Глава 1. Лечиться, лечиться и ещё раз лечиться.

Дожидаться окончания перевязки было откровенно скучно. Хотя, по правде говоря, это не шло ни в какое сравнение с первыми днями в больничном отсеке.
…К моменту доставки моей бренной тушки в Геофронт и её передачи в руки врачей я уже практически отрубился и почти не реагировал на внешние раздражители – дурь закончила своё действие, адреналин в крови постоянно выветривался… А вот боль вернулась, так что в моём бессознательном состоянии обнаружились определённые плюсы. Но вот процесс срезания контактного комбинезона и первичной обработки ожогов остался в памяти только в виде череды стоп-кадров, перемежаемых вспышками боли. Тревогу сознание забило только, когда меня уложили в какой-то ящик, закрыли крышкой, и со всех сторон хлынула некая жидкость. 
Первой мыслью оказалась невероятно яркая вспышка бреда, что меня хотят утопить в гробу. От накатившей паники я чуть было не заорал и не стал изо всех сил вырываться. Хорошо хоть вовремя включившийся мозг сообразил, что лицо закрыто дыхательной маской, а значит, захлебнуться мне не грозит. Да и заглядывающие в обнаружившееся напротив глаз окошко Мисато и доктор Акаги слегка успокоили разыгравшуюся паранойю. Судя по всему речь шла не о заговоре с целью утопления Третьего Дитя, а всё же о неких медицинских процедурах. Вспышка моей активности похоже отразилась на мониторах, ибо в ответ по венам разлилась волна тепла, норовящая утащить куда-то в далёкую уютную тьму. Сопротивляться ей уже просто не оставалось сил...
Пробуждение оказалось необычным, но на удивление приятным. 
Тело расслабленно висело в плотной жидкости, ожоги не болели абсолютно, даже наоборот, их будто обвевало лёгким ветерком. Ни голода, ни жажды тоже не ощущалось, да и голова работала необычайно ясно и четко. Вокруг было довольно темно, единственным источником рассеянного света служило прямоугольное окно сантиметрах в тридцати-сорока перед глазами. Чуть настораживала только мёртвая тишина вокруг, нарушаемая лишь равномерным шипением подаваемого в маску воздуха, но, поразмыслив, я отнёс данное явление к побочным эффектам лежания в «гробу». Попытка поднять руки к лицу, а затем подтянуть ноги к животу показала, что пусть шевелить конечностями и возможно, но свобода их движений явно ограничена. Удалось, правда, всплыть поближе к «иллюминатору» и оглядеться.
  Находился я, как и ожидалось, в больничной палате. Большая комната, масса перемигивающихся разноцветными огнями мониторов, какие-то шкафы у стен, медицинское оборудование на колёсиках, каталка в углу. Освещение приглушённое, из людей никого не видно. 
Так, ну и где здесь кнопка вызова медсестры? 
Только успел подумать об этом, как свет вспыхнул ярче, двери распахнулись и в комнату буквально влетели сразу три личности в белых халатах. Кинулись сначала к мониторам, потом один из них подбежал к «гробу», заглянул в обзорное окно и, наткнувшись на мой вопросительный взгляд, замахал руками, подзывая коллег. К сожалению, догадка насчёт звуконепроницаемости окружающих стен подтвердилась на все сто - врачи что-то говорили, но я видел только движения губ. Хотя вообще-то я находился в ещё более стеснённых условиях, поскольку в ответ получалось только недоуменно моргать и немного шевелить бровями. Всё остальное скрывала маска. Невербальные средства общения, ептыть…
Вся проблемность ситуации очень скоро дошла и до медиков. После короткого, но бурного диалога, один из них достал из кармана блокнот и начал быстро в нём что-то писать, другой решил жестами и мимикой попытаться успокоить меня (причём при виде его ужимок так и тянуло расхохотаться), ну а третий похоже метнулся за подмогой. Наконец-то первый закончил работу и приложил листок к стеклу. Из текста следовало, что:
  - я нахожусь в больнице (будто сам не догадался);
  - я лежу в регенерационной капсуле в специальном растворе, ускоряющем процесс заживления;
  - с момента моей доставки в больницу прошли сутки;
  - опасности для моей жизни нет, процесс регенерации идет не по дням, а по часам;
  - всё будет хорошо, паниковать не надо;
  - если я всё понял - моргнуть один раз, если нет - два.
  Только успел согласно «ответить», как дверь снова распахнулсь, и в комнату вошла целая делегация во главе с доктором Акаги. Рицко сразу же подошла к капсуле, приветственно кивнула, после чего улубилась в дискуссию с остальными врачами, периодически просматривая какие-то распечатки и поглядывая на мониторы. Весь этот консилиум длился с полчаса, после чего большая часть врачей, помахав мне на прощание, двинулась по своим делам, а один из оставшихся вновь занялся писаниной. Выяснилось, что моё пробуждение стало полной неожиданностью для наших медиков. По всем расчетам я должен был оставаться в отключке до окончания первого этапа лечения в виде вымачивания в регенерационной жидкости. Именно поэтому капсула и не имела никаких устройств для коммуникации с внешним миром - раньше таких экзотических пациентов не попадалось. Но раз уж я удосужился прийти в себя, то специально усыплять меня больше не будут. Вдруг организм ещё какой фокус выкинет... Единственное, чем обрадовали, так это новостью, что моя благоприобретённая регенерация действует, а значит, плавать в капсуле предстоит еще только три дня вместо запланированных десяти.
Но тянулись эти три дня ужасно долго. 
Да это время я досконально изучил всю регенерационную капсулу изнутри (насколько мог) и помещение, в котором находился. Вот только лежать в ней было необычайно тоскливо, и даже смотровое окошко оную тоску ни капельки не скрашивало. Гроб с форточкой, блин… Один фиг смотреть не на что – специальная палата, да невдалеке сидят трое молодых врачей. Никаких тебе разговоров или прочих развлечений – особо не поболтаешь, бултыхаясь в спецрастворе. Всё это здорово напоминало контактную капсулу, с тем лишь различием, что вокруг меня сейчас плескалась не ЛСЛ и, соответственно, отсутствовала возможность мыслеречи. Вообще, лежать на мягком пластиковом ложе с кислородной маской на морде, и ощущать, что тебя с головой захлёстывает какая-то жидкость было откровенно жутковато. Особенно спросонья. Хорошо хоть к такому я был более-менее привычен из-за постоянных контактов с Евой. 
В общем, большую часть времени я старался спать или хотя бы дремать, но на вторые сутки сон уже просто не приходил. В попытках занять мозги заново разбирал все перипетии прошедшего боя, мысленно составлял рапорт для Мисато, размышлял о планах на будущую неделю, пытался про себя декламировать стихи, вспоминать интересные книги и фильмы... Некоторое разнообразие вносили забегающие в гости оперативники и научники. Мисато обязательно заглядывала пару раз в день. Рей так вообще свободное время проводила в палате, усаживаясь в стоящее рядом кресло, читая какую-то книжку и периодически проверяя моё состояние. Но невозможность переговариваться просто бесила. Под конец третьих суток я уже был готов от скуки стучаться головой об крышку капсулы, удерживаясь лишь неимоверным усилием воли.
  Последние минуты перед выходом на свободу тянулись нестерпимо долго. Но вот жидкость перед глазами дрогнула, а затем её уровень резко пошел вниз. Тело опустилось на пластиковое ложе, кожу осушил подувший откуда-то поток тёплого воздуха, раздался щелчок, и крышка капсулы ушла вверх, открывая улыбающиеся лица медиков. С лица аккуратно сняли маску и я, игнорируя град посыпавшихся вопросов о моём самочувствии, смог наконец-то оглядеться. 
  Да уж, видок тот ещё... Руки, ноги, да и само тело действительно мягко удерживало некое подобие пристежных ремней. Кроме того, во всех потребных и непотребных местах торчали какие-то иглы, трубки и катетеры устрашающих размеров и вида. С головы вообще свисала целая гирлянда проводов. Находясь в жидкости я их почему-то не чувствовал, но сейчас ощущения начали понемногу возвращаться. Самое же отвратное зрелище представлял я сам. Руки, ноги, грудь, живот - ожоги были везде. Кожа сморщенная, кое-где свисает лоскутами, какие-то лопнувшие пузыри, ошметки, струпья. Сильнее всего пострадала грудь. По крайней мере, подозрительно темный цвет корки на месте ран наводил именно на такую мысль. Кисти рук смотрелись на фоне остального почти здоровыми - так, покраснение да пара-тройка волдырей. Нерешительно поднял руки к лицу, собираясь на ощупь определить, насколько пострадала физиономия, но кто-то из окружающих поднёс зеркало. 
Уфф, слава всем богам, вроде бы всё не так уж страшно, левую щёку, правда, сильно прижгло. Самое главное - глаза целы. А то когда начало плавиться бронезабрало Евы, я всерьёз струхнул. Так и представлял, как вместе с бронёй начинают вытекать глаза... Всё-таки хорошо, что с нынешним уровнем синхронизации повреждения Евы переносятся в значительно ослабленном виде. Иначе, даже страшно подумать, каким было бы моё состояние после первого боя, когда Сакиил прошиб Ноль-первому броню и череп из ручного лучемёта. Сквозные ранения головы у нас вроде бы медицина пока лечить не научилась...
  Слишком долго любоваться своей внешностью мне не дали. Аккуратно достали из капсулы, уложили в специальную кровать на колёсиках, после чего начали вдумчиво изучать состояние ожогов в частности и организма в целом. Из пересыпанного медицинским терминами диалога удалось уяснить, что дела в общем-то обстоят неплохо. Пересадка кожи не понадобится, а учитывая эффективность новейших препаратов вкупе с моей регенерацией можно ожидать полного восстановления через пару-тройку недель. На все эти тормошения ожоги отреагировали явно негативно - легкое припекание переросло в натуральную боль, на что я не замедлил пожаловаться с намёком, чтобы меня наконец оставили в покое. Врачи отреагировали незамедлительно. На раны наложили странно пахнущие повязки, после чего кольнули какую-то отрубающую гадость. Похоже, мои слова насчёт покоя были восприняты слишком буквально...
  И вот уже пятый день неименными пунктами в распорядке дня являются медицинские процедуры, гимнастика для разработки восстановленных мышц и кожи, обильная кормёжка и перевязки. По сравнению с предыдущими сверхнапряжёнными неделями - просто полная расслабуха. Зато наконец-то разобрался со всеми многочисленными долгами по домашним заданиям, да. 
А скучать на перевязках приходится из-за того, что эта процедура только называется так. Наши эскулапы, пользуясь случаем, стараются докопаться до сути процесса регенерации. Как один из них с горящими восторгом глазами мне рассказывал: «это уникальная возможность понаблюдать за восстановлением после столь обширных эпидермальных, а также поверхностных и глубоких дермальных ожогов». Нашли подопытного кролика, блин...
  …Так, ну, на сегодня процедуры, кажется, закончены. 
Санитары наложили новые повязки, помогли надеть больничную рубаху (этакую распашонку с завязками сзади) и проводили до двери. А в коридоре уже дожидалась Аянами, сидя на стуле и читая какую-то книгу. Увидев меня, она аккуратно заложила страницу закладкой, захлопнула её и поднялась с места, поправляя накинутый на плечи больничный халат. 
  Скользнул взглядом по обложке книги - учебник биологии, причём из старшей школы. 
  Очень занятно - Аянами, как и Юй, из чьих генов она была создана, испытывает большой интерес именно к данной науке. Чем чёрт не шутит, может и есть такая штука, как генетическая память? После пары месяцев в этом мире я уже во что угодно поверю... 
  - Говорил же тебе, Рей - не жди меня, - устало произнёс куда-то в пространство. - И чего ты тут сидишь-то?.. 
  Я уже чётко уяснил, что по упрямству Аянами даст фору очень многим. Если уж она что-то решила, то остановить её могли только очень весомые аргументы. 
  - Сижу вот, - невозмутимо пожала плечами Первая. - Я тебе ещё фруктов принесла. 
  - Спасибо, - улыбнулся я. Всё-таки хорошо, когда есть, кому за тобой поухаживать. Без Рей, наверное, быстро бы загнулся от скуки и авитаминоза... 
  Ну, похоже, так она решила про себя, ибо каждый день исправно снабжала меня свежими фруктами и соками, что в условиях хоть и хорошего, но типично больничного питания, было очень даже неплохо. Да и принесённые ею книги из моей формируемой личной библиотеки вкупе с плеером здорово скрашивали досуг, а то ведь на Мисато никакой надежды в этих делах. Как обычно после нападения Ангела оперативный отдел весь в заботах, как в шелках, а уж его глава так особенно... 
  - Синдзи, там тебя всем классом хотят навестить... - произнесла Рей. 
  - Ну, так это ж не ко мне с такими вопросами, - пожал я плечами. - Это нужно с врачами и НЕРВом утрясать... 
  - Нет, меня попросили узнать, не будешь ли ты против? 
  - Ну, особых восторгов я не испытываю... Но раз хотят, то - пускай. 
  - Хорошо, я передам твои слова.
***
Дверь с шипением отошла в сторону, и в палату просунулась русоволосая голова.
- О, Синдзи! Здорово! – жизнерадостно поприветствовали меня на английском.
- Артём? – удивлённо произнёс я, откладывая в сторону книгу. 
- Так точно, - широко улыбнулся русский старлей. – Собственной персоной. Здравствуй, Рей.
- Здравствуйте, - вежливо поздоровалась Аянами, сидящая около моей кровати.
Кондратенко-младший вошел внутрь. Похоже, он тут был с каким-то официальным визитом - из-под традиционного больничного халата виднелся обычный российский мундир.…
- Какой ветер тебя сюда принёс? – полюбопытствовал я.
- Даа… - махнул Артём рукой. – В вашем госпитале наших бойцов разместили, приезжали их навещать.
- А ты тут причём? Этим же обычно кто-нибудь из старших офицеров занимается.
- Ты это моему дяде скажи, - хмыкнул Кондратенко. – Он вместо других предпочитает гонять меня по любому поводу. Я только чудом из штаба каждый раз вырываюсь… В общем, всё как обычно. Ты-то как сам?
- Ну… - я вытянул вперёд перебинтованные до кистей руки. – Мумия вернулась.
- Похож, - ухмыльнулся Артём, но затем посерьёзнел и внезапно перешёл на русский. – Хреново?
Ну да, на английском такой ёмкий вопрос задать будет сложно.
- Да более-менее, - поморщился я. Ожоги действительно всё еще ощутимо побаливали... – «Терпи, казак – атаманом будешь…»
- Во, это правильно!.. А всё-таки крутая битва у вас с этим Ангелом вышла - мужики до сих пор записи боя как боевик смотрят.
- Да что я? Это у меня уже чет… третий бой был. А вот для Рей – первый, и справилась она просто отлично. Я в своём первом бою гораздо больше ошибок наделал.
- Слушай, Синдзи… - заговорщицки понизил голос Артём. – Можно бестактный вопрос? 
- Можно, - неподдельно заинтересовался я. – Что такое?
- Рей твоя подружка? – покосился на Первую старлей.
- Нет, а с чего ты взял?
- Так я как ни посмотрю – вы всегда вместе… - подмигнул мне Кондратенко. – Темнишь, старик, а?
- Да нет, - рассмеялся я. – Просто Рей – моя младшая сестра.
- Ааа… - протянул Артём. – Понял, извини, если что… Ну, давай, выздоравливай, Синдзи, а мне уже бежать надо… Пока, старик!..
- Ага, пока…
Старлей шустро скрылся из моей палаты. Я несколько секунд продолжал смотреть ему вслед, затем негромко хмыкнул и вновь взял отложенную было книгу – «Вторая Мировая. Война на Тихом океане». Пора бы уже наконец ознакомиться со славными моментами военной истории Японии поближе…
- Синдзи, этот офицер упоминал моё имя, - подала голос Рей.
- Ага, - повернул я к ней голову. – Интересовался, кто ты.
- Пилот Евангелиона-00, - без запинки ответила Аянами.
- Не, это-то он знал. Артём спрашивал… Эээ… - неопределённо покрутил пальцем в воздухе, пытаясь подобрать слова.
Первая вопросительно взглянула на меня.
- В общем, сказал, что ты моя сестра, - сдался я. 
- А, - вроде бы равнодушно, но с какой-то странной интонацией ответила Рей. - Понятно.
***
- Ну, что, как ты тут? – поинтересовалась Кацураги, заходя ко мне в палату. Выглядела она сегодня не так уж и хорошо – даже мастерски наложенная косметика не могла скрыть залегшие под глазами тёмные круги от перенапряжения и усталости.
- Вроде бы ничего, лечусь потихоньку, - ответил я, загоняя в рукоять магазин «глока», который решил для порядка почистить и смазать. Рей ещё в школе, так что мне было несколько скучно. – А вот ты, командир, чего-то неважно выглядишь.
- Паршивец, - устало улыбнулась Мисато, присаживаясь на стоящий рядом с моей кроватью стул. – Женщинам такого говорить нельзя.
- Извини, - покорно согласился я. – Как всегда прекрасно выглядишь. Только чего так фигово?
- Ты неисправим, - рассмеялась девушка. – Просто у одного начальника одного оперативного отдела одного военизированного института очень много скучной и нудной работы…
- Так, вроде бы, Ангел уничтожен…
- Мало уничтожить противника, после этого ещё необходимо написать целую гору отчётов и рапортов о проделанной работе… - устало вздохнула майор. – Тебе, кстати, тоже нужно будет написать рапорт – теперь от Пилотов и это требуется… Как писать помнишь?
- Угу.
- Это хорошо… - протянула Мисато.
Немного помолчали.
- Ты отлично справился, Синдзи, - неожиданно произнесла Кацураги. – Извини, что не могла тебе сказать это раньше, да и просто зайти посидеть подольше не получалось…
- Ничего, я же всё понимаю – у тебя куча работы… Да и уничтожать Ангелов – это тоже всего лишь моя работа, за это меня можно и не хвалить.
- Ты говоришь, как герой какого-нибудь дешёвого американского боевика, - улыбнулась Мисато.
- Стереотипы бессмертны и въедливы, - в свою очередь улыбнулся я. 
- Стереотипы стереотипами, а справился ты действительно просто отлично, - максимально серьёзно произнесла Кацураги. - Не каждый взрослый бы на твоём месте… выстоял. Даже просто решиться встать на пути выстрела Ангела – это безо всяких оговорок подвиг. Настоящий.
- Я тоже взрослый, - попытался обратить всё в шутку. – И нет ничего выдающегося в том, чтобы дать себя поджарить Ангелу, не успев из-за неуклюжести убраться с пути луча…
- Синдзи, - не поддалась на мою попытку девушка. – Ты ведь не знал, выдержит ли броня твоей Евы этот выстрел.
- Нууу… Да…
- Это было чистой воды самоубийство.
- Может быть… Но я ведь выжил!
- Хотя, если честно, не должен был, - жёстко произнесла Кацураги. – Вообще-то я уже была готова к тому, что ты отступишь и…
Хочешь разговор начистоту, командир? Ну, так получай.
- Мисато, я не отступаю, - отчеканил, глядя ей в глаза. – И не сдаюсь. Помнишь то напутствие перед боем? «Со щитом или на щите». Если ценой победы будет моя смерть – я умру.
- Не говори так, Синдзи! – вздрогнула майор. – Ты не умрёшь!..
- Все умирают. Просто кто-то раньше, а кто-то позже. Но все, - продолжал я гнуть свою предельно жёсткую линию беседы. Откуда-то пришло настойчивое желание выговориться. Только сейчас, по ходу этого сумбурного разговора, я начал осознавать произошедшие со мной тогда, во время боя с Пятым Ангелом, изменения.
В тот момент я не просто окончательно признал, что эта жизнь отныне и навсегда - моя. Мне стоило бы ещё тогда понять, что с каждой секундой здесь Я-прежний постепенно исчезаю. Частичка за частичкой. В мирной жизни процесс тянется медленно и почти незаметно, но в бою это подобно ослепительной вспышке…
- Из книг своих нахватался высоких слов, да? – с раздражением произнесла Кацураги. – А ты понимаешь, что это значит, мальчик?
- К сожалению, теперь понимаю, - попытался усмехнуться я, но боль в обожженной щеке превратила ухмылку в кривой оскал. – В книгах есть много простых, но верных истин. Например, что если боец стремится в первую очередь выжить – его подразделение гибнет. Но если он стремится победить – подразделение выживает. Скажи мне, Мисато – правда ли это или нет? Ты ведь была на настоящей войне, а не на игрушечных поединках роботов с инопланетянами? Скажи мне, Мисато!..
Млять… Кажется, я опять сорвался и скатился в откровенную истерику… Чёртовы нервы!..
Девушка опустила голову.
- Проклятье… - захлестнула меня горечь. – Мисато, прости маленького идиота – наговорил тут кучу всего… Я же действительно ни хрена в этом всём не понимаю и просто не имею права говорить с тобой в таком тоне…
- В том-то и дело, Синдзи, что ты прав… - произнесла майор, поднимая голову и слегка улыбаясь. – И право у тебя так говорить теперь есть. Это скорее мне в пору извиняться… 
- А тебе-то за что?! – поразился я.
- За то, что иногда забываю, что ты уже не ребёнок, - уже шире улыбнулась Кацураги. - Ты взрослеешь, Синдзи.
- Наверное…
Замолчали.
- Мисато, а как там наши? – решил я нарушить воцарившуюся в палате тишину. - А то в последнее время ко мне, кроме Рей, никто вырваться не может...
- Работают, - лаконично ответила майор и вздохнула. – Изучаем останки Рамиила, восстанавливаем город, разбираемся со всякими службами и организациями… Морока, в общем. Хоть самой в лазарет ложись и отдыхай…
- Ну да, - усмехнулся. – В лазарете гораздо лучше…
- Прости, - девушка быстрым взглядом окинула мой не слишком презентабельный вид. – Ты же тут не по своей воле оказался… Сильно плохо?
- Да терпимо. Наверняка же сама уже узнала у врачей, как у меня дела.
- Узнала, - кивнула майор. – Через неделю придёшь в норму, а дней через десять они обещают тебя отпустить домой. Но полностью всё заживёт только ещё через пару недель.
- Нормально, потерплю.
- Останутся шрамы, - заметила Мисато.
- Шрамы украшают мужчину, - важно заявил я.
- Ох, уж мне эти мужчины…
- А что мужчины? Вон, Рей тоже просто отлично поработала – и с рейлганом, и когда меня поддерживала…
- Да, Аянами – просто молодец, - согласилась Кацураги. – Хотя и волновалась она очень сильно…
- Я-то это знаю, а тебе она что, сама сказала? – недоверчиво поинтересовался. На Первую это было совершенно непохоже…
- Синдзи, в Евах есть такие штуки, как бортовые самописцы, - снисходительно пояснила Мисато. – И они регистрируют много чего, и в том числе пульс и сердцебиение Пилотов. Так вот у Рей они буквально зашкалили, когда ты стоял под огнём Рамиила.
- Ну, у меня, наверное, тоже…
- У тебя-то понятно – в первую очередь болевой шок и всё такое прочее, а вот Аянами просто сильно волновалась. За тебя, между прочим.
- Между прочим, я за неё тоже волновался, - порозовел я. – Кстати, раз уж такое дело, то могли бы устроить ей какой-нибудь отдых – куда там наши «психи» смотрят-то?
- Куда надо, туда и смотрят, - хмыкнула Кацураги. – Да и Рей просто никуда не соглашается от тебя уезжать… Ну да ничего, сегодня Рицко её в приказном порядке отправит на те источники, куда я тебе возила. Да и самой неплохо бы туда смотаться, отдохнуть…
- Вот это хорошее дело, - улыбнулся я. – Был бы в норме – тоже съездил, там хорошо…
- Ничего, поправишься – съездим, - пообещала Мисато. – Ты, главное, выздоравливай.
- Договорились, - улыбнулся я.