Синдзи:

Он опять всех спас. Опять. Снова вышел и победил, несмотря на полученные травмы. Я хотел накричать на Мисато, которая выпустила его в бой в таком состоянии, а потом накричать на него. Но… но он мертв. Эта… эта синхронизация убила его. Я не смог ему помочь… Я не смог. А он… он теперь мертв. Завтра похороны. Аска… она тоже чувствует боль, она плакала у меня на груди, и я тоже не мог сдержать слез – это очень больно, терять товарища. Мисато… я видел ее, но не стал ее обвинять. Она сама сейчас в помощи нуждается, ей нелегко далось это решение, но выбора просто не было. И еще ему бы не понравилось, если бы я стал обвинять ее. Ведь это его выбор. Он бы улыбнулся и сказал именно это – «это мой выбор». Если бы был жив. Я… я видел его последнюю видеозапись, на которой он еще жив. Его последние слова – «прости Рэй». Он… он всегда думал о других больше, чем о себе. Всегда. Рэй… я не видел ее после боя. Сказали, что она жива, но все еще в больнице. Надеюсь она не сильно пострадала… и… и даже не представляю как ей трудно. Она потеряла… нет… не хочу об этом думать. Но надо будет обязательно помочь ей. Хотя бы так я смогу хоть отчасти отдать ему долг. Долг жизни.

Мисато:

Сегодня его похороны. Я пришла. Ведь убийца всегда приходит на похороны жертвы. И я пришла. Ведь это по моему приказу… Не думать. Вижу заплаканные лица Аски, Синдзи… здесь даже Тодзи, хоть и пришлось его сюда везти на коляске, но он не мог не прийти на похороны того, кто спас ему жизнь. Не думать. Рэй все еще в больнице, и о ее состоянии ничего неизвестно. Как она воспримет его сме… Не думать. «прости Рэй» - это его последние слова. Он думал о ней. Не о себе, а о ней. И когда он… когда он убил Ангела… Он ведь и тогда думал о ней. На его могиле поставили скульптуру, которую сделал Вир перед смертью. Памятник самому себе… и не только… Она как-будто отлита из металла. Парень, напоминающий Вира в доспехе, закрывающем тело, стоит держа в правой руке опущенный меч. На его лице усталость, и грустная улыбка. Он смотрит вдаль. У его ног, прижавшись спиной к его левой ноге сидит девушка, выглядящая как Рэй. Она тоже в костюме, но он слабобронирован. На ее коленях лежит винтовка, левая рука покоится на рукояти. А правой она держится за ладонь парня. И смотрит туда же, куда и он. И на ее лице тоже усталость. Я…от них веет грустью и решимостью. Так же как от него. Он хотел, чтобы мы не забывали их. И мы не забудем. По крайней мере я, его убийца, точно буду помнить.

Рэй:

Я пришла в себя рывком. Я… где я? Последнее что я помню… это бой… и я… я проиграла. Но почему тогда я жива? Осматриваюсь. Я в палате. На мне нет ни одной раны. Внезапно меня озаряет догадка, и я ищу на пальце шрам, оставшийся после пореза во время готовки… шрама  нет. Значит это уже не я, а копия. Меня снова вернули к жизни. Заменили. Примет ли меня такой Вир? Он… он добрый, но если узнает что я теперь… всего лишь копия прежней Рэй, он примет меня? Надеюсь… встаю с кровати, и обнаруживаю школьную форму на стуле. Одеваюсь. Теперь на выход. Дверь заперта. Плохо. Сажусь на кровать и жду. Ждать пришлось долго, дверь открылась только через четыре часа. Это… это командующий Икари? Почему он… внезапно у меня появляется плохое предчувствие… очень плохое.

-Ты уже пришла в себя?

-Да. Почему вы здесь?

-Не буду тянуть. Три дня назад был бой. Пилот Адир мертв.

Мертв… Я… не… верю… но я… я не чувствую его… я раньше всегда знала, что с ним… но сейчас не знаю! Я думала это из-за того что я подделка, но он мертв… мертв… мертв… умер не только он. Ангел убил двоих. Меня и его. Я вроде бы еще дышу, но я уже мертва. Правильно. Зачем мне нужна жизнь, в которой нет его…

Внезапно я слышу как командующий говорит, что его можно вернуть к жизни:

-…омощью этой технологии, можно вернуть его к жизни. Однако это будет трудно, и весьма затратно. И вероятность успеха всего 25 процентов. И еще, есть вероятность, что он забудет часть своей жизни. И тебя в том числе. Либо калекой останется.

-Я сделаю ВСЕ, чтобы он жил. Неважно, будет он меня помнить или нет. Что…

-Что требуется от тебя?

-Да.

-Ничего. Комплекс приборов, который использовали для твоего воскрешения, послужит и для него.

-Почему вы это делаете?

-Я и сам хотел бы это знать… наверное это дань памяти тому мне, который верил в то, что все будет хорошо. Или скорее я просто не хочу потерять перспективного пилота. Никто кроме него не сможет пилотировать Шестого. А сейчас, когда пилотов и Ев осталось всего две, это особенно важно. Полагаю, что демонтаж ядра закончат через несколько дней. Еще несколько дней на доставку нового тела из России, и настройку приборов.

-Значит его, как и меня, можно… заменить?

-Нет. Тело с такими же характеристиками нервной системы всего одно. И оно не идентично. Есть вероятность отторжения. Впрочем, это хоть какой-то шанс.

-Да. Спасибо. И можете пообещать мне…

-Что?

-Если… если вы не сможете его воскресить, то потом не заставляйте меня снова оживать. Хорошо?

-Ты…

-Я не стану жить без него.

-Он умер, чтобы ты жила.

-Нет. Ангел убил нас обоих. Просто я еще дышу. Но без него это только агония.

Он долго смотрит на меня… и в его глазах понимание, сочувствие и… та же боль. Потом он уходит. Не ожидала от него такого. Несмотря на его слова о том, что ему нужен только пилот, я понимаю, что он так поступает не только поэтому. Наверное, из-за того, что знает эту боль. Боль потери.

Лаборатория:

В этом зале множество непонятных приборов. И еще ядро, демонтированное с Шестого. И еще капсула, с номером 3-12/Б. И в ней молодой паренек. Он копия образца 3-12, но копия неудачная. Брак. Его ядро не сформировалось до конца, но тело и нервная система жизнеспособны, и поэтому его не утилизировали, а хранили на складе. И недавно он оказался нужен. Именно в него собираются переписать из ядра Евангелиона сознание Вира. Шанс на успех около 25 процентов, не так уж много, но не так уж и мало. Наконец все готово. И процесс начинается. Тишина, в этой тишине слышно только клацание клавиатуры, и гул системы охлаждения. А еще слышно напряженное дыхание девчушки с красными как закат глазами, и волосами цвета снега. Она не сводит взгляд с него. Она что-то шепчет, но слов не разобрать. По ее щеке катится слеза, но не слышно звука плача. Она ждет и надеется. И верит.

3-12/Б:

Я проснулся. Наверное. Недавно что-то случилось. Но я не помню что. Я… что я помню? Меня зовут… как меня зовут? Я лежу в зале, на каком-то топчане. Я закутан в простыню. Я мокрый. Это неприятно. Я вижу много разных приборов, но не знаю их назначения. И еще вижу трех людей. Одна это женщина лет 30, блондинка. Второй это мужчина лет 45, седоволос. И еще маленькая девчушка лет 14 на вид, с… с седыми волосами. Необычно… наверное. У меня длинные волосы, до плеч. Надо посмотреть какого они цвета. Тоже седые. Значит это норма. Мужчина подходит и что-то спрашивает

-Ты помнишь меня?

-Нет. Я… кто я?

-Черт!

-Я Черт?

-Это я не тебе. Тебя зовут Вир Адимир. Запомни это. Ты пилот из России. Шестое дитя. Запомнил?

-Да. Информации немного. Но почему я ничего не помню?

-В ходе эксперимента память потерял. При попытке реактивации Евы-06.

-Ясно. Значит я пилот. Я помню… помню что такое Ева. Это хорошо?

-Да. Акаги, что с ним?

-По-видимому частичная амнезия, раз про Ев помнит, а про себя ничего. Кроме того, речь связная, и  у него все навыки есть, скорее всего память к нему еще вернется, в случае неудачи он бы был просто овощем.

-Ясно.

Ко мне подходит девчушка. У нее заплаканные глаза. Неожиданно она приближает свое лицо к моему, и глядя мне в глаза спрашивает:

-Ты… ты действительно ничего не помнишь?

-Нет.

Она снова плачет. Неожиданно как для нее, так и для меня я утираю ей слезы. Я… почему у меня такое чувство, что я это уже делал раньше? Она смотрит на меня с надеждой, и тихо шепчет – «Вир». Я… почему ТАК болит голова? Я… Я… Я чувствую как начинает не хватать воздуха, сердце колотится об ребра так, как-будто хочет наружу выбраться… Я… Я… Я умираю. Не так. Я вспоминаю как умирал. Автобус. Скользкая дорога. Грузовик на встречной полосе. Боль, много боли. А потом смерть, как избавление...

Вир:

Я… Я… Я прихожу в себя. Лежу на полу, рядом сидит Рэй. Неподалеку Акаги, и рядом стоит командующий Икари. Что за… Я снова умираю. Я в капсуле Евангелиона, и чувствую как болят раны, чувствую как сердце пытается биться, но ему уже не хватает сил. И боль. Боль в ранах полученных не в этом бою. Боль пульсирующая в висках. Боль, она оказывается бывает разной. Потом я снова чувствую агонию, и ко мне приходит смерть. Опять. Снова прихожу в себя. Я снова на полу. Я все вспомнил. Теперь все. Но… я ведь должен был умереть? Обращаю внимание  на боль в груди, и лежащий рядом шприц со здоровенной иглой.

-Что со мной? Доктор Акаги…

-Ты вспомнил?

-Да.

-Это хорошо.

-Почему так болит грудь?

-Тебя пришлось реанимировать. Два раза.

-Вот как.

Командующий уже ушел. Акаги вернулась к приборам. Рэй сидит в двух шагах от меня, и почему-то напряженно смотрит на меня.

-Рэй…

-Ты… вспомнил меня?

-Да.

В следующий миг оказываюсь придавлен легонькой тушкой, скорее даже тушканчиком… Ищу ее губы, и целую. До боли, до нехватки дыхания. Я жив. Я жив! Я ЖИВ!!! И она рядом. Лежим, я обнимаю ее, а она снова плачет. Дуреха. Ничего не говорит, только плачет. Лучше бы отругала, или идиотом обозвала, чем слушать как она рыдает. Но и останавливать ее сейчас не стоит. Не знаю сколько я мертв был, но уверен ей трудно было. К нам подходит Акаги

-Может уже прекратите на полу валяться?

Экхм… потихоньку встаем. Привычный взгляд на руки… черт, ни шрамика!

-Как вы смогли воскресить меня?

-Тебя интересуют технические подробности?

-Не очень. Просто мои шрамы… они все исчезли!

-Если ты разочарован, то можем восстановить их…

-Не-не, вы не так поняли. Я всем доволен.

-Ну вот и хорошо. Это тело образца 3-12/Б, оно с браком. Ядро не полностью сформировано.

-Вот как, значит можете меня преспокойно копировать в случае чего?

-Не можем. Это тело единственное подходящее для тебя. Так что следующая твоя смерть станет для тебя последней…

-Постараюсь этого избежать. Кстати почему меня Командующий назвал Шестым дитя, и фамилию изменил?

-Хотели выдать тебя за другого. Впрочем раз уж ты все вспомнил… Можешь зваться по старому. Все равно о вас никто не знает. Вся информация для общественности о пилотах исчерпывается Сорью и Икари… хотя после твоих похорон…

-Похорон!?

-Ну да.

-То есть вы меня похоронили, а теперь вдруг неожиданно выяснится, что я живой…

-Да.

-А поумнее придумать ничего нельзя?!

-Можно. Но я обеспечивала только техническую сторону процесса твоего воскрешения. Так что это уже не мои проблемы. Кстати, может уже покинете помещение? Одежда вооон там.

Я в ахуе. Нет, я понимаю что скоро Нерв порвет связи с СИЭЛ и на нас войска двинут… но чтобы вот так пофигистически отнестись к сначала закопанному пилоту, а потом воскрешенному…. Тоже мне вудуисты недоделанные. Так ворча себе под нос ругательства не без помощи Рэй добираюсь до стула с одеждой. Что тут у нас? Тут у нас парадная форма. Печалька. Хотелось бы чего-нибудь удобнее, но выбора нет. Хмм, судя по всему это МОЯ форма. Почему моя? Потому-что медальки висят криво, точно так как я их вешал на свой мундир… опять же с помощью Рэй переодеваюсь... процесс немного затягивается… но это так приятно… Наконец покидаем помещение под грозным взглядом Акаги и ворчании о падении нравов и вертепе, который НЕ надо устраивать в научной лаборатории. Со скоростью черепахи ползем в сторону лифта. В теле слабость. И неудивительно, помнится как очнулся, так еще дня три передвигался по стеночке. Вот и сейчас еще мышцы к нагрузке непривычны. Хорошо хоть не надо заново привыкать к новым габаритам тела и изменившемуся центру тяжести. Справа меня поддерживает Рэй. В основном психологически, так как опираться на нее при ходьбе боязно – а ну как придавлю? Главное теперь никого из знакомых по пути не встретить, а то придется объяснять, что и как… накаркал… я ворона восьмидесятого уровня. Какова вероятность встретить сразу Мисато, Сина и Аску вместе? Очень мала, скажете вы… но она есть. И мы с Рэй встретили именно Мисато, Аску и Сина. Минута молчания, в ходе которой глаза у них становятся все больше, челюсти все тяжелее (так как их к земле все сильнее притягивает…) а лица все бледнее… В голову ничего не лезет кроме

-Эммм, приветик… а вы откуда идете?

-С кладбища…

-Эммм, ясно… ну и как там моя могилка?

-В-в порядке…

-Вот как, рад. Очень рад.

-Йома…

-Глюк…

-Привидение…

Какие-то они неоригинальные. Ответ Рэй меня добивает

-Просто мы вампиры, поэтому нас трудно убить. Мы дети ночи!

Всю эту чушь она произносит с абсолютно серьезным лицом, и не менее серьезным голосом. Только в глазах чертики прыгают. Пожалуй, надо будет еще раз поговорить с ней о юморе. Похоже что в прошлый раз она меня не совсем поняла… Пока я рассматривал Рэй, они пришли в себя. И не придумали ничего лучше, чем попытаться меня придушить. Это не дружеские объятия! По крайней мере я рассматриваю это как покушение! Наконец через пару минут прекращают попытки меня придушить, и я узнаю что я сволочь, идиот, дебил, самоубийца чертов, какой-то думмкопфен(или что-то вроде, не силен я в немецком), еще бака(это уже родной японский… родной!??!!?), и прочее, прочее, прочее…

-В-все таки, почему тебя… посчитали мертвым?

Отвечает Рэй

-Потому-что он и правда умер. Шанс на то, что удастся его оживить был слишком мал. Еще меньше была вероятность того, что к нему вернется память.

-Р-рэй…

-Я просто надеялась что он вернется. Вир, ты ведь обещал что мы всегда будем вместе…

Опускаюсь на колени, и прижимаю к себе это чудо. Мелкая, но сильная. Моя Рэй.

-Мелочь… конечно мы будем вместе!

-Намекать на мой рост… это подло! И… спасибо.

Хорошо. Теперь верю, что жив.

-Ребят, давайте все объяснения, охи и ахи на потом оставим. На завтра скажем. Как раз и могилку мою навестим… А пока просто… Мисато, не подкинешь до дома?

-Конечно. В смысле идем, домчу с ветерком!

-Ага, знаю я твой ветерок. Доделаешь то, что Ангел не смог!

Ожидаю смеха и подколок, но получаю в ответ напряженное молчание, и неожиданно мрачную атмосферу.

-Эммм, Мисато прости, язык мой – враг мой. Просто настроение замечательное, вот и тянет пошутить…

-Д-да.

В молчании идем в машину, и так же в молчании добираемся до квартиры. Мисато за всю дорогу ни разу не превысила скорость… похоже что у нее серьезная депрессия. Надо будет поговорить. Серьезно поговорить. Но потом. Сейчас мы добираемся до квартиры, в квартире до спальни, а там… там наконец сбрасываем с себя эти тряпки, что не дают почувствовать тепло друг друга, и обнимаемся. Она теплая, и маленькая. Худенькая. Но это Рэй. И она моя. Как приятно ее обнимать. А после, глядя друг другу в глаза, мы сливаемся в одно целое, и это очень-очень приятно. Успокаиваемся только уже под вечер. Просто лежим, она лежит у меня на груди, и я играю с ее волосами – накручиваю локон на палец. Она наблюдает за мной с улыбкой. Припухшие губки, румянец на щечках… она просто прелесть у меня… вдруг понимаю одну вещь – а ведь я два раза Рэй девственности лишил. Значит и ее заменили. Вот только определил я это… довольно нестандартными методами… экхм… раздается урчание. А я ведь ни крошки сегодня не съел… Идем сначала в ванную, где моемся, а потом на кухню. Быстренько поджарить яичницу. Итадакимас! И можно поесть. Уррр! Жизнь налаживается! После еды меняем белье, и снова ложимся. Только теперь спать. Чувствуя ее тепло рядом засыпаю…

И просыпаюсь от собственного крика. Мне приснилось, как я умираю. Это… не так страшно как в первый раз. Но… это чувство, когда вместе с кровью тело покидает и жизнь… пульсирующая боль сменяется онемением. Потом приходит слабость. Потом все сменяется тупым сонным безразличием, когда тебе уже все равно, и ты хочешь одного – чтобы все это как можно быстрей закончилось, но смерть не приходит, и ты лежишь, чувствуя слабость, боль, и желание только одно – чтобы все закончилось побыстрее, и не было так плохо. А потом просто теряешь сознание, понимая – это забытье и есть смерть, и ты благодарен ей за то, что можешь наконец-то умереть. Чувствую руку Рэй на плече. И ложусь обратно, обнимая ее еще крепче. Я… не мертв. Я жив. И это только сон. Вернее кошмар. Я жив.

Утро. Мы все еще лежим. Не спим, но вставать неохота. Так хорошо чувствовать ее тепло. И ничего не делать, только обнимать ее. Хорошо. Вот только вставать все равно надо. Надо поесть, навестить Мисато, и сходить на могилку. Интересно, как там? И не поскупились ли Нервовцы на памятник? Могли ведь… представляю простую могильную плиту, и морщусь – не эстетично… и не пафосно… Черт, что вообще со мной? Рассуждать о своей могилке, как о чем-то эстетичном это как-то… как-то странно, и это как минимум. Об этом пожалуй лучше никому не говорить. С трудом вылезаем из-под теплого одеяльца, и идем на кухню. На завтрак у нас опять же яичница, вот только теперь с помидорами, и еще бутерброды есть. И чай. Много чая. Не торопясь кушаем. Моем посуду, и идем переодеваться. Я выбираю футболку и брюки, благо что теперь шрамов нет. И хоть я теперь не столь брутален как до этого, но мне нравится и так. Рэй предпочитает милое платьице, однотонного бежевого цвета, которое ей по колено. Жаль, ножки у нее красивые… но если будут пялиться… да я же поубиваю их всех! Хорошо что по колено, определенно хорошо! Заходим к Мисато. Она по ходу и не ложилась – глаза красные, тени синие, лицо бледное… брррр… Взглянув на наши довольные ро… лица она тихо выходит, тихо потому-что Аска и Син еще спят. Полчаса до кладбища на машине. Выходим. Еще минут пять идем до моей могилки. Издали замечаю какой-то памятник. Мне памятник поставили? Охренеть как расщедрились… да еще и в полный рост. Что тут у нас? Оу, я с суровым но грустным лицом в каком-то доспехе стою держа в правой руке меч, опущенный к земле. Левой сжимаю руку… Рэй, сидящей на земле. Спиной она опирается на мою ногу, правой как-раз таки держит меня за руку, а левая покоится на рукояти винтовки, которая лежит у нее на коленях. И тоже самое выражение лица – усталость, решительность и грусть.

-Мммм, довольно пафосно, но мило. Кто дизайн разрабатывал?

-Ты.

-Эээээ…

-Ты не помнишь?

-Нет…

-А что именно ты помнишь?

-Что именно… примерно с того момента, как увидел Нулевого… с того момента ничего не помню(кроме смерти в капсуле, но мне кажется что рассказывать это не стоит).

-Ясно. Ты убил Ангела. Очень легко убил. А потом… потом с помощью АТ-поля сделал эту скульптуру. И умер.

-Вот как… не знал что у меня такой вкус. По-моему неплохо получилось. Как думаешь, Рэй?

-Я думаю, что ты идиот.

-Рээээй!

-Этот памятник… от него веет грустью. Он плохой. Он рассказывает только о войне и боли. Я не хочу, чтобы все заканчивалось так. Мы заслужили счастье.

-Вир, Рэй… простите!

И Мисато падает на колени.

-Это я убила тебя, Вир… это по моему приказу ты шел на смерть. И по моему приказу… это не Ангел тебя убил, а я!

-Мисато-сан. Меня только что идиотом назвали… так вот, вы еще большая идиотка! Вашей вины в этом нет. Скорее заслуга – то, что мир до сих пор существует, это ведь благодаря вашим планам. Без них мы бы уже проиграли.

-Но из-за меня вы…

-Дурость! Без жертв победы не бывает. Это плохо, но это так. И хотя вы стараетесь их уменьшить, совсем без жертв победы не добиться. Это закон войны. На вас нет вины. Знаете… я хотел бы вам сказать спасибо, за то, что вы смогли дать нам с Рэй счастье – быть вместе. И еще сказать спасибо за ваш талант тактика. Мисато, не надо придумывать всякую ерунду. Ладно?

-Вир, ты как всегда... Спасибо.

-Агась. А можно мне фотку или реплику памятника – на память?

-Вир!!!

-Вир!!!!

Какой хороший сдвоенный вопль. Но обстановку я разрядил… хотя фотку все равно хочу!