Evangelion Not End
- Размер шрифта +

 

Глава Девятая. Письма из прошлого.

"Кто я?"

Пожалуй, каждый периодически сталкивается с этим вопросом. Сначала тебя полностью охватывает дурацкое чувство, чем-то похожее на тревогу. За ним следует не менее странное, и совершенно внезапно осознание того, что твои ладони это твои ладони.  Оказывается, ты можешь видеть, слышать, дышать и чувствовать. Ты представляешь себя на месте других людей и  кажется невероятным, что они тоже все это могут. А потом ты спрашиваешь у себя "а зачем?". И если в обыденной ситуации этот вопрос будет риторическим, то в такие моменты он становится невероятным важным. Ты не знаешь зачем. Поэтому ты просто веришь во что-то. И успокаиваешься.

Я представил себя на месте Аянами. Мир стал примерно на полголовы ниже меня, центр тяжести изменился, руки стали чуть более тонкими и вытянутыми. В дыхании - легкость непрокуренных легких. Во всем теле кипит жизнь. Но в зеркале ты видишь чудовище. Неестественный оттенок волос, болезненно-бледная кожа, ярко-красные глаза. И это чудовище - ты.

Что чувствует неполноценный изгой? Пешка, которой управляет командующий по своему усмотрению? Человек, у которого нет ничего, кроме приказов Икари Гендо?

А может, ты вовсе не потому жертвуешь собой ради общего блага? Ты лезешь в реактор не потому что тебе так приказали, а потому что сама ищешь смерти?

"Зачем ты убила себя, Аянами? У тебя же был я. Был смысл жить дальше..."

Ответ лежал на поверхности. Но мне ещё только предстояло его найти.

Тяжело понять человека, когда ты находишься за пределами его горя.  Не всегда получается даже обозначить реакцию сочувствия.   

Драма реальной жизни слишком прозаична.

И в этот раз драматическим героем стала Рэй.

Она залезла в реактор и спасла всех нас. Какой героический поступок!  Главное - это посочувствовать на тему возможных последствий нахождения внутри реактора. Но что делать, когда сочувствие перестает работать? Когда последствия выходят за рамки возможных?

Я честно пытался, хотя бы представить себе, как буду говорить полысевшей Рэй, которой перелили всю кровь какие-то слова ободрения или сочувствия.

Даже если предположить, что меня к ней пустят, это все равно невозможно.

Да и потом, я ведь, скорее всего, буду стоять и молчать, потому что не знаю, как правильно в таких ситуациях проявлять человечность.

Мне бы на её месте было  противно и горько.

Как многое я бы отдал за то, чтобы не думать.

Пока каток мыслей раскатывал меня по асфальту,  Брендон Флауэрс напевал у меня в голове бесконечное "Move away, move away, mooove away..."

Я сидел на диване и смотрел в пустой телевизор. Жизнь казалось мне полнейшей бессмыслицей в которой люди рождаются только для того, чтобы умирать. Хотелось разнести и уничтожить весь мир вокруг меня. Найти точку опоры, чтобы перевернуть землю. Построить Вавилонскую башню.  В общем, позлить того мудака который все это придумал. Если ему конечно есть хоть какое-то дело до происходящего.

Или если он вообще существует.

И именно в этот неподходящий момент меня решила навестить Аска. Ей на мое состояние было глубоко... безразлично. Как не было ей никакого дела до Рэй. Держу пари, она даже немного радовалась тому, что эта "красноглазая сучка", в которой она видела только конкурентку-пилота, допрыгалась. Тот факт, что на месте Аянами вполне могла быть она сама, Аске видимо даже не приходил в голову. Или приходил, но думала она исключительно о том, что Аска великолепная сделала бы все как надо.

Она зашла ко мне, как всегда не поздоровавшись.

Ведь я всегда был рад её обществу. Аска почему-то особенно сильно любила внезапно появляется в моменты, когда я начинал слишком уж сильно отрываться от реальности.

"Как будто она возникла из ниоткуда. Как будто если я обернусь слишком быстро - весь мир внезапно исчезнет".

Помявшись у меня за спиной, она привлекла мое внимание легким покашливанием.

- Эм. Ну, мне типа очень жаль, что так получилось.

Я обернулся. Мир уцелел. Её макияж, гораздо более яркий чем обычно, черный пуловер, короткая черная юбка, легкое раздражение в голосе, сам факт того, что знаю я её достаточно хорошо - всё это указывало на то, что она говорит неправду.

Не "врет", а именно "говорит неправду".

Это Каору любил совать нос не в свое дело. Аске же всегда было всё равно вне зависимости от того, что случилось.

- Ладно. Понимаю, что тебе сейчас не до этого, но я тут копалась в своем старом барахле и нашла кое-что, -  предвкушая мою реакцию, рыжая испытывала невероятное удовольствие.

Она протянула мне тетрадку, которую сама же когда-то и подписала.

-Вполне занятная вещица, - продолжила Аска. - Почитай на досуге, может настроение поднимется.

Она как всегда издевалась надо мной.  Она не была настолько злой и бесчувственной, чтобы задевать меня за живое, когда я и так морально уничтожен... Или именно такой она всегда и была. Или нахождение этой тетради запустило в ней спонтанную реакцию ненависти в мой адрес и все моральные принципы и нормы, касающиеся сочувствия и понимания того, насколько мне сейчас хреново, резко отключились.

 И без того не тихий омут забурлил женской ненавистью.

-Спасибо.

Но этим я не мог отделаться. Потому что ей действительно хотелось хорошей ссоры.

-А ты говорил, что сохранишь её для потомков. И кто бы мог подумать, что  вместо этого ты станешь записывать туда свои глубокие переживания, а  потом торжественно вручишь мне её с надеждой на то, что я пойму твои чувства?

Мне было стыдно за все то, что я написал в дурацкой тетрадке.

Я должен был встать и придушить эту злорадствующую дрянь. Или отложить тетрадь, встать и попытаться успокоить её.

Второй вариант устроил бы всех, даже не смотря на всю мою злость и ненависть. Этот гребанный мир просто не оставил Аске иного выбора, кроме как стать злобной ведьмой.  А ведьма, она ведь тоже человек, который умеет страдать и чувствовать. Просто рыжая очень слабая. Даже слабее меня, наверное. И поэтому мне её жаль.

Просто иногда от нас правда ничего не зависит. Совсем ничего.

-Хорошо, Аска. Я понял. 

Она была жуткой, абсолютной, на сто процентов прожжённой эгоисткой. Но отсутствие моей привычной реакции насторожило её. Она какое-то время смотрела на меня взглядом, полным злости, ненависти и отвращения. Ей хотелось что-то сказать мне, но видимо она передумала. Постояв  так ещё какое-то время,  Аска молча развернулась и ушла. Не вышло у нее ссоры. Такие как она любят ругаться. Потому что мириться им нравится ещё больше. Это что-то вроде контрастного душа из эмоций.

"Но ведь это так лицемерно и по-скотски. Гребанные вампиры".

Чтобы хоть как-то занять себя я решил углубиться в чтение.

Икари Синдзи.

"Теперь твоя тетрадь подписана моим идеальным почерком", - зачем-то напомнил я сам себе.

Я открыл первую страницу.  Почти сразу пришла мысль о том, что я очень редко читаю рукописные тексты.

 Обозначить свою реакцию на это открытие я так и не смог.

"Жизнь можно делить на разные этапы. Детство, отрочество, юность. Молодость - старость. Рождение - смерть. Но сегодня я понял, что жизнь можно рассматривать и по-другому. Жизнь это бесконечные поиски себя. И когда ты находишь себя, тебе становится страшно, потому что ты видел себя совсем не таким. Ты всегда думал что ты - другой. Или хотел быть другим. А ты должен принять то, что у тебя есть. Но не всегда можешь. И поэтому ты начинаешь убегать от себя. Это чудовищная мука - жить все время с мыслями о том, куда бы сбежать от собственного сознания, для того чтобы снова его найти и снова сбежать"

Больше на этой странице ничего написано не было, на её обороте - тоже. Видимо, я специально решил тогда оставить немного места, чтобы было о чем поразмышлять потом, перечитывая "гениальные заметки о жизни".

"Я познакомился с Аской задолго до того, как почувствовал непреодолимую тягу к ней. Первопричиной всего послужила попытка хоть как-то понять это странное чувство, которое я испытывал каждый раз, когда видел её и, особенно когда наши взгляды встречались. Ты стоишь по колено в болоте, и вместо того, чтобы вернуться на сушу - делаешь шаг вперед."

Мне стало совсем грустно. Аж по двум поводам сразу.  Первая - выходит, я всегда был таким унылым и депрессивным подростком. Вторая  - прошло столько времени, а во мне так ничего кардинально и не поменялось.

"Я не мог просто сделать вид, что Аски не существует, потому что я чувствовал исходящую от нее взаимность. Конечно, это была весьма извращенная форма взаимности. Аска была готова принять меня, только если бы я смог стать другим. "

"Наверное, найти и принять себя - это и значит повзрослеть", - подумал я.

В голове всплыла фраза о том, что дети взрослеют только через страдания. Я взял лежавший на столе маркер и так и написал чуть ниже уже написанного на первой странице:

"Дети взрослеют только через страдания."

И вроде бы как с этим типа афоризмом все было «ОК». Мне надоело думать, поэтому я решил все записывать.

"А вот Рэй не сможет повзрослеть и извлечь выводов из своих страданий. Потому что скоро она умрет. И её смерть послужит для всех нас уроком. Не надо соваться в ядерный реактор, если ты не уверен, что это действительно необходимо. А в её случае - у нее просто не было выбора".

Глупость конечно. За год преждевременной смертью умирает не так уж много народу, относительно всего населения Земли, конечно.

 "Скоро Аянами  станет просто статистикой."

Немного передохнув, я продолжил:

"Ненавижу, когда в жизни случается что-то плохое. Я итак вечно всем недоволен, а в такие моменты мне хочется просто сдохнуть. Потому что не получается уснуть, не получается забыться, не получается изображать из себя нормального человека. Тебя преследуют твои страдания и собственные мысли. И давят. Просто давят. Жалко, что не насмерть. "

Я перевернул страницу.

Ярким черным маркером, от полей и до полей, там было написано:

"Только потеряв все, мы обретаем свободу"

Эту фразу я записал после того, как отец объяснил мне почему у меня нет мамы.

Я отложил тетрадку на стеклянный стол возле телевизора, встал с дивана, подошел к стене и осторожно провёл по ней рукой. Немного шершавая, но очень плотная. Я уткнулся в неё головой. Кулак непроизвольно ударил по стене один раз. Совсем не сильно, рука даже не заболела.

Мне захотелось плакать. Идея что-то опять записывать в тетрадку казалась все более идиотской. От этого захотелось плакать ещё больше.

-Рэй, - позвал я в пустоту.

Конечно же, мне никто не ответил.

-Рэй, прости меня, - мой голос, не смотря на ком в горле, стал звучать более уверенно. - Я знал, что не смогу. И все равно пытался тебе помочь. Только ради собственного удовлетворения. Чтобы я сам мог считать себя хорошим.

На этот раз кулак ударил об стенку куда больнее.

-Чтобы мне, в конце концов, было с кем потрахаться.

Дальше я уже не мог говорить. Мне стало невероятно хреново. Вместе с Рэй можно было бы хоронить и мою надежду стать лучше. Все скатилось в гребанное ничего.

Мне надоело лупить кулаком стену.

"Вернемся к чтению...  Но сначала..."

Я мысленно разбил стеклянный стол. Потом телевизор. Затем опрокинул шкаф и разбил две вазы, мирно стоявшие возле входной двери.

-Спасибо вам, вещи. Помогло.

Я поднял с пола тетрадь, прижался к стене и стал читать дальше. На боль и кровь я не обращал внимания. Потому что они существовали только в моем воображении, так же, как и разбитые вещи.

"Когда умерла моя мама, я ещё не осознавал себя как «я». Вообще, моменты осознания собственного «я» проглядываются из детства эпизодически. Как будто в отдельные моменты я осознавал себя - а я в отдельные нет. Хотя, возможно я просто что-то помню, а что-то нет. Связанное с матерью я вижу смутно, как будто в тумане. Мне даже сложно сказать, приятные это воспоминания или нет. Интересно, каким бы я был человеком, если мама была  до сих пор жива? Наверное, более веселым. Ведь, скорее всего, именно её смерть сделала меня таким, какой я есть, хоть я этого и не помню. Ненавижу жизнь. Счастливая полоса рано или поздно  заканчивается обрывом. Полетом в черноту, во время которого на глазах умирает все хорошее. Я завидую тем, кто смог этого избежать. У них хорошие шансы стать сильными людьми. А ещё я искренне ненавижу тех, кто эти шансы упустил"

- Вместо этого я виновен в смерти ещё двух людей. Как будто жизнь меня ничему не учит.

Когда в фильме кто-то умирает, главный герой клянется никогда больше этого не допустить.

Если бы мне предложили просто в ту же секунду заснуть и не просыпаться никогда, я бы согласился.

Смерть стала казаться мне чем-то вроде выхода из этого порочного круга.

"Когда я умру - ничего не будет. Искать себя снова не придется. Вполне закономерный для меня итог".

Следующие несколько секунд я размышлял о том, какой способ суицида будет лучше. Мне не хотелось страдать или мучится перед своим самым главным бегством. Повеситься - придется страдать от удушья. Порезать вены - я умру не сразу, да и скорее всего, испугаюсь вида крови.  Бросить включенный тостер в ванную? Дома не было тостера. Да и вообще, это наверное очень больно.

Застрелиться я тоже не мог - вряд ли Мисато стала бы хранить оружие, в доступном для неуравновешенных, алкозависимых детей месте. 

Мысли как-то спонтанно потекли в другую сторону... И я начал беспокоиться.

В квартире с вероятностью 100% были установлены камеры. Второй отдел уже давно должен был ко мне вломиться. Но они этого до сих пор не сделали.

"NERV уже фактически лишился одного пилота. Они теперь нас с Аской должны оберегать как американцы свою декларацию".

Неужели они знают, что я не собираюсь сделать ничего такого или...

Тут, как по заказу зазвонил телефон. Я рывком встал с пола, зачем-то отряхнулся и выверенными шагами побрел к трубе.

-Алло?

Мои действия были настолько выверены, что я даже сказал "алло", вместо обычного "алё"

-Синдзи? Ты там нормально? Мне доложили, что ты поругался с Аской и ведешь себя странно и очень подавленно, надеюсь ты не собираешься...

Этот поток предложений,  от Мисато неплохо ударил мне по мозгам.

-Все хорошо Мисато-сан. Просто я очень переживаю за Рэй.

3,2,1...

-Синдзи, послушай,  меня уже практически выпустили из-под стражи (все-таки я ещё нужна командующему, хех) тут куча бумажной работы и отчетов, но вообще я могу сегодня... то есть постараюсь сегодня освободиться пораньше...

-Не стоит.

Голос у Кацураги стал куда спокойнее и серьёзнее.

-Как скажешь. Только не напивайся опять, пожалуйста.

-Это что, приказ? - издевательски переспросил я.

-Нет, - холодно и весьма безразлично ответила мне Мисато. - Просто дружеский совет.

"Надо же, оказывается у меня есть друзья" - подумал глупый, неправильный и плохой Икари Синдзи.

"Спасибо..." - подумал глупый, правильный и, пожалуй, не существующий Икари Синдзи.

Мне же не оставалось ничего другого, кроме как промолчать. Мисато тяжело вздохнула и повесила трубку.

Тетрадь по-прежнему лежала на полу.

Я вспомнил об ещё одной записи.

"Мне часто приходится попадать в ситуацию, когда меня пугают мои собственные мысли.  То, что больше всего пугает меня во мне это та часть моей личности, которая основана на незнании, невежестве, на безысходности, на ложных принципах и установках.  Но какие принципы стоит называть ложными, а какие - нет? Я твердо уверен, что именно для этого нас и учат отличать хорошее от плохого"

Я начал сомневаться сам в себе. С одной стороны - я не дурак. С другой - думаю о суициде, потому что не знаю, как помочь Аянами. И то и другое - это я. И моя неразделенная любовь к Аске, это я. И моя попытка стать парой с Рэй, это тоже я. Просто я привык делать то, что хочу. Но этот вездесущий дуализм вечно мешает принять правильное решение.

Так в тетрадке родился новый вопрос "Почему меня все время бросает из крайности в крайность?".

"Потому что я сам выбираю, каким хочу быть. Хорошим. Или плохим. Честным или не очень. Просто нужно за что-то зацепиться, найти в себе мотивацию стать другим. Аске не нужен был слабак и хлюпик - я стал негодяем. Тогда мы начали встречаться. Я превратился в доброго и заботливого. А потом Аска просто бросила меня из-за того, что я слишком похож на её отца, которого она ненавидит. Возможно, это и послужило причиной моих вечных колебаний. А Рэй... Если честно, она очень сильно напоминает мне мою мать, хоть я понятия не имею какой была моя мать. Но я люблю Аянами. По крайней мере, та часть меня, которая хочет быть заботливой и доброй"

Пожалуй, именно поэтому в ситуациях, когда что-то кажется очень необходимым, важно помнить, что пройдет какое-то время и ты, но уже другой ты, будет воспринимать это по-другому.

Если это вообще будет его волновать.

Быть сильным это не так уж сложно. Иногда у меня даже получается.

Как жаль, что я не из тех героев с квадратными челюстями, которые никогда не сдаются.

Мой героизм рождается исключительно через истерики, сопли и @#$%страдания.

Я должен зайти к Аске и извинится за то, что я такой слабый и ядовитый слизняк. И пообещать ей, что стану лучше. Не в первый раз, конечно. Но всегда есть надежда на то, что в последний.

Обычно люди меняются только в худшую сторону. Но всегда есть шанс стать чуточку лучше. Достаточно просто этого захотеть. Мне, возможно впервые в жизни захотелось этого по-настоящему, вместо того, чтобы спрашивать "зачем?".

***

-Рыжая, я тут хотел... О, черт!

Это прозвучало банально, но ничего кроме этого на ум не приходило. Масс медиа запрограммировало меня реагировать на всякие странности именно так.

Аска сидела по-турецки в центре комнаты, спиной ко мне. Глаза её были завязаны. В воздухе летали перья распотрошённых подушек. По всей комнате были хаотично разбросаны мягкие  игрушки и все они были зверски порезаны чем-то достаточно острым, чтобы вспороть живот плюшевому мишке.

Я стоял как дебил посреди этого кошмара. Масс медиа не научило меня делать что-то, когда происходят такие странности.

- Аска, зачем? Что ты сделала?

- Тсс... - прошептала она. - Это я их всех убила.

- Кого ты убила? - я сделал шаг вперед, но она жестом приказала мне остановится.

-Всех. Вокруг меня - кровь. На моих руках - кровь. Я убивала людей своей ненавистью. Я не контролирую себя. Я слишком опасна. Я чуть меньше получаса назад сделала тебе больно, а сейчас не могу понять зачем.

Я сделал ещё один шаг вперед. Пух продолжал кружиться по комнате.

- Не подходи. Скоро зима...

Она замолчала на секунду. У меня потихоньку начинала ехать крыша.

-Как странно, что уже идет снег. Нет, не снег - пепел. А вместо холодных стен вокруг меня огонь и разрушение. И трупы. Обезглавленные. Изуродованные. Обглоданные. Они вопят и стонут

"Пух. Снег. Плюшевые игрушки - мертвые люди?"

- Аска, сними повязку с лица.

-Я не хочу все это видеть. Резню. Кровь, реки крови умирающих. Грешники и праведники. Христиане и еретики. Ева показала это мне. Бессмысленность жизни. Мы умираем в ожидании лета, а к нам все равно приходит зима. Или огненный дождь с небес.  Пускай все сгорит. И я сгорю вместе со всем этим адом, под названием жизнь. И ты тоже.

Только сейчас я обратил внимание на то, что в другой руке она все это время сжимала нож. Уровень адреналина в крови резко подскочил, но нужно было оставаться спокойным хотя бы внешне:

- Мы видим только то, что мы хотим видеть.

Аска хмыкнула.

- Вот только не надо цитировать свои гениальные изречения. Я их в свое время начиталась уже.

- Хорошо. Мы зачастую сами решаем, какими глазами смотреть на вещи.

- И?

- И ещё. Ад - не везде. Ад - только в тебе.

В обычной ситуации я бы развернулся и ушел. Так же, как это обычно делает она. Если захочет - прикончит себя. Не захочет - ну и молодец. Нельзя ограничивать тягу человека к саморазрушению.

Но это была явно необычная ситуация. Поэтому я остался. Мне не хотелось терять сразу двух близких мне людей сразу.

"Сегодня мы разошлись с Ленгли. Ленгли - это потому что разошлись и я все ещё злюсь. Но на самом деле она нужна мне. И я нужен ей.  Человеческие отношения.  Никто ни в чем не виноват, но сколько мы уже причинили друг другу боли. Почему наша глупость сильнее нас? Почему мы хотим быть вместе, но сами все ломаем?"

Я подошел к ней и развязал узелок на повязке.  Взгляд Аски тут же уткнулся в пол.  Я взял её за руку и аккуратно забрал себе ножик.

-Столько игрушек испортила. Как глупо.

Она, казалось бы, не услышала. Потому что иногда мы слышим только то, что хотим.

-Внутри меня - ад. Но реальный мир такой холодный.

Её голос был слабым, умирающим голосом отчаявшегося человека. Мне даже стало жалко её.

-Знаешь, а ведь перед боем Аянами хотела к тебе зайти, -  тут у меня неприятно засосало под ложечкой. - Просто я сказала ей, что ты её ненавидишь и что ты с ней только ради того, чтобы забыть меня. Вот что было глупо по-настоящему.

Ответ на вопрос почему Рэй убила себя сидел прямо передо мной.

Я испытывал смешанные эмоции. Но пока что молчал.

"Аска..."

"Когда ты заходишь в море, то сразу чувствуешь, сколько у тебя царапин и ранок. Я был благодарен Аске за то, что она скинула меня в море. Разрядила в меня всю свою злость и ненависть. Дала мне почувствовать себя негодяем и ужаснуться. И благодаря этому мы смогли стать с ней парой. Это было так мило и так здорово. Все плохое, что было в нас куда-то исчезло. Мы почти любили друг друга. По крайней мере, мы правда очень старались быть хорошими. А потом мне стало это надоедать, Аске, видимо тоже. Но я все равно был хорошим. Её слабость заключалась в том, что ей нужен был взрослый. Наставник или даже отец. И когда она поняла, что не может получить от меня той родительской опеки, которой ей так не хватало в детстве, она меня бросила. И я снова стал ненавидеть. Моя ненависть пробудила её самые страшные черты характера. Мы перестали быть теми, кем мы были, когда встречались и стали чудовищами. Ненавидя тебя, Аска, я все равно буду продолжать жить надеждой на то, что мы когда-нибудь встретимся снова."

Последние записи своего дневника я помнил почти наизусть. Единственные записи, где я обращался к Ленгли напрямую.

-Икари, мне холодно.

-Нам всем сейчас очень холодно, Аска. 

-Я понимаю, - грустно сказала она. - Хочешь согреть меня?

В её голосе звучала слабая надежда. Какая же она все-таки эгоистка.

Я отрицательно покачал головой.

- Я умею только сжигать, ты же знаешь.

- А ты все равно гори, Икари.

- Зачем?

 - Чтобы светить.

***

Когда в комнату запоздало вломилась охрана, я постарался объяснить им, что все хорошо. Они не поверили, но сильно насиловать нам мозги не стали. Я попросил их прислать уборщицу. Они же, в свою очередь, попросили нас "больше не делать глупостей".

Впрочем, мы собирались сделать кое-что похуже.

Мы пошли к Рэй вместе, надеясь, что Аянами не станет злиться на нас из-за ревности. Для того, чтобы помирится, нужно лишь сделать шаг навстречу и протянуть руку. Аска могла хотя бы попытаться это сделать.

Нас долго не хотели пускать, но нам было все равно. Особое радиоактивное отделение или что-то вроде того - какая разница. Мы просто хотим навестить друга. Стеснятся того, что он немного фонит - это глупо.  Конечно, было уже слишком поздно что-то менять в нашем запутанном треугольнике. Но лучше поздно, чем никогда.

Аянами была сама на себя непохожа. Мне было безумно жалко её. Человек, родившийся лишь для того, чтобы страдать. Здесь есть чему посочувствовать.

- Здравствуй, Рэй.

- Вы..? - она не без труда приподнялась на кровати - Зачем?

-Мы же не просто коллеги.

Она была удивлена. Нет, даже больше - эта ситуация ввела её в ступор. Для нее жизнь уже закончилась. И никаких потрясений, кроме одной бесконечной боли она не ждала. Я мысленно постарался представить её такой, какой я её запомнил, чтобы не видеть физического воплощения страданий, отразившихся на её теле.

У Рэй снова выросли волосы. Исчезли раны и кровоподтеки. Я даже мысленно немного накрасил её.

Стало легче.

-Синдзи, ты... Это странно. Но почему Аска?

Это действительно было очень странно. Практически невероятно. Я смог уломать рыжую навестить Рэй... Почему-то после чудовищных потрясений Аска всегда становилось нормальной, сочувствующей и даже немного доброй.

Как же мне хотелось, чтобы она была такою всегда.

"Хватит уже думать об Аске. Ты пришел сюда не за этим."

-Мы не очень-то с тобой ладили, чудо-девочка. Но без тебя как-то слишком одиноко в женской раздевалке.

Мне с трудом верилось, в то, что ведьма-Аска может быть такой. Почему после разрядки негатива мы сразу становимся нормальными? Почему мы не можем быть хорошими сразу? Почему, если мы долго сдерживаем в себе злобу, она все равно выливается?

Я не знал, почему. Но мне было приятно, что иногда мы все-таки можем хоть какое-то время побыть людьми.

-Вы пришли, потому что так надо? - сказал Рэй в своей обычной робот-манере.

Конечно, так было надо.

-Мы пришли, потому что так захотели.

А если быть уж совсем точным - мы пришли, потому что нам нужно было захотеть прийти.

Потому что это правильно.

Аянами задумалась. Я сел к ней на кровать и взял за руку. Аска не решилась подойти ближе и осталась стоять в проходе. По её лицу было видно, что внутри нее сейчас происходит страшная битва за её душу. Я понимал её. Мне тоже было чертовски сложно. И конечно же, больше всего на свете хотелось убежать из этой палаты. Но это было бы неправильно.

-Это приятно, - одними губами прошептала Аянами и ещё тише добавила. - И так по-человечески.

-Иногда действительно здорово, просто побыть людьми, Рэй. Но хватит об этом.

-Да уж, действительно, хватит нахваливать себя - неожиданно включилась в беседу Аска - Рэй, как ты себя чувствуешь?

Ленгли сделала шаг вперед, а вместе с ним и свой выбор.

-Мне холодно, ребята. Но сейчас мне стало лучше.

Мы говорили с ней ещё какое-то время. Меня поразил тот факт, что раньше мне ещё никогда не приходило в голову, что мы можем вот так вот просто сидеть и общаться втроем. Почти как нормальные люди. Пару раз Рэй засмеялась. Мы, конечно же, не обратили внимания, но это действительно было невероятно, если так подумать. Конечно, впереди оставалась ещё куча вопросов, которые я не знал, как решать. Например, выживет ли Аянами. В конце-концов она ведь ещё не умерла, а значит есть шанс на то, что врачи смогут спасти её. Не менее остро стояла проблема развития дальнейших отношений с Аской. Но тогда нас это просто не волновало.

Спустя где-то час Рэй стало хуже. Созданный мною образ настоящей Рэй дал трещину. Аска не выдержала этого и ушла. Я не винил её. Но бросить Аянами я все равно не мог, даже не смотря на то, что врачи чуть ли не силой пытались выпереть меня из палаты. Наконец, когда я понял, что Рэй самой уже неудобно, я начал собираться.

Уже в дверях Аянами окликнула меня.

Я обернулся.

-Синдзи, пожалуйста, ты не мог бы сделать кое-что для меня?

-Мог бы. Чего ты хочешь, Рэй?

-Давай останемся просто друзьями. Пожалуйста.

Что-то очень больно кольнуло мне чуть выше желудка.

-Хорошо - с трудом сказал я - До свидания, Рэй.

-До свидания, Синдзи.

Вам необходимо Войти (Зарегистрироваться) для написания отзыва.
Neon Genesis Evangelion и персонажи данного произведения являются собственностью студии GAINAX, Hideaki Anno и Yoshiyuki Sadamoto. Все авторы на данном сайте просто развлекаются, сайт не получает никакой прибыли.
Яндекс.Метрика
Evangelion Not End