Глава 8.
Мой дом – твой дом.
Часть 2.
Геофронт.
Штаб-квартира.
Административный сектор.
Кабинет командующего.
Спустя 14 часов с момента окончания
заседания Комитета.
Попасть в кабинет командующего Икарии Гендо было непросто. И дело не только в том, что у фактически единоличного владельца огромного милитаризированного института расписание было расписано на год вперед. Скорее в том, что сам командующий Икари превыше всего ценил правила и протокол. Оказаться в этом кабинете, на самой вершине пирамиды, можно было несколькими путями. Во-первых, это, конечно, награждения. Хоть сам командующий и считал медали и ордена не более чем побрякушками, однако от традиции не отступал и всегда лично вручал отличившимся сотрудникам их награды. Во-вторых, можно было оказаться там, если ты провалил какое-то задание, не оправдал доверие - в общем, во всех тех случаях, когда обычно из кабинета должен раздаваться начальствующий рык. Таких Гендо встречал невозмутимо холодным и спокойным взглядом, жестко отчитывал за допущенные ошибки, а под конец отправлял на другую должность с понижением. Давал своего рода еще один шанс, последний, правда. Два провала – и прощай сотрудник, чьё имя всемогущий фараон, заседающий в своей пирамиде, забудет через мгновение. И, наконец, иногда в этом кабинете оказывались те, чьи дни сочтены. Провалившиеся агенты, проворовавшиеся штабные крысы, предатели внутри института. Все они, уже прошедшие «конвейер», признавшиеся в своих преступлениях, напоследок оказывались перед холодным взгляд командующего поверх очков. С определенной точки зрения в этом был смысл. Их новая жизнь в институте НЕРВ начиналась с этого кабинета и тем же кабинетом она и заканчивалась, лишь взгляд был уже другим. Так что Мисато примерно представляла, сколько писанных и не писаных правил института и протоколов она нарушает. Не говоря уже о том, что тут был большой риск схлопотать выговор с занесением в личное дело. Но она уже для себя все решила. На входе в кабинет Командующего судьба, казалось, снова дает ей шанс не совершать глупости. Этим шансом был личный секретарь Гендо, который немедленно поинтересовался, стоило Кацураги выйти из лифта, причиной визита. Казалось бы, вот оно: скажи, что ты пришла по срочному вопросу, поинтересуйся, когда Командующий может тебя принять. Не рискуй понапрасну ради…впрочем, тут Мисато сама не очень хорошо понимала, что именно двигало ей. Мотивы того, что она собиралась сделать были и ей самой не до конца ясны. -Я к Командующему по срочному вопросу. - Бросила она и, не слушая лепет молодого парня со знаками различия лейтенанта, толкнув массивную дверь, вошла в ставший привычным за столько лет службы полумрак его кабинета. Дверь за ее спиной беззвучно закрылась. Сначала могло показаться, что кабинет пуст. Только огромный, работающий экран, на котором снова и снова бежали вперемежку какие-то кадры, прерываемые помехами, да повернутое спинкой к входу кресло, в котором так привычно было наблюдать главу НЕРВа. Мисато успела сделать несколько неуверенных шагов вперед прежде, чем голос из кресла остановил ее: -Не помню, что бы у вас была назначена со мной встреча на сегодня майор Кацураги. Если мне не изменяет память, ровно через 7 минут у меня по расписанию глава отдела внешних связей. Изображение на экране замерло, и тут Кацураги поняла, что это запись боя с Ангелом, но сделанная явно не техникой института и под каким-то странным углом. -Командующий, – начала Мисато, – я прощу прощения за вторжение, однако это срочное дело, не терпящее отлагательств. -Вот как. – Кресло беззвучно развернулось, и глаза Гендо начали внимательно изучать женщину. – И то, что это дело не терпит отлагательств вы, я так понимаю, решили за меня. Я вас правильно понял? В этом спокойно вопросе было что-то такое, что заставило ее напрячься. Предательски засосало под ложечкой. Такое ощущение, что пытаешься погладить по шерстке огромного тигра, а он вдруг возьми, и поверни голову в твою сторону. -Прощу прощения, я не хотела проявить неуважение, но… Силуэт Гендо, который едва угадывался из-за царящей в кабинете темноты, подался вперед, и над освещенным столом появилось его лицо. Линзы очков хищно блеснули. Мисато инстинктивно замолчала, проклиная в сотый раз свое решение. -Значит так, капитан, - с расстановкой заговорил Командующий, – я даю вам выбор. Что делаю редко. Вы можете сейчас выйти в дверь у вас за спиной, и я сделаю вид, что вашего неуместного вторжения как бы не было, и на этом все. Последствий не будет. Или вы можете озвучить это ваше «дело», но, если оно не окажется таким уж «нетерпящим отлагательств»… Он замолчал, как будто смакую подробности того, что может случится с Мисато. Кацураги не двинулась с места. -Хорошо. Я вас слушаю, капитан. Внимательно. Женщина глубоко вздохнула и начала излагать. На следующее утро та же симпатичная медсестра, наконец-то, сняла с моих ладоней гипс, оставив лишь пару фиксирующих повязок на всякий случай. Прошлая ночь пошла мне явно на пользу: я смог более или менее нормально поспать, не был под обезболивающими, и голова больше не болела. Настроение у меня было прекрасно, и совершенно нелепыми казались все те страхи, которые вроде бы совсем недавно обуревали меня. И в самом деле, чего я мог так бояться. Единственным напоминаем про то, что вчера вообще было, оставался пустой бумажный пакет. Я честно съел все, что накупила для меня Кацураги, хотя это было сложно. Пакет она забила под завязку. После последнего осмотра и рекомендаций особо не напрягаться мне еще раз напомнили о необходимость явиться к ним еще разок. Просто чтобы удостовериться, что с тобой все в порядке - так они мне сказали. Затем я наконец-то получил свою одежду. Вернее его. Рубашка с короткими рукавами, штаны – ничего выделяющегося. Серые, стандартные цвета. Как раз в стиле оригинального Икари. Хорошо хоть без галстуков как-то обошелся. К этим штукам, перетягивающим тебе горло жгутом, я относился не слишком доброжелательно. Когда последние формальности были улажены, меня попросили обождать немного в холле клиники, дождаться сопровождающего. Ожидая того, кто отведет мою бренную тушку к месту моего жительства, я задумчиво «затачивал» последнее оставшееся яблоко, когда из-за поворота вылета Кацураги. На ходу, разговаривая по телефону, она лишь поманила меня рукой и устремилась вперед к выходу. Какие манеры! Прямо слов нет. Ты бы еще пальцами щелкнула. Гарсон, мол, давай сюда. Уж не знаю, почему меня этот в принципе невинный жест так завел, но «кипел» я еще с минуту прежде, чем обратил внимание на крайне интересный разговор, что вела Мисато. Собственно, к тому моменту самый смак чисто женского разговора уже почти закончился. Две подруги уже успели обсудить три главных женских вопроса, выяснили, что все мужики сволочи и перешли к каким-то совершенно неинтересным вещам, как, например, к какой-то проблеме на горе Ёсимицу. -…нет, пока не в курсе, – вещала в трубку Мисато, потом, подождав немного, добавляла, – это ты у меня спрашиваешь? Кто из нас глава Технического отдела?....Ааа, так ты это по-дружески… Потом она снова замолкала, и выражение ее лица несколько раз менялось, пока она слушала, что отвечала ей ее невидимая собеседница. -…Я? Нормально веду. Давай ты попробуешь…да, в кабинет, а куда еще я могла…что?...нет, но очень близко к этому…вот на столько… Тут она бросила на меня взгляд, словно соизволила, наконец-то, заметить. Лицо капитана красноречиво говорило, что лучше бы Рицко сейчас с ней не спорила. -Забрала…пока не в курсе…да, я же сказала…сумасшедшая? Чья бы корова мычала! – она снова немного потемнела лицом. – Разумеется, не просто так…при встрече…прямо сейчас? Кацураги снова покосилась на меня: -Я с Синдзи. Надо отвезти его домой, а уже потом…ну хорошо, хорошо. Ладно. Сейчас будем, будем. Не нервничай. С этими словами она спрятала телефон в карман и я, наконец, был удостоен первых слов, обращенных лично ко мне. -Здравствуй, Синдзи. Я с хрустом откусил от яблока очередной кусок. Прожевал. За это время мы успели пройти метра три с гаком. -И вам день добрый, капитан. И замолчал. Кацураги же все пыталась как-то продолжить разговор. -Как ты себя чувствуешь? – наконец нашлась девушка. – Выглядишь...здоровым. -Не только выгляжу. – Ответил я. Разговор что-то не клеился. У нее было плохое настроение, и, хотя Мисато пыталась казаться милой, это получалось сквозь зубы, а я…я просто не знал как себя с ней вести. Особенно, после вчерашнего. Все эти женские эмоции – это совсем не то, чем я легко могу разобраться. Вскоре, пропетляв по паре коридоров, мы вышли на подземную стоянку госпиталя. Хотя это было бы не совсем точное название, ибо стоянка, как и сам госпиталь, находилась где-то под землей. Так, надо, надо найти общую тему. Это похоронное молчание начинает уже томить. Видимо, девушка думала примерно о том же. Поэтому, когда мы добрались до парковочного места, Мисато опять забросила удочку, глядя, как я рассматриваю новенький внедорожник с эмблемами НЕРВ на капоте: -Вот, временно выдали. До тех пор пока не починят мою машинку. -Не уж то НЕРВ расщедрился? – саркастично поинтересовался я. Она улыбнулась. Кажется, ее отвратительное настроение постепенно развеивалось, как морок: -Ага, а теперь угадай, кто отдал лично распоряжение? Мисато сделал жутко таинственное лицо. -Ты имеешь в виду указания по поводу того рыдвана, на котором мы сюда ехали? Тихо пикнула сигнализация. -Ох, повезло тебе, что ты только что из больницы, Синдзи, – усмехнулась Кацураги, – иначе быть тебе… Она сделала вид, что задумалась. - Когда придумаешь наказание, ты сообщи. Лучше в письменном виде. Не дожидаясь окончания ее притворного молчания, я залез внутрь. – Значит, отец решил оплатить ремонт твоей машины силами НЕРВа? -Ага. Негромко рыкнув, двигатель завелся, и через несколько минут, басисто урча, наш джип резво катил себе по туннелю, что вел наружу. - Это той самой машины, которая пострадала, будучи на службе на пару с тобой? – уточнил я. – Да, вот это награда! -Иди ты, – в голосе девушки зазвучала легкая обида, – оригинальные запчасти и панели для кузова я месяцы бы искала. Не говоря уже о батареях, их теперь днем с огнем не сыщешь. Я счел за нужное промолчать. Действительно, может быть, я и правда несколько несправедлив к его отцу. Ведь, если подумать, то, что я о нем знаю. Мимо нас проскочило несколько машин скорой помощи с сиренами, все как на подбор с символикой института. А затем, после очередного поворота, скудное желтоватое освещение туннеля померкло перед ярко-белым пятном слепящего света. Впереди был выезд из туннеля.