Буран

Посвящается Антисфере, Dormiens`у и Агроному. Их творчество дает мне вдохновение.

Снег, летящий в лицо, казался шквальным огнем. От этого белого мельтешения уже начинали болеть глаза. Несмотря на то, что ведомая им огромная боевая машина не знала усталости, Синдзи казалось, что и Ева держится из последних сил.

Скосив глаза вправо, он несколько секунд рассматривал неподвижное лицо Рей. Беловолосая девушка без сознания откинулась в кресле, предыдущий бой слишком сильно вымотал ее. Лейтенант Икари не стал будить ее, посчитав, что сейчас, посреди белого безмолвия, помощь стрелка ему не понадобится.

До рези в глазах вглядываясь вперед, Синдзи одновременно прислушивался. Механизмы работали вроде бы исправно, но Икари казалось, что их сопровождают скрип и треск. Это напоминало ему тяжелое дыхание больного. Все же Ева получила довольно серьезные повреждения, и оставалось благодарить Адама, что боевая машина еще способна двигаться.

Радар не работал. Восстановительные процессы были запущены, но из-за серьезных повреждений бортовых электронных систем ремонт шел медленно. А может, и вообще не шел: полоска с процентами, оставшимися до завершения восстановления систем внешнего обнаружения, была неподвижна вот уже… сколько? Синдзи не знал. Долго. В буране, окружавшем их боевую машину со всех сторон, даже время казалось чем-то условным и размытым.

Если даже впереди их ждет засада, он узнает об этом, только столкнувшись с противником лицом к лицу. Конечно, можно забиться в какую-нибудь пещеру, переждать, надеяться на то, что восстановительные системы не уничтожены полностью и радар вновь заработает, но это было опасно. Синдзи был уверен, что войска SEELE уже начали прочесывать район, где произошло сражение, так что лучше было идти. Идти туда, где, как ему казалось, находились свои.

Согласно плану операции, десантное подразделение NERV должно покинуть этот район на исходе сегодняшнего дня. Это было второй причиной, по которой Синдзи не мог завести боевую машину куда-нибудь в укрытие и ждать полного восстановления. Время работало против них, и в результате он вполне мог оказаться в более-менее работоспособной Еве, но оторванный от своих. А возвращаться ради одной боевой машины они не будут. Так что или гибель в неравном бою, или плен, после которого, скорее всего, все равно его ждет гибель.

Поколебавшись немного, Синдзи все же решился. Пальцы быстро пробежались по сенсорной панели, включая режим первичной синхронизации. На экране вспыхнуло ярко-оранжевое предупреждение, и пилот, стиснув зубы, нажал на подтверждение.

Кабина растворилась. Привычное тело исчезло, уступив место другому, крепкому, приземистому и двуногому. Рук не было, их успешно заменяли орудия. Впрочем, левую руку он ощущал только до плеча, дальше начинала бесноваться боль. Меткий выстрел вражеской боевой машины уничтожил ракетную установку.

На миг пилоту показалось, что боль была повсюду. С тела будто содрали кожу в нескольких местах и щедро сыпанули в раны солью. Идти было трудно, сердце стучало тяжело, будто нехотя, а голова раскалывалась. На мысленный запрос вместе с очередной вспышкой боли пришел ответ, что система внешнего обнаружения восстанавливается. В на миг проявившемся разуме человека пронеслась ассоциация с больным, страдающим от жутких болей, а врачи говорят ему, что лекарство действует.

Оборвав синхронизацию, пилот долго пытался унять отчаянно колотящееся сердце. Вновь посмотрев на Рей, он поразился, как она, такая хрупкая на вид, все это выдерживает. Стрелку было сложнее, чем пилоту, который в случае необходимости мог переключиться с режима синхронизации на ручное управление. Многие годы тестирований боевых машин, подобных Еве, дали четкий ответ: у стрелка, стреляющего «ручной наводкой», почти нет шансов против того, кто объединил свой разум с боевыми элементами робота.

Глядя вперед, в летящий непрерывным потоком снег, Синдзи вспоминал, как все началось…

Форпост был укреплен довольно слабо, как и предупреждала разведка. Однако с охраной здесь все было в порядке, и Синдзи, глядя на данные о типах вражеских сил, выскакивавшие на экране, в который раз досадовал на военное командование, у которого постоянно не хватало войск на те операции, куда посылали его и Рей.

Сейчас альбиноска была предельно сосредоточена, ее сознание стало одним целым с орудийными системами Евы. Рей смотрела дулами орудий, просчитывание траекторий выстрелов велось и в ее разуме, и в электронной системе шагающего танка. Физическое тело стрелка отступило на второй план, исчезло, почти позабылось. Аянами была единым целым с боевыми системами Евы, и одно движение, одна мысль могли обрушить на противника шквал огня.

Рей внимательно осматривала укрепления, часовых, нескольких BWT[1] противника. Внимание привлек небольшой ангар, явно недавней постройки. Находиться там могло все, что угодно, от нескольких танков до какой-нибудь новой модели шагателя, которые SEELE так любили внезапно бросать в бой, заставляя разведчиков хвататься за головы и недоумевать, как же это они проморгали разработку такой машины.

 - Рей, скоро должна начаться буря, – голос Синдзи раздался то ли у нее в голове, то ли отовсюду сразу. – Медлить больше нельзя.

 - Принято, – во время синхронизации с Евой альбиноска всегда отвечала холодно и отстраненно. – Выводи остальных.

Синдзи включил внутреннюю связь с другими машинами.

 - Атакуем. Приоритет огня – шагатели. Огонь на свое усмотрение.

 - Есть, лейтенант!

Короткие отзывы на команды успокаивали. Взявшись за рычаги, Икари потянул их на себя и влево, заставляя Еву двигаться.

Камуфляж выключился от первого же движения, и враги начали оборачиваться в их сторону, но было уже поздно. Прицельные маркеры сошлись на ближайшем к Еве шагателе, и Рей резко дернула левой рукой. Россыпь ракет рванулась вперед, подобно стае разъяренных пчел, защищающих свой улей. Несколько уколов боли пронзили затылок холодными иглами, но девушка, не обращая внимания, обернулась к следующему противнику.

По ним открыли огонь. Синдзи не смотрел, как там остальные, сейчас первостепенной задачей становилось выживание. Коротко простучала очередь из автоматической пушки – и фонтанчики потревоженного снега взметнулись совсем рядом с левой ногой Евы. Хмыкнув, Синдзи направил машину в сторону, давая Рей возможность прицелиться.

Враг не собирался стоять на месте, превращаясь в мишень, и тоже начал двигаться. Стараясь не замечать жжения в пальцах, Рей прикинула траекторию его движения и, переключившись на бронебойные снаряды, указала пальцем вперед. Раздался грохот орудия, и со второго раза ей удалось попасть. Снаряд перебил вражескому шагателю ногу, и тот начал заваливаться на бок. Однако еще до того, как корпус его коснулся земли, в кабину влетел следующий снаряд, превратив экипаж в кровавое месиво.

Их взяли на мушку уже как минимум двое, и Синдзи пришлось отдать команду о синхронизации второго уровня. Он не любил становиться с огромной машиной единым целым, потому что тогда придется ощущать все то же, что и она. В первую очередь – боль. Как ни бились инженеры воюющих сторон, отключить пилота шагателя от боли им пока не удавалось. Это была своеобразная плата за виртуозное управление боевым роботом.

Ева обрушилась на плечи. Сразу стало тяжело, будто его заковали в массивные доспехи прошлых эпох, а дыхание стало медленным. Каждый вдох нужно было отвоевывать у огромного механического тела. Сердце, превратившееся в S^2-двигатель, жгло грудь. И почти сразу болью вспыхнул левый бок, куда угодила очередь затаившегося солдата в CBC[2].

Рей тоже ощутила вспышку боли. Ее глаза метнулись туда, откуда пришли выстрелы. Задержка в доли секунды – цель опознана – цель захвачена – выстрел. Снаряд отбросил солдата к стене ангара, точнее, его верхнюю половину. Даже кибер-костюм не мог выдержать попадание из орудия, по калибру сравнимого с танковым, а то и превосходящим его.

Продолжая двигаться, Синдзи мысленной командой вызвал карту радиосвязи. Больше половины их отряда уже было уничтожено. Учитывая, что сражались они с силами противника, превосходившими их где-то в полтора раза, если не больше, это было вполне понятно.

Совсем рядом протрещала зенитная пушка, посылая очередь в зазевавшегося пилота из отряда Синдзи. Снаряды разорвали броню, заставив ее разлететься искореженными кусками железа, а потом выстрел одного из вражеских шагателей довершил дело. Кабина шагающего танка взорвалась, и боевая машина тяжело рухнула в снег.

Они были совсем рядом, и Рей видела экипаж зенитки. Если бы она захотела, то могла бы еще немного приблизить изображение, чтобы увидеть на их лицах мимолетную радость, промелькнувшую сквозь напряженную гримасу солдата в бою. Поглощенные стрельбой по врагу, они только теперь заметили обходящий их шагатель, и теперь лихорадочно разворачивали орудие. Аянами отстраненно подумала, что это уже бесполезно, им не успеть. За секунду до того, как стрелок зенитки был готов послать в Еву рой снарядов, пламя огнемета превратила весь экипаж в обгорелые трупы.

На карте радиосвязи погасла последняя точка. Значит, они остались одни, а против них – два вражеских шагающих танка. Скорее всего, раньше, когда он только начинал пилотировать, Синдзи испугался бы, оказавшись в такой ситуации. Но сейчас страха не было. Лейтенант Икари полностью доверял Рей, и знал, что альбиноска способна вытащить их еще и не из такой заварушки.

Скользящее попадание по кабине вогнало еще одну ледяную иглу в висок. Впрочем, Рей почти не обратила на это внимания, голову и так разрывало на части от боли. Стиснув зубы, девушка поймала врага в прицел. Четыре ракеты рванулись вперед, подобно охотничьим псам, наконец-то спущенных с поводка. От трех враг все же сумел уклониться, но последняя нашла свою цель.

«Последний!» – промелькнуло в голове Синдзи, когда в грудь ударило молотом. Ева пошатнулась и чуть не упала. Ребра как будто превратились в костную крошку. Отчаянным рывком Икари попытался увести боевую машину с линии огня, спрятать ее за углом ангара. Очередной снаряд ударил в стену, выворотив огромный кусок. На какой-то миг Синдзи стало страшно.

Рей знала, что будет больно. Но иначе было нельзя, оставалось слишком мало времени. Один выстрел, только один, и промахнуться нельзя. Только поэтому альбиноска решилась отдать команду применить лучевую пушку.

Со стороны выстрел из лучевой пушки не выглядит особенно эффектно. Тонкий бледно-голубой луч… и все. Ни вспышек, ни взрывов, просто вражеская машина останавливается, а потом медленно оседает на землю. Если пилотам повезло – они без сознания. Если нет – то весь остаток жизни они проведут в психиатрической лечебнице, с необратимыми повреждениями разума.

А для стрелка выстрел из этого страшного орудия выглядит совсем по-другому. Это подобно крюку, который хватает твою душу и рывком выдергивает ее из тела. А потом твоя душа стремительно летит вперед, в итоге врезаясь во что-то, что кажется сплошным океаном боли. Это значит, что выстрел достиг цели, и твой разум в связке с электронными рефлексами шагателя расплавил электронику вражеского. Чаще всего – вместе с мозгами пилотов.

 - Рей! – крикнул Синдзи, одновременно обрывая синхронизацию, потому что «откат» от выстрела из лучевой пушки бил даже по пилоту. Впрочем, по сравнению с тем, что испытывал стрелок, это было сущим пустяком.

 - Не… волнуйся… – с трудом произнесла она, чувствуя, как глазные яблоки превращаются в раскаленные камни, и если закрыть глаза, будет только хуже, ведь тогда обожжешь и веки.

Аянами не потеряла сознания. Каким-то чудом девушка держалась на самой грани забытья, но все же не прерывала синхронизации. И потому первой увидела, как расходятся двери ангара, и как из темноты, клубящейся впереди, по Еве хлещет очередь из плазменной автопушки…

Очнувшись от воспоминаний, Синдзи перевел взгляд на лицо своего стрелка. Он до сих пор не мог поверить, что Рей сумела выдержать. И бой, и повреждение Евы, и новую схватку с противником, поджидавшим удачного момента для атаки.

Иногда лейтенант Икари радовался, что он только пилот, а не стрелок. Конечно, в бою нередко приходилось терпеть боль от попаданий вражеских снарядов, но, в крайнем случае, всегда можно было отключить синхронизацию, перейти на ручное управление. От этого боевая машина немного теряла в маневренности и в быстроте обратной связи, но это было не критично. У стрелка такой возможности не было. Вот уже несколько лет практически на каждый шагатель ставилась система электропомех наведению, AT-поле[3]. Если говорить проще, эта штука не позволяла электронике шагающего танка захватывать объект, оснащенный такой системой. Вот только если стрелок находился в режиме синхронизации, то его разум, слитый с бортовой системой наведения, мог пробить такую защиту. Иначе – никак.

За каждый выстрел, за каждое вражеское попадание стрелок платил болью, которой выражались колоссальные нагрузки на мозг. Многие не выдерживали и сходили с ума, другие как-то терпели, но постепенно изменялись, превращаясь совсем в других людей, чем те, которыми они были до того, как сели в кресло стрелка боевого шагателя.

Лицо Рей вдруг исказилось болью. Обеспокоенный Синдзи протянул к ней руку и осторожно, почти нежно коснулся лба девушки, злясь на свое собственное бессилие. Иногда стрелки, слишком сильно отдавшиеся бою, теряли сознание, и помочь им было почти невозможно. Нужно было ждать, пока истерзанный разум найдет дорогу обратно в тело.

Икари было жаль ее, такую хрупкую и одинокую. Каждый раз, когда она синхронизировалась с Евой, и из ее голоса пропадали все эмоции, лейтенанту казалось, что в кресле рядом с ним сидит другой человек. А теперь, когда альбиноска без сознания лежала в кресле, он и вовсе оказался один. Только он, мерно шагающая Ева, и буран, которому ни до чего нет дела.

Вновь посмотрев вперед, Синдзи убедился, что метель и не думала кончаться. Глядя на бескрайнее белое поле впереди, лейтенант Икари вдруг вспомнил, как доктор Акаги, главный специалист по электронным системам боевых шагателей в их отделении, рассказывала, что первые образцы боевых машин, подобных Еве, были одноместными. Тогда роль стрелка доставалась пилоту. И пусть затем доктор Акаги добавляла, что тогдашние шагатели были совсем непохожи на современные машины, подобные Еве, Синдзи всегда внутренне содрогался, представляя себе, каково приходилось тем пилотам.

Икари ненавидел одиночество. Это, впрочем, не означает, что он обожал веселые компании, всеобщее единение и прочее. Нет, ничего подобного, однако оставаться совсем одному для него было почти невыносимо. Слишком долго ему пришлось прожить вот так, одному и никому особенно не нужному. Поэтому Синдзи радовался, что в современных боевых шагающих роботах экипаж состоит из двух человек. Всегда прекрасно знать, что ты не одинок.

Лейтенант очень надеялся, что Рей скоро придет в себя. Он волновался за альбиноску, и ему не хватало ее. С Рей даже не обязательно было говорить о чем-то, достаточно было просто знать, что она рядом, и если ты что-то скажешь, спросишь, она непременно отзовется. От нее словно исходило ровное тепло, однако Синдзи был уверен, что замечает это только он. Другие солдаты не то чтобы сторонились девушки, но все же не стремились с ней общаться. Икари был одним из немногих исключений.

Оставалось лишь идти вперед сквозь буран и надеяться, что Рей скоро очнется, что метель прекратится, что войска SEELE их не выследят, и что он выбрал верное направление. Так много надежд сразу… Синдзи вспомнилась услышанная им давным-давно фраза «Надежда умирает последней». Что ж, хотелось верить, что это именно так, по крайней мере, что в случае чего, ты умрешь раньше, чтобы не испытать страха и разочарования от того, что то, на что ты надеялся, разбилось на куски, подобно хрупкому зеркалу.

Рей пришла в себя с тихим стоном. Возвращение из холодной темноты небытия в этот раз оказалось сложнее, чем обычно. Голова все еще болела, но боль уже не была похожа на иглы. В затылок словно забили тяжелый клин, перед глазами все плыло, так что девушка не сразу сообразила, где она

 - Рей! – обеспокоенный голос Синдзи был, пожалуй, тем самым, что ей больше всего хотелось услышать. По крайней мере, он был жив.

Она повернула голову и посмотрела на него. Растрепанный, с горящими голубыми глазами. Такой привычный, знакомый Синдзи. Она попыталась улыбнуться ему, но получилось плохо.

 - Я так волновался! – выпалил он. – Зачем ты так рисковала, Рей?

Казалось, он вот-вот заплачет, и не поймешь, то ли от радости, что она пришла в себя, то ли от жалости, от страдания к тому, что ей пришлось испытать. Аянами собралась с силами, и следующая улыбка получилась уже такой, какой она хотела. Успокаивающей и ласковой.

 - Глупый Синдзи… – прошептала девушка.

Он все-таки заплакал. Она видела слезинки, выступившие у него на глазах, хотя он и сразу же отвернулся, не желая, чтобы она видела. А Рей чувствовала, что, наверное, так и не скажет ему, что его слезы, пролитые о ней, это самое драгоценное, что только может быть. Лучше алмазов и прочих драгоценных камней. Только слезы в его голубых глазах.

Однако почти сразу эту картину заслонили вспышки совсем недавно произошедшего боя. Или уже давно? Аянами не знала, сколько она провалялась без сознания, не знала где они и насколько сильно повреждена их боевая машина.

 - Как Ева? – спросила девушка, и сразу же разозлилась на себя, ведь первым стоило задать совсем другой вопрос.

 - Радар не работает, полетела система наведения. Начисто снесена ракетная установка, повреждена плазма-пушка. Восстановительные процессы я запустил, но электроника сбоит, так что не знаю, как все идет, – ответил он, по-прежнему не поворачиваясь и стараясь незаметно смахнуть слезы.

 - А как ты? – все же спросила она, решив, что лучше уж поздно, чем никогда.

 - Нормально, – пробурчал он, стараясь не смотреть на нее.

Она помолчала немного, собираясь с мыслями. Боль в голове никуда не делась, но перед глазами все хотя бы не плыло.

 - Где мы?

 - Я веду Еву к нашим. То есть, я думаю, что веду ее туда, – он обернулся к ней, и в его глазах она видела теплящуюся надежду.

Она кивнула. Без радара и без систем связи, которые тоже повреждены, им остается только надеяться на свою память и молиться Адаму, что маршрут выбран верно. Иначе, рано или поздно, они попадут в плен к SEELE. Саму Рей ее судьба не слишком волновала, а вот Синдзи… он точно не выдержит плена.

 - Буран все никак не кончается, – сказал он. – Так что я даже не могу нормально проверить ориентиры.

В его голосе Рей слышала глубоко запрятанный страх. Страх того, что он ошибся, и они потеряли свой последний шанс выбраться отсюда.

 - Ничего, – прошептала девушка. – Я в тебя верю.

Это было именно то, что ему нужно. Знать, что в него верят, на него надеются. За те два года, что они вместе пилотировали Еву, Рей успела изучить своего напарника. И точно, после ее слов он приободрился, на бледных щеках появился слабый румянец.

Понемногу темнело, а метель продолжала бесноваться. Ева шла и шла вперед, и этот путь начинал казаться Синдзи бесконечным. В глубине души уже шевелилось отчаяние, но пока что пилот мог сдержать его. Судя по всему, у них был еще час, самое большое – два. Потом войска NERV покинут эту область, а о том, что будет дальше, не хотелось даже думать.

И все же Синдзи чувствовал себя гораздо лучше. Рей была рядом, она очнулась, и мысль об этом наполняла лейтенанта Икари теплом. С ее пробуждением с его души свалился громадный камень, и даже буран уже выматывал не так сильно. Самое главное, что с его стрелком все в порядке, а их Ева на ходу. На ум Синдзи вдруг пришел девиз одного его друга, тоже пилота: «Прорвемся!». Судзухара был мастер на такие короткие, но зажигательные  словечки.

Взгляд Аянами блуждал по белой пустоте, мельтешащей впереди. В голове не было ничего, кроме боли, и девушка впала в легкую апатию. Их Ева посреди бушующей стихии казалась Рей утлым суденышком старых времен, что плывет, лишившись в шторм компаса, и надеется увидеть землю.

Она не боялась. Лишь одна мысль, иногда возникавшая в голове, не давала ей покоя. Тогда она всякий раз бросала взгляды на Синдзи, точно не могла на что-то решиться. Иногда он ловил эти ее взгляды, и она просто улыбалась ему, а он улыбался в ответ.

Наконец, Аянами решила отбросить свою нерешительность.

 - Сейчас или никогда… – едва слышно прошептала альбиноска.

 - Что? – переспросил ее Синдзи.

 - Мне нужно тебе кое-что сказать… – произнесла Рей одними губами.

 - Я не слышу, Рей, – он перегнулся через кресло, и его лицо оказалось совсем рядом.

С трудом подняв руку, которая в то же время вроде бы была такой легкой, Рей схватила его за шею и рывком притянула к себе. И прежде, чем Синдзи успел удивиться, их губы встретились.

Поцелуй был осторожным, нежным и неумелым. Но вопреки всему, а может, и наоборот, благодаря – прекрасным. Закрыв глаза, Рей будто вновь включила синхронизацию и лишилась тела. Только вместо орудийных систем Евы она ощущала лишь свои губы… и губы Синдзи.

Икари широко распахнул глаза, не веря в происходящее. Мысли так стремительно проносились у него в голове, что ни у одной не было и шанса задержаться там. Сердце заколотилось, дыхание перехватило, он никогда не испытывал ничего подобного. А потом, повинуясь какому-то внутреннему чувству, он тоже закрыл глаза и прижал к себе Рей.

Прошла целая вечность, прежде чем они оторвались друг от друга. Синдзи смотрел в бездонные алые глаза Рей и видел там свое отражение. А она, улыбаясь, хотела что-то сказать… но не успела.

На экране зажглось сообщение о восстановлении радара и систем наблюдения, и одновременно с этим где-то справа вспыхнуло. Рей моментально узнала эту вспышку – запуск ракет с боевого шагателя…

[1] Battle Walking Tank

[2] Cybernetic Battle Costume

[3] Anti-Target Field