- Позвольте напомнить вам, командующий, что сфера наших прикладных исследований выходит далеко за рамки всего того, что предпринималось когда-либо раньше даже в теории. Эта работа фактически новое направление в науке, мы – первопроходцы и никто до нас никогда даже близко не сталкивался ни с чем подобным, а потому идти вперед методом проб и ошибок единственное, что мы сейчас можем.

- И этих ошибок, доктор, вы совершаете чересчур много, - бесцеремонно прервал ее Икари. – Если ошибаться, это все на что вы способны, понадейтесь лучше на свою удачу, ибо очередного промаха не потерпит ни SEELE, ни я.

Едва сдерживая кипящий внутри гнев, Акаги молча опустилась в кресло. В последнее время такие обвинения звучали в ее адрес все чаще.

- Командующий, я не думаю, что такие методы будут способствовать продвижению процесса, - взяла слово его жена. – Мы провели уже не один десяток экспериментов и результаты все как один утверждают: без души ни одна «Ева» не сможет генерировать АТ-поле. Но все наши попытки заключить человеческую душе в тело опытного образца увенчались неудачей – мы вновь и вновь упираемся в глухую стену. Разве это не доказывает ошибочность выбранного нами направления поисков?

Все присутствующие стали свидетелями редчайшего явления: Гендо нарушил свою позу и повернул голову к Юй, но ту это ничуть не смутило. Пожалуй, она оказалась единственным человеком, который мог без дискомфорта выдержать этот взгляд, что в общем было как раз неудивительно.

- И что же вы предлагаете, доктор? – официально обратился к ней Гендо.

- Древняя мудрость гласит: Если на своем пути ты натолкнулся на стену, которую перелезть не можешь, отступи назад, разгонись и перепрыгни ее, – философски ответила Юй.

- Предлагаете вернуться к исходной стадии и поискать другой путь? – переспросила Акаги. На что Юй уважительно кивнула и добавила:

- Вы гениальный ученый, доктор Акаги-сан. Если иной путь существует, то вы его непременно отыщите.

В этот день Наоко Акаги долго и напряженно работала в Центральной Исследовательской лаборатории, но под конец обычную маску сосредоточенности на ее лице сменила улыбка торжества – она была чем-то очень довольна.

- Здравствуй, мама. Можно мне войти? – раздался неуверенный голос в дверях.

- Конечно, Рицуко, я рада, что ты меня навестила. Входи, - ответила та, не оборачиваясь.

Хрупкая девушка лет 16-ти с такими же темными, как и у матери волосами осторожно проследовала внутрь и остановилась за креслом.

- Ты сегодня в хорошем настроении, мама. Что же такое могло случиться? -  немного робко, но с искренним интересом, спросила она.

- На то есть все основания, Рицуко, - ответила женщина, поворачиваясь лицом к дочери. – Я наконец-то нашла решение проблемы, которая так  долго сдерживала нас. Взгляни.

По мановению ее руки текст на мониторе сменился разными цифровыми и диаграммными показателями.

- До этого момента все наши попытки закрепить человеческую душу внутри голема терпели крах. Я долго не могла понять почему, но теперь выяснила, что причиной этого является отсутствие необходимого связующего звена между духовным и материальным, между человеком и Евой.

- Прости, мама, я не понимаю, - нехотя призналась Рицуко.

- Учись, дочка, и тогда однажды ты присоединишься ко мне в работе над проектом «Евангелион», - улыбнулась Наоко столь редкой, искренне любящей и заботливой улыбкой, которую Рицуко уже и не помнила, когда видела последний раз. – А проблема же была в том, что мы слишком поторопились наделить голема душой. Мы пытались создать АТ-поле, даже не научившись обращаться с ним, а ведь, как тебе известно, именно душа является его источником.

Девушка не решалась ответить, но согревающая сердце материнская улыбка в совокупности с ее требовательным взглядом придала ей уверенности.

- Так ты думаешь, что в теле голема не хватает человеческой биологии? – Осторожно предположила она.

- Вот это – моя девочка! – доктор Акаги одобряюще положила руку ей на плечо. – Ты совершенно права, Рицуко: нам нужны человеческие гены, отвечающие за удержание души внутри тела. Те самые, что захватывают ее при рождении и освобождают в момент смерти.

            - Но, мама, мы же не знаем, что именно нужно искать и где, - засомневалась Рицуко. – Ведь отследить, и выделить эти гены, можно лишь наблюдая за процессом генерации АТ-поля на реальном объекте, а для этого…, - внезапно ее глаза расширились от удивления – в этот момент она поняла, что задумала ее мать. – Нет, это же просто немыслимо! Неужели ты правда думаешь, что сможешь…

            Девушка замолчала, не в силах высказать столь смелое и дерзкое предположение. Эта мысль ее по-настоящему испугала. Да, ее мать – великий ученый, но даже гениальности должен быть предел. Сама же Накоко уверенно кивнула, без труда угадав ход мыслей дочери. Ее лицо приобрело надменное выражение.

            - Зря ты сомневаешься во мне. То, чего мы уже добились, тоже многие считали невозможным! – довольно резко заявила она. В ее голосе слышалось чуть ли не фанатичное восхищение собой, такое, что Рицуко даже отшатнулась. – Пойми, весь проект «Евангелион» до сих пор шел на ощупь, но теперь, теперь у меня есть все необходимые данные и ресурсы, чтобы с полной уверенностью заявить: нам удастся создать человека, способного проявить собственное АТ-поле!

            После этого их общение не продлилось долго. Девушка вышла из лаборатории, даже не попрощавшись, и никто не заметил, как на ее глазах выступают слезы. Искорка надежды погасла, даже не успев возникнуть – материнская забота снова оказалась лишь иллюзией. К большому горю Рицуко Акаги ее мать была из тех людей, что полностью отдают себя работе, принося в жертву все остальное. А потому в Рицуко она видела всего лишь свою прекрасную ученицу и достойную правопреемницу, но, увы, отнюдь не любимую дочь.

*          *          *

2016 г. Токио-2

Забвение. Беспросветное забвение, в котором я пребывал черт знает сколько, медленно отпускало. В голове гудело, но боли я не чувствовал – вместо нее тело охватило тотальное бессилие. Было ощущение, словно какой-то садист отсек все нервные окончания в твоем организме и превратил тебя в подобие тряпичной куклы специально, чтобы жертва могла осознавать все ужасы, которые с ней творятся, но была не в силах что-либо изменить. К счастью это впечатление оказалось обманчивым. Со временем я вновь ощутил свое тело и попытался пошевелиться – не получилось. Тогда я решил попробовать открыть глаза, заранее готовясь к аналогичному результату. Веки, как и следовало ожидать, были просто свинцовые, но с ними получилось лучше чем с остальным телом: от моих усилий они задрожали и медленно поползли вверх. Учитывая свое состояние, я не ожидал мгновенного возвращения зрения, так что молочный туман, застеливший взор не стал неприятным сюрпризом. Следовало немного поморгать, чтобы размять обессилевшие глазные мышцы и туман рассеялся, позволяя окружающему миру обрести очертания. Оказалось, что эта белая дымка на самом деле является потолком из пластика соответствующего цвета, который покрывал и остальные плоскости  комнаты. «Где я?» - хотелось мне произнести, но, увы, язык имел собственное мнение на этот счет, так что изо рта раздалось лишь шипение, переходящее в свист, но зато эти звуки я уже смог услышать, что так же не могло не радовать.

Но радость от возвращения слуха была недолгой – почто зразу же появился посторонний звук, настолько странный и неожиданный, что я сперва принял его за галлюцинацию. В самом деле, откуда здесь мог вязаться ребенок? Спокойный, но  в то же время звонкий смех, он был подобен утренней росе, что падает на землю, умывая заспанный мир. Столь тонко и ярко могло смеяться лишь дитя, не ведавшее ни горя, ни печали. Однако дальнейшие мысли прервало осознание того, что звук не имеет источника: он не отражался эхом от стен и звучал вовсе не в ушах: казалось, он рождался прямо в голове. Это мне совсем не понравилось, и я снова попытался расшевелить свое тело. Получилось лучше, чем я ожидал: значительная часть сил уже вернулась ко мне, а дурман из головы почти выветрился. Еще одно усилие и я привстал на локтях, получив, наконец, возможность нормально оглядеться.

Как я и думал, это была специальная тюремная камера, о чем красноречиво свидетельствовала стальная дверь с окошком, которое почему-то было открыто. А рядом с моей больничной койкой на столе располагался внушительных размеров прибор со множеством индикаторов, от которого тянулся провод к моему «браслету». Сперва я принял его за медицинский осциллограф, но потом вспомнил, что произошло накануне, и сильно удивился… Тому, что вообще был жив. Не знаю, кто и почему сохранил мне жизнь, но так просто меня отпускать явно не собирались. Да, я был слишком опасен, чтобы держать меня как простого заключенного, так что они поступили весьма разумно, воспользовавшись этим агрегатом для создания и поддержания моего бессознательного состояния. Весьма жестоко с их стороны, надо заметить, хотя их можно было понять – опасения на мой счет были совсем не беспочвенны. Но позвольте, если я проснулся, значит, кто-то отключил систему и, учитывая визуальную исправность прибора, это вряд ли произошло случайно.

Но этим мыслям не суждено было надолго  задержаться в голове, так как загадочный смех раздался вновь и в этот раз я таки определил откуда. Все еще не до конца осознавая, что происходит, я медленно посмотрел вверх… и обомлел от увиденного. Это был неслабый шок - по привычке я хотел было ругнуться, но все еще немощный язык не позволил этому случиться – ибо то, что предстало перед моими глазами иначе как бредом сумасшедшего назвать было нельзя. В паре метров надо мной параллельно полу плыла девочка лет 14-ти, одетая в легкое платье школьницы, что слабо колыхалось на ветру, хотя, разумеется, никакого ветра в камере не было и в помине. Ее красивое белое личико оказалось прямо напротив моего, оно было настолько милым и добрым, что натурально гипнотизировало, лишая всякого желания сопротивляться. Да и чему сопротивляться-то? Разве может эта очаровательная фея причинить вред? Хотелось просто оставаться неподвижным и наслаждаться божественным видением, как сладкими сном, ни о чем не думать, от всего отречься. Короткие светло-голубые волосы и добрый взгляд алых глаз, неощутимо-нежным прикосновением ласкающий душу, и легкая, но столь искренняя и манящая улыбка – она  излучала чудесную магию забвения, несла в себе бесконечную ласку и умиротворение. Я вдруг понял, что хочу освобождения. Освобождения от бренных оков этого мира. Хочу кануть в ее объятия, умоляя забрать все горести и печали в обмен на вечную безмятежность и блаженство. Девушка протянула ко мне свои нежные ручки, и я почувствовал, как снова закрываю глаза, отключаясь от мира, и лишь ее улыбка осталась перед глазами. Господи, наверное, так могут улыбаться лишь ангелы…

Стоп… Ангелы!  Эта мысль подобно молнии рассекла мое сознание, приведя его в чувство, все тело при этом вздрогнуло - я очнулся в один миг. Инстинкты отказались видеть опасность, но разум так просто не поддался на такой трюк, и как раз вовремя: в этот момент сквозь стену просочилась еще одна такая же точно девочка, и еще, и еще. Не прошло и пары секунд, как вся комната наполнилась одинаковыми призрачными девочками, которые улыбались и тянулись ко мне. Проклятье! Голова снова начала кружиться, но одна единственная мысль даже не думала меркнуть: что бы здесь не происходило, если это не прекратить сейчас, то потом будет поздно.

«Активация!» - вспомнил я, и нажал кнопку фиксации на браслете. В тот же миг пространство вокруг вздрогнуло, искажаясь радужным сиянием, но сам я чувствовал себя так, словно сунул пальцы в розетку. Боль была дикая, но я выдержал, и вскоре перед глазами возникла знакомая мыльная пленка, а тело обернулось неким подобием прозрачного кокона, который почти сразу же начал растворяться Плохо дело, понял я – защита потеряла стандартную форму, значит энергия почти на нуле и фиксатор сейчас бесполезен. Отбросив посторонние мысли, я изо всех сил сосредоточился на поддержании коконом формы. И как раз вовремя – в этот момент девочки прикоснулись ко мне и тут же, завизжав, отпрянули, словно от раскаленного железа. Что, детки, получили? То-то же.

Внезапно я почувствовал – кокон уплотняется, постепенно обретая нужную форму, со стороны могло показаться, что на мне из воздуха появляется одежда, а вокруг головы материализуется шлем. Вскоре я уже видел мир безо всякой мыльной пленки через прямоугольник экрана, по бокам которого высвечивались различные показатели. Посмотрев налево, я сразу понял в чем дело: фиксатор на моем левом запястье жадно сосал энергию от генератора искусственной комы – это была явно не поломка, кто-то намеренно решил пробудить меня. По мере того как защита уплотнялась, призрачные дети отходили все дальше и дальше, пока, наконец, не исчезли за пределами стен, причем улыбок на их лицах уже не было и в помине. Когда фиксатор полностью зарядился я уже смог полностью контролировать свое тело, отсоединив провода, я поднялся с кровати и глубоко вздохнул, переводя дух.

Эти девочки были знакомы мне, вернее, та единственная, воплощениями которой и являлись эти фантомы – не узнать ее было нельзя. Аянами Рэй, так называемое «первое дитя» и пилот универсальной боевой машины «Евангелион-00». Но как она оказалась здесь и откуда взялись все эти фантомы? Господи, да что вообще тут творится?

Я подошел к двери и прислушался: где-то там вовсю выла сирена, сквозь которую время от времени пробивались чьи-то крики – нетрудно было догадаться, что снаружи все обстоит крайне плохо. Тем не менее, это мне  на руку -  в панике выбраться отсюда будет намного легче. Самое время проверить, не вернулась ли ко мне сила. После нескольких ударов ноги дверь слетела с петель, открыв доступ в коридор, в котором, к счастью было пусто. Увидеть номера тюремных блоков на стенах и почувствовать подвальный запах, оказалось достаточно, чтобы понять, где я нахожусь. Оценив, что путь безопасен, я осторожно проследовал к лестнице и начал подниматься. Сигнал тревоги все не умолкал, крики становились громче, но до сих пор ни одного человека мне так и не попалось, такая странная паника вызывала у меня все большее беспокойство. Но, несмотря на это, я все равно оказался не готов к тому, что увидел, добравшись до центрального холла.

Нет, паника, это было слишком мягко сказано – там творился сущий кошмар. Хаос, агония, смерть – всю тюрьму охватило сплошное безумие. На втором этаже горел пожар, но никому до него не было дела: охрана, обслуживающий персонал и заключенные в панике бегали кто куда, спотыкаясь и сталкиваясь, не замечали ни огня, ни преград, ни друг друга. Сумасшествие на их лицах давало понять, что мало кто из них целенаправленно искал пути к спасению - не важно куда, лишь бы подальше от этого ужаса. Те, у кого было оружие, беспорядочно палили во все стороны, защищаясь от призрачных  врагов и убивая при этом бедолаг, оказавшихся на линии огня. Только все их старания были напрасны, ибо пули оказались бесполезны против источника ужаса – кошмара, облаченного в форму множества фантомов Аянами Рэй, заполнивших весь комплекс, подобно рою гигантских пчел. Врага невозможно было уничтожить, ибо тела их не были материальны, от них невозможно было и спрятаться, ибо сквозь предметы они проходили как сквозь воздух. Не знаю почему, но некоторые люди были настолько доведены до отчаяния, что убивали себя, прыгая с балконов и разбиваясь.

- Что за…!? – моя нога наступило на что-то странное. Я посмотрел себе под ноги и увидел, что по полу растекается какой-то оранжевый кисель. Это же LCL, понял я. В поисках источника я обнаружил в метре справа тело охранника, облаченного в полую военную форму с бронежилетом, полностью измазанное этой субстанцией. Похоже, из него она и вытекала, либо кто-то его ею облил. Я слегка толкнул шлем ногой и тут же пожалел о содеянном: внутри не оказалось ничего – лишь жесткий каркас бронежилета и шлем поддерживали форму тела. Эта кремовая масса и была всем, что осталось от его плоти. Великие небеса! Что же могло сотворить подобное? За свою недолгую жизнь с момента «Второго удара» я бывал во многих переделках и повидал кучу всего такого, чего и врагу не пожелаешь, но это повергло в шок даже меня. Можно было долго размышлять над этим вопросом, но ответ пришел поразительно быстро.

- Ради всего святого, спасите! – услышал я чей-то полубезумный отчаянный голос. Справа ко мне бежал, спотыкаясь человек, судя по одежде, из заключенных. Он мчался со всех ног, и в глазах его не было ни малейших признаков рассудка. Впрочем, беднягу можно было понять, так как причина помешательства была налицо: мужчина был с ног до головы покрыт LCL, словно искупался в ней. Странно, что только он один обратил на меня внимание.

Нас разделяло около семи метров, перед тем как он поскользнулся и упал лицом вниз, а когда поднял голову его, и так перепуганного, охватил просто неимоверный ужас – тот, который приходит лишь с утратой последней надежды. Прямо перед ним опустилась Аянами Рэй. Девочка наклонилась и все с той же невинной улыбкой на лице протянулась к нему своими тоненькими ручками, взяв за щеки.

Идиот! Чего ты замер как истукан!? Сделай же что-нибудь! – закричал мой внутренний голос, и я мигом очнулся. Инстинктивно схватив пистолет с тела охранника, я выстрелил в девочку, затем еще и еще, но пули прошли сквозь нее, даже не поколебав силуэта. Прекрасно зная, что это ее не уничтожит, я надеялся хотя бы отвлечь фантома, но лишь зря потратил время. Тогда я отбросил бесполезное оружие, я ринулся  вперед.

- Не трожь его, тварь! – вырвалось у меня, но Рэй никак не отреагировала. Вдруг я заметил как страх, и безумие пропадают с лица человека, уступая место блаженной улыбке, а облик фантома быстро меняется. Через мгновение вместо Аянами его лицо в руках держала уже стройная темноволосая женщина. Пораженный этим, я даже остановился, и напрочь забыл о помощи.

- Мидори, ты все-таки вернулась ко мне, - счастливо произнес мужчина и обнял ее. В следующий же миг в моем сознании словно разорвалась граната, ибо в реальности произошло то, что не могло бы присниться и в кошмарном сне.

Мужчина лопнул! Лопнул, издав негромкий хлопок, словно проткнули большой мыльный пузырь. Его оболочка исчезла в мгновение ока, вывалив на пол все содержимое, состоящее лишь из той же проклятой оранжевой массы. Когда это произошло, я был в метре от них – не знаю, сумел ли бы я вообще спасти его, даже если бы и успел добежать вовремя. Возможно, все мои старания были заранее обречены, но легче от этого не стало. У меня на глазах погиб человек, а я глупо промедлил и ничего не сделал.

Из шокового состояния меня вывела биомасса: то, что пару секунд назад было человеком, теперь медленно текло к моим ногам. Инстинктивно я отстранился, сделал пару шагов назад и, споткнувшись, упал.

Нет, этого просто не может быть – такие вещи не могут происходить в реальности, - кричал мой внутренний голос. Он же превратился в LCL! Глаза отказывались верить в происходящее, а сознание вообще даже не собиралось обрабатывать и анализировать увиденное. Но творящемуся вокруг было глубоко плевать на меня и мои переживания – фантомы Аянами Рэй продолжали спокойно витать вокруг, настигая тех немногих, что еще не успели расстаться со своей плотью. Они вновь и вновь появлялись перед очередной жертвой, принимая облики родных и близких, и люди переставали бояться, и люди шли им навстречу, и растворялись их тела, опадая на пол потоками LCL и одежды. Оранжевая биомасса все прибывала, покрывая собой полы комплекса.

- Господи, - шептал я, проклиная все на свете. – Неужели их никак нельзя защитить? Должен же быть хоть какой-то способ.

А вокруг все разрывалась сирена. Я заставил себя отвлечься от тревожных мыслей,  встал и направился в центр управления системой безопасности. Пока я искал его, мне попадалось немало фантомов, но все они будто пугались меня и молча расступались, открывая дорогу. Искать пришлось недолго, благо из-за тревоги большинство дверей было открыто. Когда я вошел в комнату с пультом управления, то увидел, что в углу съежился человек, которого медленно окружали фантомы, а он закрылся руками и только и делал, что жалобно всхлипывал:

- Нет, нет. Умоляю, не надо!

Я окликнул его и ринулся на помощь прямо сквозь призрачную толпу. Они, словно почувствовав мое приближение, мигом рассеялись, позволив беспрепятственно добраться до жертвы.

- Не бойся, они не тронут тебя, пока я рядом, - поспешил я успокоить его, становясь между ним и призраками.

- Да что вам нужно от меня, твари! – отчаянно закричал он.

Рэй конечно же никак не отреагировали – к тому моменту я уже понял, что они вообще не реальны, ибо их присутствие не воспринималось никакими датчиками, кроме детектора АТ-поля в моем фиксаторе. Как вампиры не отражаются в зеркалах, так и они не фиксировались видеокамерами, в чем я сумел убедиться, глядя на мониторы наблюдения.

- Успокойся, приятель, - сказал я и поразился тому, насколько быстро тот пришел в себя.

- Каин, это ты? – Он узнал меня, и радости его не было предела. – Скорее убери их от меня!

И только тут я понял, что разговариваю не с каким-нибудь простым тюремщиком, а с самим начальником тюрьмы.

- Просто не отходи, - приказал я. – Меня они не трогают, возможно, так ты будешь в безопасности.

- Черт! Ты и правда можешь отпугивать их! - поразился он. – Икари Гендо таки не зря тебя боялся.

Но мне в тот момент было не до того, чтобы выяснять степень его осведомленности.

- Поговорим позже, - перебил я. – Нужно выбираться отсюда.

- Бесполезно, от них нет никакого спасения, - в его голосе была полная обреченность. – Это происходит по всему миру. Комплементация началась!

Откуда он знает? В первый же момент я хотел задать ему этот вопрос, но вдруг понял, что куда сильнее сейчас меня волнует другое.

- Так это ты включил меня? – я схватил его за грудки и прижал к стене. – Что вы со мной сделали?

- Ничего! Мне приказали держать тебя здесь и разбудить, если что-нибудь пойдет не так.

- Кто?! – встряхнул я его, но ответа не получил – внезапно лицо начальника тюрьмы опять исказилось отчаянием, и он закричал:

- Нет! Не надо! Они снова лезут в мою голову!

- Не смей! Очнись! – закричал я и ударил его ладонью по щеке, надеясь привести в чувство. Но результат оказался прямо противоположным: его губы растянулись в счастливой улыбке:

- Агито, прости меня, - прошептал он

Хлоп! И меня с ног до головы окатил оранжевый кисель, только рукав от рубашки и остался у меня в руке. Я резко обернулся и увидел, как воображаемую руку начальника тюрьмы отпускает фантом, принявший вид какого-то юноши, видимо его брата. И снова эта чертова блаженная улыбка! От моего удара фантом отлетел в сторону и скрылся в стене. Разумеется, никакого столкновения не произошло, но ведь он смог подойти так близко…

Как ни странно, гибель начальника тюрьмы не произвела на меня никакого воздействия: я не испытал ни шока, ни злости, ни сострадания – вообще ничего. Все было воспринято мною как неизбежное и закономерное

Это была последняя жертва фантомов, которую я видел. Следом образы Аянами Рэй, видимо получив какой-то сигнал извне, поплыли вверх, просачиваясь сквозь потолок – сам не зная зачем, я последовал за ними. Удивительно, но пока я поднимался по лестнице, ни один фантом больше не показался мне на глаза. Когда же я наконец вышел на крышу и посмотрел на небо, то так и обомлел. Во имя всех святых! До конца жизни я теперь буду помнить это зрелище - за все время своего недолгого существования в этом мире я не видел ничего чудеснее и прекраснее. И наверняка уже не увижу. Дай бог, чтобы не увидел.

Все ночное небо заливал радужный свет, сияние было столь ярким, что мир вокруг освещался даже лучше, чем солнцем в самую ясную погоду. Не будь на моих глазах защиты, я бы наверняка ослеп. Со всех сторон от горизонта до горизонта в небеса устремлялись миллионы тоненьких, словно нити паутины световых потоков, они взлетали, словно гигантские фейерверки и все устремлялись к единой цели. Там в вышине в самом зените надо мной неподвижно замер гигантский бордовый шар, размером, наверное, с целую луну, только находился он на более низкой орбите, потому и казался намного больше. Эта сфера притягивала все световые потоки, которые на подлете вплетались в дивный хоровод и кружились в пространстве, подобно электронам вокруг ядра. Но не это поразило меня сильнее всего, нет. Ведь бордовая луна и паутинки света были лишь орнаментом другого чуда: в своих руках их держала поистине чудовищных размеров фигура Аянами Рэй, от которой лился белый призрачный свет. Гигант с огромными крыльями за спиной закрывал почти все ночное небо, и, казалось, вот-вот поглотит Землю. Зрелище настолько поразило меня, что на пару минут я оказался буквально парализован – все мысли, кроме восхищения увиденным, напрочь улетучились из головы. Лишь со временем мне удалось заметить, что хоровод световых потоков не просто кружит вокруг луны, а постепенно всасывается в ладони Рэй.

Вот тогда-то я и понял, что происходит на самом деле. Восхищение мигом испарилось, уступая место обескураживающему отчаянию, и горькая боль охватила мою душу, хищным зверем разрывая ее на части. От осознания безысходности я до боли в суставах сжал кулаки, инстинктивно пытаясь заглушить свое горе. Мои ноги подкосились – я упал на колени и со всего размаху врезал кулаком в бетонную плиту, раскрошив ее. Из глаз потекли слезы, и яркую ночь прорезал дикий крик поражения и утраты, ибо это был конец всего и безвозвратная гибель последних надежд. То чего я не желал сильнее всего, случилось – «Третий Удар» свершился.

Говорят, что мужчина не должен плакать ни при каких обстоятельствах, но что толку в этой мужественности, что толку в этой силе, если проявлять их больше не перед кем? Ведь теперь, как бы я ни старался, я не смогу ничего изменить и тем более никого спасти. Никого, ибо лишь только я один во всем мире обладал дееспособной защитой от анти АТ-поля.