Глава 18: Игры в загадки.
Бескрайняя пустыня под серым небом. Унылое и безрадостное место, лишенное каких либо признаков жизни. Некогда покрытая пеплом, сейчас эта пустыня закована в лед. Ее единственный обитатель сидит на коленях на единственном живом участке, не тронутом изморозью. Кажется, что убийственный холод его не беспокоит совершенно, его взгляд устремлен внутрь себя. Перед ним стоит безликая фигура в сером саване, ее невидимые глаза прикованы к сидящему человеку. Вещественное воплощение перехода между состояниями – «Смерть».
- Так все-таки, ты реален? – произносит человек.
- Я реален постольку, поскольку ты считаешь меня реальным, - голос «Смерти» лишен каких-либо эмоций.
- Как ты здесь оказался?
- Назовем это банальным любопытством. Мне лишь было интересно, выйдет ли что-то дельное из самого бестолкового из моих подопечных. Право слово, «Шут», даже твой юный возраст на момент перерождения не оправдывает того, насколько бездарно ты распорядился своими силами.
- Мне стоило замаскироваться под народного целителя и лечить наркоманов заговорами? – человек пытается язвить.
- Вполне приемлемый вариант. Не лучше и не хуже любого другого. Ты мог заняться исцелением, а мог начать целенаправленно убивать. Мог действовать незаметно, а мог попытаться взобраться к вершинам власти. Мог разрушать, а мог и творить. Ты мог все, - в голосе «Смерти» прорезается сталь. – Вот только ты не делал вообще ничего, просто плыл по течению. Именно этим и обусловлено то, что я дал тебе столь неприглядную карту. Ты всего лишь «Шут», слепо следующий судьбе.
Человек морщится.
- Тогда я просто не знал, ради чего мне жить. В моем существовании не было ни цели, ни смысла, в отличие от прочих из нас. Наверное, будь я немного сильнее как псайкер, будь моя плата выше – я бы при первой встрече с тобой выбрал пистолет.
- Тогда? С того дня что-то изменилось?
- Думаю да, - лицо человека смягчается. – Сейчас мне есть ради чего жить.
Серая тень делает быстрый шаг к нему, и рукой вздергивает его лицо к себе на встречу.
- А вот я что-то тебе не верю, – резко бросает она.
- Главное что я верю. Твое мнение здесь не играет роли.
Тень отступает, удивленная, но вместе с тем, как ни странно, удовлетворенная. Словно именно этих слов она и ждала все это время. Невидимые в тени губы изгибаются в усмешке.
- Тогда хватит протирать штаны на морозе, - спокойно произносит «Смерть». – Иди и живи так, как сочтешь нужным и ради того, что сочтешь важным.
Окружающая их ледяная пустыня начинает искажаться и рушиться прямо на глазах. Сквозь множественные разрывы в пространстве понемногу пробивается чистый белый свет. Человек поднимается колен, сбрасывая с плеч укрывающий их снег. Серая тень отступает назад, уступая свою главенствующую роль в этом спектакле ему. Человек вдыхает полной грудью, входя в резонанс с миром. Мертвым, вымороженным миром, где не может существовать какая-либо жизнь, но все же этот мир – его собственный, и глупо отворачиваться от самого себя.
- Слушай, я все спросить хотел… - вдруг вспоминает человек. – А почему ты сам определил для себя смысл существования как помощь себе подобным?
Серая тень заколебалась, словно испытывала затруднения с ответом.
- Ты знаешь, я был первым среди нас, - начинает она. – И не мне тебе объяснять каково это – однажды понять, что ты это уже не ты. Что бы больше не человек, а нечто совершенно необъяснимое. Что между тобой и теми, кого ты считал близкими людьми, кого уважал и любил, теперь лежит непреодолимая пропасть. Что спасение от непрошенной силы можно обрести разве что за гранью смерти. Я прошел этот ад в одиночку, от растерянного, насмерть перепуганного человека до той сущности, которую вы все считали примером себе. И повторить это я не пожелаю никому. И я решил – этот кошмар должен достаться только мне.
- Понятно. Хотя и странно, что ты стал «Смертью» а не «Висельником».
- Ты все еще слишком узко мыслишь, - тень начала таять. – Иди уже.
……………………………………………………………………………………………………
Яркий свет больно резанул по отвыкшим от подобного глазам. Ну здравствуй, реальный мир, так просто ты от меня не отделаешься. Мысленно улыбнувшись этому, Шут принялся анализировать свое текущее состояние.
Первое и самое главное – впервые за долгое время разум был чист и ясен. Психический хор ощущался каким-то отстраненным, его шепот почти не задевал сознания. Но все тело было будто ватное, явно истощенное до дистрофии, слабое настолько, что, казалось, могло рассыпаться от первого неосторожного движения. Руки и ноги приковывали к пластиковой койке, больше похожей на операционный стол, массивные стальные зажимы, судя по всему – магнитные. Кожу покрывали разнообразные датчики, провода от которых шли к приборам, назначение которых сходу определить не удавалось. Вдобавок к этому, к телу было подведено несколько тонких трубок – скорее всего, предназначенные для подведения питания и вывода продуктов жизнедеятельности. Ясно. Значит, Айми все-таки его сдала. Ну что за западло. Первый раз в жизни доверился женщине и на тебе. Настолько обидно, что даже разозлиться на нее толком не получалось.
Осмотревшись чуть внимательнее, он отметил несколько видеокамер наблюдения, расположенных по углам комнаты, в которой он находился. Кхм, что за народ эти ученые, никакого уважения к неприкосновенности личной жизни. Интересно, а куда это его определили? Шут обратился к ментальному восприятию. Погружение в психический хор прошло легко, и, что удивительно, почти безболезненно. Легкая ломота во лбу и висках – да по сравнению с тем, что он терпел последние недели, это было чуть ли не райским блаженством! Впрочем, обольщаться не стоило. Подобную стойкость ему придало замораживание собственной души, и неизвестно, как долго продержится эта печать. Если повезет – несколько месяцев. Если не повезет – считанные дни. В любом случае, это временная полумера, о последствиях которой думать сейчас совершенно не хотелось.
Беглый взгляд вокруг психическим зрением не оставил сомнений. Он находился там же, откуда начал – в токийском филиале NERV. Ну что же, это даже к лучшему. По крайней мере, от этих знаешь, чего ожидать. А старший Икари и Редзи могут и помочь. Разумеется, это при том крохотном условии, что они окажутся хотя бы в нескольких метрах от него. Доверять только честному слову Шут, внезапно, уже не собирался никогда и никому.
Попробовав руками и ногами зажимы – те были прочными, не поддавались – Шут расслабился и по здравому размышлению решил не торопить события. Как гласило мудрое изречение одного мудрого китайского полководца, о мудрости которого ходили легенды: «Если долго сидеть на берегу реки, то мимо проплывет труп твоего врага». Правда, вместо берега реки наличествовала только жесткая койка, но не в первой же? Потерпим.
Терпеть пришлось около получаса. За это время Шут успел собрать из тех разумов, до которых смог дотянуться, некоторое количество информации об окружающем мире и текущем положении вещей. В общем и целом, ситуация складывалась неоднозначная. На дворе было пятнадцатое июля, что означало, что за время своей комы он пропустил почти три недели событий. Более чем насыщенные недели, надо сказать. Совместная операция четырех Евангелионов привела к уничтожению Восьмого Ангела, которому было присвоено кодовое имя Сахакиэль, однако в процессе была уничтожена или значительно повреждена почти четверть строений в городе. Так, стоп! ЧЕТЫРЕХ Евангелионов? Шут попытался поежиться, но в камере было тепло, а зажимы держали крепко. Значит, Табрис уже здесь. Так-так-так, пилота Евы-04 зовут Нагиса Каору. Шут попытался вспомнить, мужское это имя или женское. Шоуичи и Эллисон предоставили много информации, очень много. Но ничего о личных характеристиках Табриса память Шута не удержала. Зато очень хорошо запомнилось то, что Табрис послан в NERV со строгим приказом уничтожить объект типа «Серафим» при первой же возможности. Старики тряслись за свои жизни. Тщетно, надо сказать.
- Александр Ларкин, - донеслось из закрепленного под потолком динамика. – Вы слышите меня?
Тааак, проснулось сонное царство. Сейчас ночь что ли? Беглый взгляд в отдаленные разумы подтвердил – половина четвертого утра.
- Доброе утро, - поздоровался он, выдавливая на лицо приветливую улыбку. – Или лучше будет «спокойной ночи»? Я хорошо вас слышу. Настолько хорошо, что лучше бы вы говорили потише – я слишком много проспал у меня теперь болит голова.
На другом конце провода Акаги Рицко, не ожидавшая настолько радушного приветствия, всего на секунду, но растерялась.
- Вы должны ответить на несколько вопросов, - снова раздался ее голос из громкоговорителя.
- А что я буду с этого иметь? – невинно поинтересовался Шут.
- Вы не в том положении, чтобы ставить условия.
- Я-то как раз именно в том положении. Понимаете, если я тут разверну свое АТ-поле – от штаб квартиры не останется ничего. Вообще ничего. А у меня с этим местом связано немало теплых воспоминаний, - Шут прикрыл глаза, старательно симулируя довольство. – Первая зарплата, первое собственное жилье, первый нагоняй от начальства, первое свидание и самое классное – первое увольнение. Для полного счастья не хватает первого брака, первого ребенка-засранца и первого развода. Кстати, с кем имею честь говорить?
- Это вас не касается, Ларкин.
- Так-так-так. Уверенный, холодный тон, властные нотки в голосе. Вы явно не последняя фигура. Но ваш голос дрогнул, когда я упомянул семейные темы. Вы ночуете в комнате, пристроенной к собственному рабочему кабинету, иначе бы так быстро не явились после моего пробуждения. У вас очень высокий допуск к секретной информации, иначе бы мы не беседовали. Плюс к этому довольно низкий для женщины голос. Исходя из этого я делаю вывод, что вы доктор Акаги Рицко, известная среди большинства сотрудников NERV как Белобрысая Стерва. Вы в курсе, что крашеные волосы вас старят?
- Вас это не касается. Во-первых, назовите свое настоящее имя, а не используемый вами псевдоним.
- Во-первых, - перебил ее Шут. – Уберите из меня вот эти трубки и катетеры. Во-вторых, я хочу есть. В-третьих, верните мне одежду и книгу, которую вы наверняка нашли среди моих личных вещей.
- Ларкин, если вы не пойдете на сотрудничество, мы применим силу, - раздражение прорывалось даже через невозмутимый тон Рицко.
Шут приоткрыл левый глаз.
- И что вы мне сделаете? – спросил он. – Убьете? Вперед. Мне самому интересно, возможно ли это вообще сделать.
Дешевый блеф. Настолько дешевый, что самому стыдно. Расчет был лишь на то, что он в одном куске и живой нужнее, чем в нескольких и не очень живой. Но сработало.
- Какие будут гарантии безопасности для персонала? – спросила Рицко.
- Гарантии безопасности? Никаких. Я, знаете, немного рассержен вашим грубым обращением, и какой-то части меня жуть как хочется вырвать кому-нибудь горло. Но ничье присутствие не требуется, отключите магнитные зажимы, я сам справлюсь.
Громкоговоритель замолк надолго. Похоже, начальство продолжало собираться, спорило, думало, а стоит ли давать волю страшному и ужасному «Серафиму», или можно рискнуть, продемонстрировав свою добрую волю? Все это было лишь домыслами самого Шута, поскольку приготовленная ему камера находилась на значительном удалении от прочих помещений, а комната наблюдения, откуда с ним разговаривала Акаги, и вовсе была за пределами чувств. Вообще, имея довольно точное представление о положении дел в NERV, он мог предположить, что за прошедшее время его изучили всеми мыслимыми и не очень способами, и вероятно при этом докопались до чего-то любопытного. А имея в распоряжении настолько мощный аналитический инструмент как MAGI, вполне могли это любопытное понять и правильно интерпретировать. Например, могли выяснить суть его способностей и их пределы. В таком случае его угроза АТ-полем, которое сам Шут не мог даже почувствовать, выглядела неумелой и смешной бравадой.
А могли и не выяснить. Может, в этот самый момент отдавались приказы на активацию Евангелионов, которые по идее должны были его уничтожить. Шут криво усмехнулся. Это было даже не из пушки по воробью, а вообще нечто за гранью добра и зла. По его собственным ощущениям, ему бы сейчас хватило пары сильных ударов для прекращения своего бренного существования. На всякий случай, он напряг психическое восприятие до предела, но Евангелионы ощущались далекими и неактивными, хотя и по-прежнему весьма внушительными.
Что-то еле слышно клацнуло.
- Магнитные зажимы деактивированы, - сообщил динамик голосом все той же Акаги. – Теперь вы будете говорить?
- Сперва еда, - резко ответил Шут, садясь на койке и разминая затекшие руки. – Потом разговоры.
Еще одна небольшая отсрочка, чтобы придумать подходящую ложь.
* * *
NERV
Токийский филиал
Запись №VKC130715
Дата: 13 июля 2015 года
От: доктор Альфонсо Конде
Для: доктор Акаги Рицко
Тема: «Наблюдения за объектом класса «Серафим»: анализы»
Совершенно секретно
«Доброго времени суток, доктор. Знаете, я не знаю, что вы там вбили себе в голову, но по вашему требованию я в пятый раз повторил тесты и в пятый раз результат был тем же, что и в первый.
Присланное вами вещество является искусственно синтезированной рибонуклеиновой кислотой, и строго говоря, сложно точно определить ее как сложное органическое соединение или же как чрезвычайно простой вирус. Насколько можно судить из его поведения, в обычных условиях он инертен, однако при контакте с сальными кожными выделениями переходит в активное состояние. Данное вещество обладает низкой стойкостью к ультрафиолетовому излучению, заражение воздушно-капельным путем маловероятно, однако при прямом тактильном контакте она почти равна единице.
При заражении происходит поражение и разрушение белого вещества нервной системы, что быстро и гарантированно приводит к смерти. Мои запросы в службы безопасности крупнейших стран, даже с предоставленными вами полномочиями NERV, не дали ничего. Все, с кем я контактировал, как один отвечали, что такого вещества в их распоряжении нет, как нет вакцины или противоядия. Видимо, чья-то частная разработка. Впрочем, на этот счет пусть болит голова у Интерпола.
Наконец, самое интересное, реакция клеток «Серафима» на это вещество. Нормально они реагируют. Вещество их разрушает, так же, как и клетки обычного человека. Это все».
Конец файла.
Рицко еще раз перечитала отчет, щелчком мыши закрыла документ и раскурила пятую за эти сутки сигарету. Такого в ее практике еще не случалось. Да, некоторые феномены, с которыми она имела дело, были необъяснимы с точки зрения современной науки, но все равно они одинаково проявляли себя и в лабораториях, и в полевых условиях. Здесь же была откровенная чертовщина. Со слов сотрудников Второго Отдела, обнаруживших загадочное вещество на рукоятке двери квартиры, которую занимал «Серафим», скрывавшийся на тот момент под именем Александра Ларкина. Его смертоносность выявили первые же анализы. Вкупе с видеозаписями, которые подтверждали плохое самочувствие объекта после контакта с этим веществом за несколько часов до его исчезновения из поля зрения, можно было предположить, что его организм обладает повышенной стойкостью. И отчет доктора Конде сюда не вписывался совершенно.
Взбешенная противоречиями, Рицко пошла на колоссальный для себя риск, и ввела все еще пребывавшему в коме «Серафиму» небольшую дозу. Спустя три часа начались нарушения в энцефалограмме, спустя пять часов наступила клиническая смерть. Еще через пять минут приборы зафиксировали смерть мозга. Тогда Рицко уже была готова сочинять липовый отчет для Командующего Икари, который бы объяснил внезапную смерть ценного образца, но тут раздался испуганный вскрик Майи. Метнувшись к мониторам, Рицко не поверила своим глазам. «Серафим» был жив. Приборы еще фиксировали его критическое состояние, но он определенно был жив. Хотя еще полминуты назад однозначно был мертв.
Затушив скуренную до фильтра сигарету, Рицко перевела взгляд на экран. На нем отображался уже одевшийся «Серафим», медленно и со вкусом поглощавший оперативно разогретый и доставленный из столовой обеденный комплект. С такого ракурса он выглядел почти человеком. Беззаботным и симпатичным молодым человеком, хотя и истощенным и немного нестриженным. Только этот человек не умирал, если его убивали. И о почти трех десятках трупов, которые остались на его пути, тоже забывать не следовало.
С шипение отворились двери, ведущие на командный мостик. Рицко полуобернулась, приветствуя вошедших легким кивком. Мисато, Икари, его заместитель и полковник Цуруми. Верхушка NERV была выдернута по звонку из своих постелей чтобы разобраться с третьей по важности проблемой, стоявшей сразу за Ангелами и финансированием. Точнее, третьей она была в глазах Командующего. Мисато довольно резко отзывалась о попытках Цуруми и доктора Конде сгрузить «Серафима» в ее сферу ответственности. Полковник же с момента доставки объекта в штаб-квартиру ежедневно подавал докладные записки, в которых требовал для «Серафима» немедленного уничтожения. Бывший разведчик не только жаждал мести за погибших подчиненных, но и пекся о том, чтобы больше никто не пострадал.
- Он сейчас нас слышит? - спросил Икари.
- Сейчас - нет, но микрофон можно включить в любой момент.
- Нет, пока не стоит. АТ-поле объекта активно?
- Постоянно фиксируется небольшой фон, на пределе чувствительности приборов.
- MAGI производили анализ его потенциала?
- Предположительно, объект способен генерировать АТ-поле мощностью до 0.17% аналогичного показателя Евы с риском для жизни. Однако, Командующий, вы видели последний отчет. Оно оживает через несколько секунд после смерти.
- Не важно. Пока он остается взаперти - он не сможет помешать. А теперь включите свзяь, я хочу с ним поговорить.
- Хорошо. Предупреждаю сразу, собеседник не из приятных. Реагирует только на обращение по имени или фамилии, иных обозначений себя не признает.
Рицко потянулась к пульту и нажала несколько клавиш.
- Ларкин, - сказал Командующий. - Ты слышишь меня?
"Серафим" прервал трапезу и одарил камеру холодной улыбкой.
- Приветствую, Командующий. А я уж надеялся, что вы не найдете в своем графике нескольких минут на мою скромную персону.
- У меня есть несколько вопросов, я хочу чтобы ты на них ответил.
- А я хочу радиоуправляемый самолетик и покататься на пони. Но раз уж вы соблаговолили придти лично, а не в который раз сваливали все на старика-заместителя, я вам отвечу.
- Что ты такое?
- Трудно сказать, - "Серафим" задумчиво подцепил из пластикового контейнера кусочек синтетического мяса. - Если честно, я сам не раз задавался этим вопросом, и ни разу не смог дать четкого ответа. Меня можно назвать человеком в том смысле, что у меня две руки, две ноги, две головы различного назначения и функционала, а так же острая непереносимость традиционной восточной кухни и тех личностей, которые врут сами себе. Однако я не являюсь человеком в плане соответствия физиологии, и насколько могу судить, это вы и без меня знаете, не в последнюю очередь благодаря усилиям вашей любовницы. Если же мы обратимся к Платону, то меня вполне можно считать человеком, поскольку у меня нет перьев, но зато есть плоские ногти. С точки же зрения Ницше, считавшего человека высокомерным насекомым и высшим заблуждением природы, в котором сильнее всего проявляется воля к власти, я человеком не являюсь.
Если же мы возьмем материи более приближенные, то и здесь нет однозначной картины. Уважаемый господин Камимура, под чьим началом я имел честь работать, считал меня ослом, который звонит людям посреди ночи. Мои коллеги считали меня мрачным и угрюмым типом и подозревали во всех смертных грехах, от злоупотребления алкоголем до увлечения лоликоном. Лично мне же нравится поэтическая формулировка, - «Серафим» выпрямился во весь рост, патетически поднял руку и продекламировал:
- Я горький вздох Империи священной,
Я пепел погребального костра.
Я Мрачный Жнец из детской сказки древней
Не скованный условностями зла.
Возмездие, что не боится скверны.
- Ты не ответил на вопрос, - напомнил Икари, сохраняя невозмутимый вид.
- Ответил, - отрезал «Серафим», усаживаясь . – Ответ: «Я не знаю».
- С какой целью ты внедрился в NERV?
- Внедрился? Вы что-то путаете. Мне просто нужны были деньги и жилье, и я просто нанялся к вам на работу, поскольку вы предлагали и то и другое. Кстати, - вдруг встрепенулся он. – Мне так и не выплатили зарплату за июнь, и выходного пособия я тоже не дождался.
- Мы рассмотрим этот вопрос, - голосом Командующего можно было остужать перегревшиеся сверхпроводники. – Ты вступал в контакт с Евангелионами?
- А то. Каждый день считай. Бывало, драишь полы, а они смотрят, смотрят. Ну как живые, честное слово.
- Ты понял, о чем я.
- Разумеется понял. Но при посторонних говорить не буду. И записывающую аппаратуру тоже отключите.
- Выйдите. Все, - приказал Командующий.
Все затаили дыхание, но с места не сдвинулись. Икари нахмурился, и на этот раз подчиненные намек поняли. На своем месте остался только Фуюцки.
- Теперь мы наедине, - сообщил он в микрофон.
- Подозреваю, что ваш замком все еще при вас, но вы же ему все равно расскажете… Да, я разговаривал с Евангелионами. Вы это хотели слышать?
- Да. Тебе известно, чьи души находятся в них?
- Нулевой – пуст, контролируется только силой воли Первого Дитя, Аянами Рей. Неприятный в общении тип, крайне неприятный. Ноль Первый – содержит душу Икари Юи, вашей бывшей жены. С ним непосредственно я не беседовал, но сама Юи-сан производит женщины умной, хотя и несколько резкой. Ноль Второй – содержит неполноценный фрагмент души Сорью Киоко. С ними конструктивного диалога не получилось, да и не особо хотелось, если честно.
- Что тебе сказала Юи? – эмоции впервые прорвались через маску «сурового администратора».
- Что, цитирую, «Этот кретин чуть не похерил всю мою работу, а за то, как он поступил с Синдзи, я бы с радостью оторвала ему голову, если бы это хоть как-то помогло». Так что, Командующий Рокобунги, ваша жена вами недовольна, крайне недовольна. И боюсь, ударом скалки вы тут не отделаетесь.
- Икари, - машинально поправил его Командующий.
- Нет уж, я буду звать вас Рокобунги. Такой безнадежный кретин как вы, не достоин даже носить фамилию этой женщины. Кстати, если вы меня отсюда по-тихому выпустите, снабдите деньгами и новыми документами, я подскажу вам способ встретиться с ней не истребляя человечество. Не думаю, что она будет вам сколько ни будь рада. Скорее всего, она вас уничтожит мгновенно. Но зато вы успеете с ней поздороваться, если повезет.
Икари и Фуюцки переглянулись. Слова «Серафима», произнесенные совершенно будничным тоном, казались чем-то невероятным. Заветную цель, ради которой эти два человека привели в действие силы почти божественные, он описывал находящейся буквально под носом. И тут же приправлял ложку меда бочкой дегтя. Но самый главный вопрос – вопрос доверия. С момента первого контакта это существо лгало всем и вся, не допуская и капли искренности с кем бы то ни было. Не говоря уже о том, что он вряд ли питает к окружающим теплые чувства после той охоты, что была на него устроена.
- Ты можешь сделать это прямо сейчас?
- Нет. Мне нужно находиться поблизости от Ноль Первого. И вы тоже должны находиться рядом, на расстоянии вытянутой руки.
То есть на той дистанции, на которой он, согласно выводам MAGI, сможет убить простым касанием.
- Кстати, даже если вы вдруг выпустите меня из этой камеры, - вдруг вспомнил «Серафим». – Я все равно не стану ничего делать до того момента, когда последний Ангел превратится в большую лужу LCL или груду пепла.
- Ты осознаешь, что твоя жизнь находится в наших руках? – спросил Икари.
- Не смешите меня, - «Серафим» разлегся на пластиковой койке и закрыл глаза. – Ну убьете вы меня, и что дальше будете делать? Не уверен точно, но думаю, меня просто еще раз вернут обратно. Приятного, конечно, все равно мало, только я могу уже всерьез обидеться, и жить вы будете, Командующий Рокобунги, насыщенно но очень недолго. Или пример одного из членов SEELE вас ничему не научил? Так или иначе, я предлагаю закрыть этот вопрос до соответствующего момента.
- Хорошо, - Командующий не был бы Командующим, если бы не умел в нужный момент остановиться. Кроме того, ему самому требовалось время на осмысление и оценку всего сказанного.
- Есть еще какие-то вопросы?
- Да. Откуда ты располагаешь всеми этими сведениями? Откуда при тебе оружие, которое не могло существовать?
- Не знаю, - ответил «Серафим», не меняя позы и выражения лица. – И знание, и вещи, и документы просто были при мне, когда я осознал себя. За неимением лучшего, я поначалу просто решил, что у меня амнезия, но не рискнул обращаться в больницу, поскольку честные люди вряд ли носят при себе такой арсенал. А потом… потом я просто следовал течению. Знаете, это как инстинкт. Действуешь определенным образом только потому, что так желает левая пятка. Но этот инстинкт до недавнего времени вел меня безошибочно. В любом случае, я считаю себя человеком по имени Александр Ларкин лишь потому, что так было написано на ID-карте.
Внезапно «Серафим» сел на койке и очень спокойно и страшно улыбнулся в камеру. И Икари Гендо, и Козо Фуюцки были людьми с очень крепкими нервами, но под этим взглядом почувствовали себя неуютно, пусть даже им ничего не угрожало.
- А может, я ангел? – предположил «Серафим». – Как вам такая теория? Не из тех, которых убиваете вы, а настоящий. Который пришел покарать тех, кто слишком много о себе возомнил?
Нажатием кнопки Командующий отключил связь. Впервые за много лет он чувствовал как в глубине его души зародилась неуверенность, которую не получалось подавить. Конечно, запись потом проверят и перепроверят эксперты, по интонациям и мимике пытаясь отличить правду ото лжи и полуправды. Но все равно что-то не давало ему покоя. Предчувствие, интуиция. Словам этого существа нельзя было безоглядно верить, но они практически идеально укладывались в картину мира. Вызвав ожидавших в коридоре подчиненных, он препоручил дальнейшее проведение допроса им, а сам удалился в свой кабинет в Верхней Догме, где несколько дней назад навсегда погас еще один Сефирот.
* * *
NERV
Токийский филиал
Запись №VKC150715
Дата: 15 июля 2015 года
От: лейтенант Ибуки Майя
Для: доктор Акаги Рицко
Тема: «Наблюдения за объектом класса «Серафим»»
Совершенно секретно
«Согласно собранным за двое суток непрерывного наблюдения сведениям, объект демонстрирует спокойное поведение и не проявляет агрессии. Приблизительно два часа в сутки объект уделяет физическим упражнениям, в остальное время занят чтением книги, что была среди его личных вещей или же пребывает в состоянии похожем на транс или медитацию. При этом он не реагирует на прямое обращение или иные внешние раздражители.
Ответы объекта на большинство вопросов носят общий или уклончивый характер. Часто пускается в пространные рассуждения, ставит задающих вопросы сотрудников в неудобное положение или цитирует отрывки из своей книги. Перевод данных отрывков с русского на японский находится в Приложении 1.
Определенные подозрения вызывают попытки объекта выяснить скользящими вопросами степень боеготовности NERV, состояние Евангелионов и пилотов. Вероятно, он планирует побег, хотя сам утверждает, что ему тут комфортно.
Фон АТ-поля фиолетового спектра остается стабильным, отмечается незначительное увеличение в те моменты, когда объект пребывает в трансе. При этом, однако, не зафиксировано какого-либо изменения состояния окружающей среды, поэтому решено было просто продолжать наблюдения.
Предварительный вывод: в текущем состоянии объект не представляет непосредственной угрозы, но рекомендуется принять дополнительные технологические меры безопасности».
Конец файла.
NERV
Токийский филиал
Запись №QBD150715
Дата: 15 июля 2015 года
От: полковник Цуруми Ватару
Для: майор Кацураги Мисато
Тема: «Объект «Серафим»: меры безопасности»
Совершенно секретно
«Майор, у меня нет времени на пререкания с вами. Непосредственно работать с монтажом оружейных систем имеет полномочия только Оперативный Отдел, поэтому этим займетесь вы, хотите вы того или нет, не только у вас работы навалом. От вас всего лишь требуется разместить в вентиляционных ходах, ведущих в камеру «Серафима» емкости с ипритом, которые можно было бы открыть по сигналу».
Конец файла.
NERV
Токийский филиал
Запись №DFD150715
Дата: 15 июля 2015 года
От: замком Козо Фуюцки
Для: командующий Икари Гендо
Тема: «Проект Е»
Только для внутреннего пользования
«Икари, тебя не было на месте, передаю сообщение так. Со мной буквально только что связались американцы. Они завершили доводку Евы-03 примерно на 90% и планируют передать ее в наше распоряжение. В прототипе S2-привода были выявлены грубые нарушения конструкции, предположительно – результат саботажа. После их устранения он так же будет выслан нам. Ладно, не суть, главное – надо что-то решать с пилотом. Мы не можем опять надеяться, что у Комитета в запасе найдется еще одна темная лошадка, но психическое состояние кандидата в данный момент чрезмерно стабильно и не сможет провести первичную синхронизацию
P.S. Черт, иногда я ненавижу нашу работу. Может, «Серафим» не так уж погрешил против истины, передавая слова Юи».