Глава 8.

Мой дом – твой дом.

Часть 1.

2015 год

Япония. Токио-3.

Центральный госпиталь НЕРВ

Через два дня после атаки Сакиила.

18:35 JST.

Конечно, насчет пары дней - это Акаги малость приврала. Уже к вечеру ко мне нагрянул целый консилиум в белых халатах. Цель у них была вполне определенная – вышвырнуть этого героя из госпиталя к черту, если выясниться, что он чувствую себя уже лучше. Судя по охам и ахам, герой действительно шел на поправку в рекордные сроки. Собственно, я сам это уже ощущал. Боль в груди почти ушла, а к загипсованным ладоням возвращалась чувствительность.

            -Молодой человек, – сказал мне напоследок сухопарый, седеющий хирург, который осматривал меня, – у вас необычайная воля к жизни. Не теряйте этого и вы обязательно выживете.

            Воля к жизни? Хм, наверное, он прав. Ради кого-то другого - может и нет, а вот за свою жизнь - глотку перегрызу или хотя бы попытаюсь. Возможно, нужно просто признайся самому себе в эгоизме и станет легче? Все просто – тебе плевать на всех, кроме себя. Чужие проблемы тебя не касаются. И в Еву ты полез потому, что сделка с ними хороша. А, несмотря на то, что ты сволочь, ты никогда не нарушаешь договоренностей.

            Загрузив меня философией, старик-хирург пошел осматривать палаты с другими пациентами, а я остался один на один с неизвестным мне сотрудником НЕРВа. Тем самым, что так успешно изображал мебель и игнорировал мои вопросы, когда я только очнулся. Он все также восседал в кресле в углу палаты и все также не отвечал мне. Единственное, что поменялось - это журнал, который он меланхолично листал время от времени. Шелест бумаги, мерный гул кондиционера над головой, еле слышные голоса в коридоре – все это настраивало на какой-то философский лад. И в обычной ситуации я бы, наверное, посидел, поспорил бы сам с собой о превратностях бытия.

Но в тот момент я все еще находился в смятении после рассказа Акаги. Это совершенно не укладывалось в  голове. Итак, меня отравили. Как и зачем? Кому это нужно? Ведь, рассуждая логически – это не случайное отравление. Меня, получается, хотели вывести из строя, как максимум убрать. Это значит, что знали о роли Синдзи во всей этой истории, или, как минимум, догадывались. Но тогда вдвойне странно. Ведь убить меня – это все равно, что капитулировать перед ангелами. Из всех решений – это самое идиотическое. Ведь в итоге в проигрыше вся планета. Так, а теперь прикинем, кто знает изначально о том, кто же такой Икари Синдзи. Вариантов всего два: Гендо с компанией и Комитет. Но ни тем, ни другим нет резона избавляться от меня…по крайне мере сейчас.

А, черт! Голова уже трещит. Ну почему все всегда так сложно. И почему я не могу до них достучаться? Попрятались куда-то сразу же.

После пробуждения я все ждал когда, наконец, объявятся эти массовики-затейники, которые это все устроили. Без толку, они как сквозь землю провалились.

Дожили. То они бесцеремонно вламывались прямо в твои мысли, то вдруг как аннигилировались голубчики.

В тот самый момент, когда мне нужны были ответы и советы. Причем и то, и другое следовало получить как можно быстрее. Потому как сидящий в моей палате товарищ явно был тут не для моей охраны, скорее чтобы присматривать за мной. А это означало, что я там вчера успел накуролесить неслабо, видимо, и теперь начальство выясняет кто, черт возьми, я такой. Если дело действительно обстояло так, а я в этом ни секунды не сомневался, следовало хотя бы знать какой линии поведения придерживаться: что врать и врать ли вообще. Потому что, канон – конечно, канон, но здесь вполне реальная жизнь текла. Что-то мне подсказывало - миндальничать со мной не станут. Гендо скажет, и Второй отдел вытрясет из меня все, что нужно, особо не стесняясь в методах.

 В общем, я в тот момент был крепко напуган, к тому же я не помнил несколько часов своей жизни, что также комфорта не доставляло. В голове уже начали роем носиться туда-сюда разные сюжеты того, как бесславно закончится моя вторая, скажем так, жизнь всего через пару дней после ее начала. Мой мысли так и крутились в диапазоне между «кто хотел меня убрать» и «они все знаю, мне конец» следующие несколько часов, что я лежал в кровати, ел свой обед-ужин и листал журналы, которые какая-то медсестра по доброте душевной принесла в палату «спасителя».

«Спаситель»…смешное определение, таких людей нет. Уж мне ли не знать. Есть только люди, защищающие свои интересы, только и всего. Бескорыстные принцы на белых конях – это оставьте для сказок. Но этим людям хотелось в это верить. В этом мире, полном печали и угасания, им хотелось верить хоть во что-то.

И вот, когда я уже в конец извелся от ожидания момента, когда суровый конвой придет брать меня в кандалы прямо в палате, дверь резко открылось, и божественный голос громко воскликнул:

-Синдзи! Наконец-то ты очнулся!

В дверях стояла Мисато Кацураги радостная, улыбающаяся, с бумажным пакетом в руках.

            - Здравствуйте,…Мисато. – Заикаясь, произнес я, обрадовавшись, ведь все же это лучше чем, конвой. – Я рад вас видеть

            -А как я этому рада, ты представить не можешь – она, улыбнувшись, прошла в палату.

            На секунду ее взгляд пересекся со стерегущим меня «джеймсом бондом», и, к моему великому удивлению, тот без лишних разговоров тут же вышел вон из комнаты.

            -Ну, как ты? – девушка подскочила к моей кровати. Ее голос был наполнен неподдельным, радостным любопытством. Похоже, Мисато действительно волновало как там у меня дела.

            - В порядке, – я предъявил ей забинтованные руки и, видя ее реакцию, быстро добавил, – выглядит ужасно, знаю, но на деле все не так уж и плохо.

Ее улыбка потухла. Смешинки в глазах заменило что-то похоже…на грусть. Печальный взгляд, взгляд полный сожаления. Я знавал такое выражение лица. Слишком часто его видел, чтобы не распознать – она винила себя. Сейчас она видела только мальчика четырнадцати лет, которого заставили пройти через ад. Мальчик, у которого отобрали выбор, которого обрекли на боль, возможно, на смерть. Представляю, о чем она в тот момент думала.

Бумажный пакет, что был у нее в руках, шмякнулся на пол. Мисато присела на кровать и мягко меня обняла. В любое другое время мне было бы приятно столь близкое общество красивой девушки, но в тот момент все было как-то по-другому.

- Синдзи…прости меня…нас, - ее голос зазвучал надрывно, как будто не было той веселой, беззаботной Мисато еще минуту назад, – пожалуйста, скажи…что простишь. Иначе…не смогу...

Она замолчала. Что мне было ей сказать? Она словно просила у меня индульгенцию за все те грехи, что суждено было ей совершить. А я, как дурак, не придумал ничего лучше, чем начать что-то лепетать в ответ, даже погладил ее по голове.

А затем он отстранилась. Ей как будто было стыдно, неудобно за эту мимолетную слабость, за эту вспышку эмоций. Мисато повернулась ко мне спиной и с минуту смотрела в матово-белое окно палаты. 

-Я тебе фрукты принесла, - прервала девушка затянувшееся молчание, – будешь?

Черти что! Я так быстро переходить от одних эмоций  к другим не умел.

            -Апельсины есть? – мне хотелось, чтобы это звучала как начало шутки, но не в это раз, видимо.

Она кивнула:

            -Взяла парочку.

            -Тогда буду. – Заключил я.

Вскоре в палате повис приятный цитрусовый запах. А мы сидели в тишине и давились апельсинами, бананами и чем-то странным похожим на лимон. Кусок в горло не лез.

            -Ко мне тут доктор Акаги заходила сегодня, – начал я разговор, надеясь немного разрядить обстановку, – сказала, что ты на уши поставила половину базы, пока я почивал.

            Кацураги слабо хмыкнула, обозначив подобие улыбки:

            -Так уж и половину базы? Всего-то пару здешних «мясников» поставила на место.

Я сразу не понял, что это Мисато так отозвалась о врачах.

            -Не любишь ты врачей, как я посмотрю.

            -А что их любить? – посуровев, спросила майор и продолжила. – Да и вообще…мне на всю жизнь врачей хватило…

Она замолчала, и что-то мне подсказало, что интересоваться дальше этим вопросом не стоит. У Кацураги явно была какая-та давняя история с местным здравоохранением, и лезть в чужой огород мне совершенно не улыбалось, тем более в тот момент.

-Что еще она говорила? – задала она вопрос спустя половинку апельсина.

-Странное говорила. – Ответил я. - Интересовалась всяким. Но, думаю, ты уже знаешь. 

Капитан с задумчивым видом откусила половинку банана:

            -Да…ты нас здорово напугал…да еще эта ерунда на Ёсимицу…

            -Фто? – переспросил я, стараясь побыстрее переживать последние апельсиновые дольки, которыми меня кормила Мисато. – Какф? 

Капитан вздрогнула, глаза так и забегали из стороны в сторону.

            -Ааа, ерунда, так мелкие проблемы, – быстро проговорила Мисато, – не думай об этом.

            Понимаю, – с трудом развел я руками, – военная тайна.

Мисато ухмыльнулась и с притворной строгостью добавила:

            -Ты лучше жуй, жуй. Кому я это все купила? Тут еще вон, пол пакета осталось. 

            Ты бы лучше нормальный бифштекс притащила. Нет, я, конечно, не против цитрусовых, но уже хочется нормальной еды. Кстати, а когда я вообще в последний раз ел? Дело было давно, кажется в четверг?...Хм, а сегодня у нас что? Суббота? Воскресенье? 

Кацураги еще немного покормила меня дольками апельсинов, что было очень мило, а потом ушла, сославшись на какие-то важные дела, и я остался один в палате. С бумажным пакетом в руках. И кучей вопросов без ответов.

            Да, уж денек. Спасибо тебе огромное, Кацураги.