Обычай у меня такой:
подписано - так с плеч долой!
© Горе от ума

Домой сэр Генри вернулся в жалком состоянии. Во многом состояние это было вызвано насмешками старика Френкленда, мимо вотчины которого лежал путь к Холлу. Дом склочника представлял собой покосившийся от времени альпийского стиля сарай. Возможно, лет шестьдесят назад строение имело куда лучший вид и даже являлось украшением местных пейзажей. Но теперь краска цвета слоновой кости облупилась, и морёные под дуб балки протёрлись до соснового неглиже. Штукатурка, которая, по замыслу строителей, должна была покрывать потолок, ныне островками возлежала на полу. А балюстрада покосившегося балкончика грозила в любой момент рухнуть наземь, так что пришлось привязать её к дощатой стене бельевой верёвкой, и старик всегда кричал ехидствующим зевакам, что это вовсе и не верёвка, а бикфордов шнур.

Делом жизни Френкленда было судопроизводство. Он судился не ради прибыли, а из принципа, сея таким диким образом разумное, доброе, вечное. Балкончик свой он оборудовал рефлекторным телескопом, у которого просиживал все дни напролёт и вылавливал скудные поводы для торжества морали. Местные жители об этом знали и всячески над этим посмеивались. Вскоре и сам Френкленд стал потешаться над своими занятиями, постепенно охладевая к любимому делу. Бранился он всё больше для острастки, а последнее дело и вовсе с треском проиграл.

- Высоко сижу, далеко гляжу, - прошамкал старикан проходящему под окнами сэру. – Ой нехорошо, ой нехорошо  девиц забижать. Так ведь и весами фемидиными можно по башке-то получить.

Френкленд захихикал. Ватсон укоризненно поглядел на сутягу – мол, зачем вы так? – а Баскервиль только махнул рукой и пробурчал:

- Не ваше дело. В своей усадьбе как хочу, так и ворочу.

- Вот и воротите, - продолжил обмен любезностями старикан, - небось бумаги-то не разобраны, а? Вот дядя ваш, н-да… «бранил Гомера, Феокрита, зато читал Адама Смита и был глубокий эконом». Берите пример с умных людей, повеса. Ревизские сказки для кого составляются?

- Бюрократ вы, - грустно сказал помещик и побрёл своей дорогой.

Однако по возвращению в Холл Баскервиль отказался и от коньяку, и от вечернего роббера, а попросил вместо этого распечатать дядюшкин кабинет, дабы проверить документацию.

- Пойдёмте-ка со мной, - обратился он к Мисато и Кадзи, - я уверен, что в бумагах дядюшки есть информация, имеется причина, раскрываются обстоятельства его смерти! Его съели, я убеждён, его съели те…эти…страшные! Дело надо раскрывать, незамедлительно!

На это Мисато хмыкнула, Кадзи интеллигентно сказал, что сэру следует разобрать бумаги самому – таков порядок, и обыскивать замок они права не имеют. Баскервиль пожал плечами, и стал предлагать Хьюге разобрать бумаги. Хьюга спешно ретировался в галерею и стал изображать там портрет своего безрассудного тёзки.

В ответ на столь очевидный саботаж Генри собрался было резким криком навести в поместье порядок, рот его уже приготовился выдать безапелляционное «А ты кто такой?», но затем сэр как-то скис, и в гордом одиночестве пошаркал в кабинет своего дяди. Там он заперся часа на два. В это самое время план предписывал Синдзи явиться в Баскервиль-Холл с извинениями.

- Как? С извинениями? – удивился доктор Мортимер, который столкнулся с ним нос к носу на старой, увитой плющом террасе.

- Да, с извинениями, - кивнул Стэплтон-младший, - Хотя я и намекнул при нашей встрече, что ему здесь не место.

- Неужто? Друг Синдзи, я знаю тебя как облупленного. Сэр же постарше тебя будет, в силу характера ты его просто не мог послать. Хотя ты прав, с такими повадками ему тут не место.

- А вот см-мог! – воскликнул юноша. - Можешь мне не верить, друг Каору…

- Верю, - остановил его друг Каору, - вопрос только – почему сама Аска ему не накостыляла? Впрочем, я догадываюсь… О, женщины!

По лицу его расплылась улыбка. Добрая, хитроватая и немного непривычному человеку противная.

- Не стоит об этом, - упавшим голосом ответил Синдзи. - Это всё я. От-тстаивать девичью честь полагается нам, и держать ответ за сие – т-тоже.

- Абсолютно поддерживаю, - согласился Мортимер. – Ладно, пойдём, что нам на пороге-то торчать?

И Каору хлопнул Стэплтона-младшего по плечу. Друзья, весело переговариваясь, вошли в каминную залу векового строения, где их поджидала весьма уморительная картина.

Кадзи и Хьюга сидели в старинных дубовых креслах за карточным столиком и играли в вист. Ватсон хихикал, пил шампанское и весело выкрикивал:

- На квит! Пришлите жир. Семёрка с половиной!

- Э, дорогой друг, да ты азартный, - смеялся МакОтто, тряся головой в плешивом бархатном берете. На груди его бренчал и подскакивал Орден Подвязки, вынутый им из фамильных баскервильских закромов. Мисато пила коньяк, обмениваясь с дворецким Бэрримором тонкостями приготовления овсянки без использования чесночного соуса.

Сэр Генри сидел на полу, с круглым проволочным пенсне на переносице, окружённый бумагами и надломленным голосом читал:

- Холл, 1309 года выпуска, одна штука.… Есть. Окно витражное, стиль ар нуво – десять. В наличии? - Стоявший над сэрской душой Бэрримор светил канделябром и подтвердительно кивал.

- Точно так. Десять штук витражных, и с полдюжины обыкновенных.

- Ладненько, продолжим. Отопление паровое... Видите, было же отопление! – победоносно завопил помещик, укорительно глядя на Мисато, - …провести к зиме девяностого года.… Это что же, не успел?

- Точно так, – кивнул Бэрримор.

- Жалко.… Ну-с, где мы остановились? Кресла дубовые, с кожей, две штуки. На месте? – осведомился сэр у игроков.

- Ну, это как посмотреть, - хмыкнул Ватсон, - Де-юре кресло ещё тут, я на нём сижу, как видите. А де-факто я его уже проиграл.

Некоторое время Генри пребывал в оторопи от сего факта, но затем рассудил, что кресла всё равно его и никуда не денутся.

- Что там дальше? Так. Орден Подвязки, почти новый, поношенный. Здесь? – и помещик принялся сверлить глазами МакОтто.

- Что вы со мной в гляделки играете? – обиженно отреагировал Хьюга. – За орден теперь Кадзи в ответе, он его выиграл… Стоп. Я отыгрался! Так что там с орденом?

«Чёрт знает что», - подумал сэр Генри Баскервиль, оборачиваясь к открывающейся входной двери.

- Кто там прискакал к нам, а? – улыбнулась мисс Холмс. – А, не иначе как Синдзи Стэплтон! Заходите-заходите!

Синдзи, виновато оглядываясь, направился к помещику и с жаром принялся извиняться. Глаза его были устремлены в пол, вымощенный мраморными плитами. Периодически он запинался и делал солидные паузы. Каору пару раз даже толкал его в спину дабы растормошить товарища и вытряхнуть-таки засевшие извинения – доктор не терпел волокиты.

- Ск-кажу вам прямо, сэр Г-генри, - окончил свою продолжительную, но вместе с тем довольно краткую речь Стэплтон-младший, - я п-погорячился. Но войдите в моё положение – что я мог п-подумать, когда увидел…ну…то, что увидел.

- Ну что вы, юноша, - довольно миролюбиво покачал головой сэр, - я и сам виноват. Перебрал лишнего, знаете ли, вот и полез на амбразуру. Примите и вы мои искренние…Минуточку!

Разнёсшийся по всей зале сэрский вопль явно был вызван чем-то значительным. Детективы отвлеклись от своих занятий и воззрились на Генри, размахивавшего каким-то листком.

- Что вы на это скажете, джентльмены, а? – довольно заявил помещик, протягивая бумагу Мисато, - Прочтите это. Давайте, давайте. Ведь я прав был, так?

Мисато наклонилась и, прислонив к глазам лорнетку, оглядела листок, повертела его на свету, проверяя наличие невидимых чернил и водяных знаков, а после пробежалась глазами по тексту.

- Постойте, - задумчиво произнесла мисс Холмс, вертя послание в руках, - это ведь почерк покойного Чарльза Баскервиля, так?

- Точно так, - кивнул дворецкий, посмеиваясь почему-то в бороду.

- Кадзи, глянь это. Почерк сэра, но письмо написано в женском роде. А что сие означает? – победно спросила дама у мистера Ватсона.

- Элементарно, -  так же победно ответил джентльмен, - копия. Он снял копию с полученного письма.

- Хитрый старик был, - усмехнулся МакОтто, положив скопированное письмецо на стол. – Не удивлюсь, если копия сделана в нескольких экземплярах.

- Точно так! - копируя Бэрримора, воскликнула Мисато. В вытянутой руке она держала такой же листок. – Я думаю, ехать к адресату уже поздно? Надо всё подготовить, так что не раньше выходных. Скажите, Бэрримор, а вы ничего не находили в каминной золе?

- Случайно находил, - заявил Бэрримор. – Я много чего находил. Но если вы о сожжённом письме, то от него остался лишь постскриптум. И тот рассыпался у меня в руках.

- Короче, - подытожил Кадзи, - выходит, что большинство нитей у нас в руках.

- За это не могу не выпить, - отозвался из угла сэр Генри.

«Пили б вы поменьше», - синхронно подумали Синдзи и умудрённый в летах пингвин-философ.

- Ну что, я так вижу, вы заняты? – нарочито громко осведомился Каору, - Мы, пожалуй, зайдём к вам в другое время. Я сейчас извините, я тороплюсь на чай к мистеру Стэплтону, его отцу и очаровательным сёстрам. Засим позвольте откланяться.

С этими словами доктор Мортимер взял со столика копию письма и спешно сунул её в карман. В следующее мгновение ни молодого сельского лекаря, ни юного кофевара в Холле уже не было.