Глава вторая
Нью-Йорк, 2015 год
17 сентября
Рей открыла глаза в тот самый миг, когда солнце скрылось за горизонтом. С трудом выбравшись из вязкой темной пелены, всякий раз окружавшей девушку во время дневного сна, она несколько секунд лежала без движения, глядя на низкий белый потолок. За последние полгода ей пришлось повидать немало потолков в самых разных местах, а иной раз над головой был каменный свод пещеры. Но этот почему-то был другой, и словно дарил ощущение спокойствия. Не нужно было вскакивать и бежать, подальше от ищеек Командующего.
Сразу же перед глазами появилось лицо встреченного вчера Сородича, и Рей рывком села на постели.
Да, это была его квартира. Вчера, на исходе ночи, она даже не рассмотрела ее как следует, в глаза бросилось лишь то, что он здесь, судя по всему, бывает редко. Этот странный Ласомбра.
Рей никак не могла понять, почему он дал ей убежище. Даже если Шабаш и убил его сира, это не означает объявления войны всей секте. Судя по тому, что рассказывал своей ученице Командующий, для шабашитов такое поведение если и не в порядке вещей, то хотя бы не является чем-то из ряда вон выходящим. К тому парень был не простым шабашитом, не кем-то из стай или банд. Сторож. Как бы ни относилась Рей к своему воспитателю, его уроки она помнила хорошо, а он не раз говорил при ней, что клан Ласомбра – это сердце Шабаша.
Она спустила ноги с кровати, посидела так немного, и только потом встала. Тело пронизывала усталость, ноги и руки двигались с трудом, а пальцы немели и едва гнулись. За полгода своих странствий Тзимици привыкла к этим ощущениям. Слабость начала подкрадываться к ней постепенно. С каждым днем, прошедшим с той судьбоносной ночи, когда она оставила Командующего, она понемногу слабела. Это длилось неделю и две, пока постепенно овладевающая ей слабость как будто натолкнулась на некий заслон, дальше которого распространяться не смела. Рей не знала, в чем причина, но была рада этому обстоятельству. До того момента девушка опасалась, что будет становится все слабее и слабее до тех пор, пока не погрузится в торпор, и тогда ищейки, посланные Командующим, найдут ее и вновь доставят в однажды оставленный позади в пламени пожара особняк «Терминальная Догма».
Воспоминания о прошлом, перемешанные с памятью о событиях вчерашней ночи напомнили девушке, как мало она еще знает о мире Сородичей. Быть может, будь она старше и опытнее, то смогла бы понять, что происходит с ее телом, и почему вчерашний парень с серебристыми волосами не убил ее, хотя проблем с этим у него точно бы не возникло. Рей вздрогнула, вспоминая прикосновение к телу сотканных из темноты щупалец. Назвавшийся Табрисом с легкостью управлял ими, они были словно продолжением его самого, второй парой рук.
Табрис. Странное имя, если это, конечно, вообще имя, а не прозвище. Если он таится от нее – что ж, его право. Ее благодарность за жизнь и убежище не станет меньше. Вот только догадывается ли этот сереброволосый парень, что благодарность и доверие проходят по разным «ведомствам»?
Рей медленно, не торопясь, обошла всю квартиру. Маленькая, но уютная, пусть и на свой лад. Судя по слою встречающейся кое-где пыли, он и в самом деле бывает здесь редко. Одно убежище из многих? Очень может быть, и это объясняет ту легкость, с которой он предложил его ей. Значит, готов пожертвовать квартирой в случае чего, то есть обязательно имеется другое убежище. А быть может, и не одно.
В просторной и светлой ванной девушка задержалась, поскольку не могла отказать себе в удовольствии несколько минут понежиться под душем. Рей не знала, когда такая возможность представится ей в следующий раз, поэтому с удовольствием подставляла тело тугим теплым струям. Закончив с душем, она вытерлась одним из висевших на крюках полотенец, и только теперь заметила, что в ванной нет зеркала. Вспоминая «обход» квартиры, она поняла, что ни в спальне ни в прихожей тоже не было зеркал. Ни одного. Мысленно пожав плечами, Рей оделась и вернулась в спальню.
Отодвинув тяжелые темные шторы, она с ногами забралась на подоконник и, привалившись спиной к оконному проему, стала смотреть на город. Время от времени она посматривала вниз, где перед входом в дом располагалась автостоянка для жильцов. Табрис должен был показаться оттуда, такси наверняка доставило бы его как раз на стоянку. Если этот странный Сторож непонятно почему хочет знать, что с ней произошло, то она дождется его и все расскажет. Просто в благодарность за возможность нормально переждать день.
Облюбованный девушкой наблюдательный пункт оказался верным выбором, правда, приехал Табрис не на такси. Рей увидела его, вылезавшего из черного автомобиля, только что въехавшего на стоянку. Машина выглядела дорогой и ухоженной, что как-то не слишком вязалось со вчерашним обликом Сторожа, больше напоминавшего представителя какой-нибудь субкультуры.
Быстрым шагом Табрис вошел в подъезд дома, и Рей слезла с подоконника, чтобы открыть ему дверь. Впрочем, это могло и не понадобится, мельком подумала девушка. Если уж это его убежище, то у него вполне мог оказаться второй комплект ключей, и открыть дверь он мог бы и сам. Тем не менее, Тзимици все равно направилась в прихожую. Лучше уж встретить Сторожа там, чем в спальне.
Трель дверного звонка звучала пронзительно и властно. Приблизившись к двери, девушка с выработанной за последний год осторожностью взглянула в глазок и убедилась, что перед дверью действительно Табрис. Ее руки пробежались по замкам, отпирая один за другим. Наконец дверь с легким щелчком открылась.
Он вошел не так, как входят в свой дом. Рей не смогла бы сказать, в чем именно состоит разница, но сейчас Сторож выглядел не хозяином, а гостем. Встретившись глазами с ожидавшей его Тзимици, он приложил руку к сердцу и, чуть склонив голову, негромко произнес:
- Темной ночи, Рей.
Он был одет так же, как в их вчерашнюю встречу. Но теперь, не ожидая от него нападения, помня об оказанной им услуге, альбиноска смотрела на него уже немного другими глазами, подмечая в облике Сторожа иные, ранее не замеченные мелкие детали.
Несмотря на юный вид и довольно легкомысленную одежду, подходящую молодым, он не выглядел мальчишкой. Рей никогда не умела хорошо определять возраст по внешнему виду, но Табрису она бы дала никак не больше двадцати пяти человеческих лет, а скорее даже еще меньше. Однако он двигался, держал себя и говорил совсем не так, как двадцатипятилетний парень. Его глаза были полны спокойствия того, кто прожил не один десяток лет и повидал многое. Мерцавший в них опыт накладывался на красивую, правильную осанку и отличавшие каждое его движение гордость и достоинство. Несколько секунд она смотрела на Табриса, пытаясь подобрать ему определение, и желательно в одно слово, и наконец решила: аристократ. Причем не из тех, о которых она пару раз читала в книгах, не скучный и набитый формальностями пустобрех. Кажется, этот Сторож принадлежал к какой-то новой аристократии, изменявшейся вместе с миром.
На странное приветствие она отреагировала коротким кивком, на лице не дрогнул ни один мускул. Впрочем, за такое «богатство» мимики следовало благодарить Командующего.
- Я обещала, что расскажу вам обо всем, что со мной случилось, – произнесла девушка. – И выполню обещание. Пройдем в гостиную.
Он повесил плащ на вешалку и прошел за ней, будто и в самом деле был всего лишь гостем. Рей села на диван, Табрис расположился в кресле напротив и приготовился слушать.
Он говорил, что это его каприз. Может быть, это и было правдой, но все же Рей хотелось быть уверенной в причине, по которой он взял с нее такую «плату» за убежище. Девушке хотелось знать истинную причину, потому что то, о чем приходилось рассказывать, она не любила вспоминать.
Сторож, расположившийся в кресле, не торопил, не задавал вопросы. Просто ждал, но в его глазах она видела мерцающий затаенный интерес. Так что, скорее всего, ему было важно то, что она собирается рассказать. Почему? Он что-то о ней знает? Или о Командующем? А может, ему известно о том, что произошло в «Терминальной Догме»?
Тзимици почувствовала, как начинает ступать на хрупкий мост предположений, и одернула себя. Она привыкла стоять на твердой земле фактов и знаний, и не собиралась изменять своим привычкам. В конце-концов, ничего особенно таинственного в ее истории не скрыто. Воспользоваться услышанным Табрис вряд ли сможет, просто потому, что она не обладала какими-нибудь тайными знаниями. Быть может, с точки зрения Сородичей, произошедшее с ней едва ли не банальность.
- Когда я впервые встретила Командующего, мне было семнадцать, – наконец заговорила девушка. – Просто случайно встретились в одном клубе. Тогда я совершенно не придала значения этой встрече. Спустя примерно месяц мои родители погибли в автокатастрофе, и я осталась совсем одна. И тогда ко мне явился Командующий, и сказал, что он мой дальний родственник.
Рей замолчала, на несколько секунд вновь переносясь в почти что другой мир, тот, в котором она еще была человеком.
- Он солгал мне, – продолжила она все тем же спокойным голосом, которым говорила всегда. – И сам признался этом. Он не был моим родственником, просто я напомнила ему кого-то из его прошлого. Я так и не узнала, кого именно, да и не так уж хотела знать. После потери родителей мне было очень плохо, и я была согласна даже на то, чтобы стать чьей-то заменой.
А еще он признался мне, что он – вампир. И сразу же предложил мне стать такой же, как он. Обращение. Обещал, что будет моим сиром, моим учителем, будет помогать мне и поможет добиться всего, чего я хочу. Он был очень убедителен. Наверное, тогда я даже влюбилась в него, потому что он оказался единственным… человеком, которому я была нужна.
Прошлое перед мысленным взором Рей было тусклым, смазанным, будто мир, населенный одними призраками. Рассказывать было просто. В конце концов, все это уже случилось, это прошлое, и оно никак не может повлиять на настоящее или будущее. Прошлое так же неподвижно, как и ее лицо, оно почти ничем не отличается от написанного в книге. И то, и другое, уже случилось, и потому застыло, стало недвижным. От прошлого веяло вечным покоем.
- Я согласилась, – голос девушки был все таким же бесцветным, как и прежде. – И он обратил меня, в подвале своего особняка на окраине Токио. Это было пятнадцать лет назад.
Он открыл мне, что отныне я – одна из Тзимици, мастеров плоти. После обращения он заменил мне погибшего отца, стал относиться гораздо лучше, чем в то время, когда я была человеком. Он дал мне новое имя, в знак того, что я стала другой. Он дал мне имя Рей. Тогда… наверное, тогда я была счастлива…
Глаза Табриса мерцали во мраке комнаты. Свет они зажигать не стали. В какой-то миг во взгляде Сторожа Рей почудился красноватый отблеск, точно его глаза были того же алого цвета, что и ее. Пристальный взгляд юноши не отрывался от ее лица, точно он старался увидеть там что-то, недоступное взору других.
- Он учил меня, наставлял, и все это почти с отцовской заботой. Командующий рассказывал мне о Камарилье и Шабаше. Он открыл мне, как изменять плоть, не важно, свою или чужую. Потом, где-то год спустя, он спросил меня, готова ли я к практической демонстрации. Я сказала, что готова, и тогда он показал мне всю мощь искусства Тзимици.
Командующий изменил меня. Изменил мое тело и мое лицо. Я стала немного другой, не той, что была когда-то. Черты моего лица почти не изменились, но Командующий изменил мои лицевые мышцы. Теперь я не могу улыбаться, не могу с удивлением распахнуть глаза и прочее. Было больно, очень больно, но я терпела. Ради него, что стал мне ближе всех и подарил новый смысл существования, я терпела все, хотя это было долго. С тех пор на моем лице не отражается никаких эмоций. Впрочем, я не уверена, что во мне их было много.
Я не слишком переживала по поводу своей изменившейся внешности. Наверное, она мне даже нравилась. Но самое главное тогда для меня было в том, что она нравилась Командующему. Он постоянно говорил мне, как я красива, и мне становилось тепло от этого. Что с того, что я не могла улыбаться? Постепенно я и сама отучалась от этого. Если он решил, что это мне не нужно, то, наверное, так оно и было. Так что я больше не знаю, как это – улыбнуться.
Рей замолчала. Пусть прошлое и не могло повлиять на настоящее, вспоминать все произошедшее с ней девушке было не слишком приятно. Будь ее воля, она бы постаралась забыть все и начать жизнь заново, как любят говорить люди, с чистого лица. Но такие, как она, ничего не забывают. Сородичи живут гораздо дольше людей, и как будто в наказание за такое противоестественное существование, помнят все, что с ними происходило. Как хорошее, так и плохое.
Она не видела лица Табриса, укрытого в тени. Лишь глаза Сторожа продолжали поблескивать, внимательно следя за ней. На какой-то миг Рей стало интересно, какое у него сейчас выражение лица. Потом она уселась на диване удобнее и вновь обратила взгляд на кресло, где сидел Табрис, словно превратившийся в темноту, которой он и повелевал.
Нужно было продолжить рассказ.
- Я не знаю, как живут другие Сородичи, но мне нравилась моя тогдашняя жизнь, – продолжила девушка-Тзимици. – Правда, я почти не выходила из особняка Командующего, а спала всегда в том самом подвале, где он обратил меня. Это было роскошное здание, выстроенное в сочетании европейского и японского стилей. Иногда я охотилась на улицах, иногда его слуги доставляли мне пищу. Все, о чем можно только мечтать.
Рано или поздно мечты заканчиваются. В моем случае это произошло примерно десять лет с момента обращения. Командующий начал меняться, не сразу, но мне это было заметно. Он начал становится не тем мужчиной, которого я помнила, не тем, кто обратил и изменил мою жизнь. Он уделял мне все меньше времени, стал холоден и иногда по целым дням не говорил со мной, даже не видел меня. На мои вопросы, что случилось, он отвечал лишь, что начал новые важные исследования.
Это продолжилось. Все чаще он пропадал в других подвалах, приспособленных под лаборатории, где я никогда не бывала, и куда он сам запретил мне приходить. Я почти что видела, что с каждым днем он отдаляется от меня, но поделать ничего не могла. И поэтому, когда он пришел ко мне и сказал, что ему нужна моя помощь, я согласилась с радостью.
«Помощь» оказалась всего лишь участием в экспериментах. Не знаю… и не всегда помню, что он тогда со мной делал. Помню лишь боль, очень много боли. Он изменял мое тело, но как-то по-иному, а потом возвращал все к прежней форме. Я терпела. Ради него я продолжала терпеть всю эту боль.
С тех пор у меня такая бледная кожа, красные глаза и голубоватые волосы. Не знаю, почему. Быть может, так было нужно Командующему, или же это побочный результат одного из экспериментов. Не знаю, да и не хочу знать. Это не важно сейчас, и не было важно тогда.
Эксперименты продолжались, иногда несколько дней прочти без перерыва. Когда он спал, его гули выполняли оставленные им приказы и инструкции. Даже не знаю точно, сколько все это длилось. Помню лишь боль.
Однако желаемого результата Командующий, похоже, достигнуть не мог. Он стал раздражительным и злым, что совсем было на него не похоже. Я старалась помочь ему, но не могла. Он все больше и больше отстранялся от меня. А однажды, когда провалился очередной эксперимент, он набросился на меня и едва не убил. Будто во всех его неудачах была виновата я.
Я стала просто инструментом. Во время очередного припадка ярости, когда я старалась успокоить его, он злобно посмотрел на меня и назвал куклой. Это была правда, я и в самом деле была лишь созданной им куклой. Но я помню, как задело меня это слово, хотя и сама не понимаю почему.
Как-то я решила поговорить с ним, поговорить и выяснить, что его гложет. Я не могла смотреть, как он губит себя. Командующего не было в особняке, но он был мне нужен, и поэтому я отправилась за ним в лабораторию. Ту самую, куда он запретил мне заходить. Тогда я слишком хотела увидеть его, поговорить с ним, и подобные запреты не могли остановить меня.
Ничего такого особенного я не увидела. Лаборатория оказалась комплексом из нескольких помещений, но я не попала дальше первого. На глаза мне попались разные книги, документы, и записи
Командующего. Я прочитала кое-что, и именно поэтому я теперь сижу здесь, и рассказываю вам все это.
Я оказалась второй. За десять лет до моего обращения у Командующего уже была ученица, и ее тоже звали Рей. Я нашла фотографию, и это было все равно что посмотреть в зеркало, только молодящее на пару лет. Читая записи, я убедилась, что Командующий уже давно видит во мне лишь инструмент. А потом… потом наткнулась на какие-то выписки, касающиеся его планов. Согласно им, он искал мне замену.
Ненужная. Замена. Лишняя. Я плохо помню, что произошло тогда. Наверное, на меня накатила волна безумия, потому что когда я пришла в себя, я была на окраине Токио, а за моей спиной горел особняк Командующего «Терминальная Догма».
С тех пор я в бегах. Командующий никогда не простит мне того, что сделала, как не простит и того, что я сбежала. Но я не хотела быть для него Рей-два, как было написано в его записях. Он всегда считал меня лишь второй, лишь заменой. Не знаю, кому, той ли, первой Рей, или же человеку из его прошлого. Теперь же я, Рей-два, бегу прочь от его ищеек, потому что он хочет вернуть меня. Но я знаю, что хочет он этого лишь потому, что желает убить сам.
Вот и все. Без утайки, как вы и просили.
Рей замолчала. Как это, оказывается, легко – выложить историю своей жизни едва ли не первому встречному. Да, немного неприятно было проходить через это снова (ибо рассказ вслух это совсем не то же самое, что воспоминания), но и только.
Впрочем, может быть, дело было и в слушателе. Табрис умел слушать. Ни одного вопроса, даже ни одного звука. Весь ее рассказ он сидел, не шевелясь, и только глаза, притаившиеся в тени, как будто пожирали девушку. Цвета вокруг него во время рассказа немного изменялись, но изменение это было слабым и едва заметным. Видимо, он отлично умел контролировать себя.
- Как зовут Командующего? – вдруг заговорил Табрис, и слышать его голос было немного странно, ведь он так и не произнес ни слова во время рассказа.
- Я не знаю его настоящего имени, – ответила Рей. – Когда мы с ним впервые встретились, он назвался Асахи Юичи, но позже сам сказал мне, что это вымышленное имя. Сам он представился мне Командующим, и велел называть его именно так. Точно так же к нему обращались и слуги.
Табрис замолчал, а Рей задумалась о том, что будет дальше. Он предоставил ей убежище, она рассказала ему все о себе. Никто никому ничего не должен, и теперь ничто их не связывает. Теперь их пути разойдутся. Она не знала, что будет делать этот странный Сторож, но собственную судьбу предсказать вполне могла: вновь бегство, погоня и борьба за выживание.
- Что собираешься делать дальше? – точно угадав ее мысли, спросил парень.
- Бежать дальше, – Рей едва уловимо пожала плечами. – Думаю, Командующий обладает некоторой властью в Шабаше, поскольку несколько раз на меня охотились не только его ищейки, но и шабашиты. Поэтому я продолжу свои скитания. Быть может, мне удастся найти такое место, где мой след потеряют.
Он внимательно ее разглядывал, точно взвешивал какие-то неизвестные девушке за и против.
- Насколько ты мне доверяешь? – вдруг спросил он.
- Я уже говорила, настолько же, насколько и вы мне.
- Отлично, – сказал Табрис и поднялся с кресла. Тусклый свет из окна падал на его лицо и делал похожим на призрака.
- Как насчет того, чтобы поехать со мной?
Тзимици даже не сразу поняла, что именно он ей предлагает. А потом, когда до Рей дошел весь смысл сказанного, она во все глаза уставилась на него, готовая увидеть на лице улыбку или озорной блеск в глазах. Но нет, Ласомбра был совершенно серьезен, и это ей не слишком нравилось.
- Зачем? – с легким трудом произнесла она.
- Можешь считать это еще одним моим капризом.
- Нет, – она покачала головой. – Так не пойдет.
- Просто если уедешь со мной, тебя не сразу смогут выследить, – он отошел к окну, будто уже высматривал слежку. – А то и вовсе след потеряют. И потом, если ищейки твоего сира найдут нас, то вместе мы сможем дать им более достойный отпор, чем одна ты.
- С чего вам защищать меня? – ее голос звучал безразлично, но сердце, к удивлению девушки, забилось быстрее.
Он как-то странно посмотрел на нее, точно она его ударила.
- Я один, – медленно произнес он. – Вот уже пятнадцать лет один. И когда я встретил тебя, услышал твою историю, то подумал, что отпускать тебя одну и дальше – бессмысленно. Ты погибнешь, рано или поздно.
- Все умирают, – равнодушно произнесла Тзимици.
- В том, чтобы умереть, как овца на заклании, нет ничего хорошего, – его тон вдруг стал резок. – Если погибаешь, то гибель не должна быть бессмысленной. В мире вообще не должно быть бессмысленности. Но нет ничего хуже, чем напрасная смерть.
Он помолчал немного, потом добавил:
- Ты сказала, что доверяешь мне настолько, насколько я доверяю тебе. Так вот, я предлагаю тебе путешествовать со мной, и сначала уехать из этого города, и, предлагая тебе это, я тебе доверяю. Веришь ли ты мне настолько, чтобы принять мое предложение?
Рей не знала, что и думать. С одной стороны, особого доверия Сторож у нее не вызывал, но с другой, подозревать его вроде бы было тоже не в чем. Глядя на него, Тзимици сильно сомневалась, что он с радостью сдаст ее Командующему или кому-то из его приспешников. Цвета вокруг не лгали, и в них вдруг появилась тонкая струйка розоватого оттенка, почти заворожившая Рей. Этот цвет ей еще никогда не встречался у Сородичей. Ни разу.
Альтернатив было не так уж и много. И девушка решила рискнуть. Если уж этот странный Ласомбра верит ей настолько, что дал убежище на день, а потом предложил путешествовать вместе с ним, то и она может поверить ему. Хотя бы немного.
- Хорошо, – кивнула девушка. – Я согласна.
- Тогда поехали, – с этими словами он направился к двери.
Удивляться она не стала, просто пошла следом. Табрис перекинул через руку плащ и критическим взглядом осмотрел ее одежду.
- Нужно будет купить тебе что-то более подходящее, – решил он. – Но это может подождать. Идем.
Он запер дверь, и вместе они спустились вниз. Брелок сигнализации в руке парня щелкнул, и машина приветливо мигнула фарами в ответ. С некоторой опаской Рей приблизилась к автомобилю и села на пассажирское сиденье. Табрис устроился на водительском.
Мотор сыто заурчал, и машина стремительно рванулась с места. Глядя на мелькающие за окном городские пейзажи, Рей вдруг подумала, что уезжает из одной части своей жизни в другую. И в этой новой части все будет совсем иным.