Это какой-то... позор...
© Собачье сердце

- Однако! Да тут не заперто! – удивлённо воскликнул МакОтто, заглядывая внутрь покинутого Кумб-Трессийского особнячка. – А мы-то, как дураки, ждали, пока нам откроют!

Мисс Холмс хмыкнула.

- А что нам, дверь ломать надо было? – резонно возразила она, - Никаких оснований обыскивать жилище у нас нет.  Ведь пока мисс Лайонс является свидетелем…

- И свидетелем очень важным!

Кадзи, изучавший сквозь цейсовскую лупу поросшую сорняком клумбу, выпрямился и теперь отряхивал брюки от прилипшего к ним гербария.

- Именно она последняя, кто видел сэра Чарльза. Я не знаю, какое отношение она имеет к сердечному приступу, и к той ерунде, которую мы увидели в ночи, но…

- Что касаемо ерунды, которую мы видели, - откликнулся Хьюга; лицо его приняло крайне значительное выражение, - то я рискую утверждать, что это один из британских фантомов. Нечто сродни Тауэрской Деве  или…

Сыщики рассмеялись. МакОтто поглядел на них с грустью и какой-то детской обидой.

- А я считаю… - безапелляционно выкрикнул он, - …я считаю, что это явилась Дикая Охота. Истинно вам говорю, в свете нового 1890 года Земля налетит на небесную ось!

Мистер Ватсон потушил очередную папиросу в орхидейной клумбе, и, хохоча, спросил:

- Да с чего ей налетать-то, Хьюга? Чудак ты человек, ей-богу. А ещё обер-лейтенант.

Полисмен топнул сапогом, добивая окончательно несчастную клумбу.

- А вот так! Сложите все цифры в 1890! Что вы получите? Что вы получите?

Мисато покрутила пальцем у виска.

- Восемнадцать! – шептал Хьюга МакОтто, потроша папиросную гильзу. – А при дальнейшем сложении – и вовсе девятка! Это ясно всякому, кто хоть немного знаком с арифметикой! А переверните. Вот переверните. Это же шесть! Нехорошее число, крайне нехорошее! А с учётом июня.…Да и шестого числа.… Это вовсе! – он многозначительно ткнул в небеса указательным пальцем, швыряя растерзанную папироску в цветы.

- МакОтто, перестань паясничать! – и мисс Холмс отвесила звонкую оплеуху суеверному коллеге. – Полностью исключаю элемент мистики в данном конкретном случае.

- А почему именно шестое июня, а не девятое сентября? – серьёзно спросил Кадзи.

Хьюга задумался. А действительно – почему?

- Почему-почему??? Какая разница! – раздражённо пробурчал он, - всё равно – чертовщина.

В этот момент из повозки послышалась какая-то мышиная возня, сопенье и бормотание. Задремавший было на козлах старый конюх Перкинс поднялся, сплюнул и, сыпанув десятком слов, что не подобает приводить в печатном слоге, выкрикнул:

- А я сч..щщитай..ю…  Что это усё от того, что вы опосля водки пиво хлестаете! Вот вроде ж с виду приличные люди, а ведёте себя.… От как босяки на базаре. Ишь ты, Судный день им подавай, с Армагеддоном, адом и жидами… Что вам, беспорядков наш-щих мало? Вы вообще зачем в тьму тараканью такую поехали,  чтоб фармазонские заговоры обсуждать?

Несомненно, в словах пленника зелёного змия находилось здравое зерно. Об истинной цели детективы несколько позабыли, начав обсуждать вместо этого обезглавленную жену венценосного толстяка и астрологическую цифирную чушь. А между тем, дверь в обитель важной свидетельницы была открыта нараспашку, а значит, эффект неожиданности был безвозвратно утерян.

- Ах ты ж! – сплюнула Мисато. – Давайте, придётся заходить в гости без приглашения.

- А может не надо? – колеблющимся тоном отозвался МакОтто. - На ночь-то глядя?

- Привидений боишься? – глумливо усмехнулись Холмс и Ватсон.

- Не, ну не так чтобы… - пробормотал скотланд-ярдовец, всё ещё нашаривая в кармане револьвер – на всякий случай.

Конюх с издевкой поглядывал на детективов, хихикая басом в бороду.

- От шо ж вы робите, извините за выражение? – весело поинтересовался он. Говорил Перкинс с некоторым ирландским акцентом*, который придавал его словам особо сатирический оттенок. – Спыть вона, и нечего девиц на ночь глядя беспокоить! Нехорошо это, се не есть comme ill faut, как покойный барин наш говаривал. А от впрочем, на усё воля ваша.

Ватсон посмотрел на старого пьяницу, тряхнул головой и сардонически хмыкнул:

- Ишь как режет! Устами деда глаголет истина.

Хьюга МакОтто не сдержался и прыснул, уронив очки в грязь. Засим он охнул, чертыхнулся, поднял выпачканные окуляры и стал судорожно их протирать.

- Что будем делать, шеф? – обратился он к мисс Холмс.

Та неспешно достала револьвер, зарядила полный барабан, улыбнулась отражению на полированной стали и беззаботно воскликнула:

- Что будем делать? Будем заходить!

И дверь Хальфмун-Коттеджа распахнулась, впуская непрошенных, но, к их чести, не лишённых деликатности гостей.

- Мисс Лайонс? – осторожно спросила Мисато, проникая в тёмную гостиную. – Добрый вечер. Или не очень добрый?

И сыщица задумчиво оглядела комнату, в коей царила темень и звонкая тишина. Всё говорило об одном…

- Привет всем хорошим людям! – весело воскликнул мистер Ватсон, поправляя галстук. – Это мы пришли! Что ж такое – не отвечают.

Он улыбнулся, улыбка его была ясна и прозрачна, как хрустальный фужер. Засим джентльмен манерно пожал плечами и стал оглядывать комнату, попутно прибавляя:

- Вот те на, пропала наша свидетельница! Куда ж она делась? – заботливо спросил Кадзи у коллеги, которая едва удерживалась, чтоб не расхохотаться. - Мы явились к вам с приветом, сообщить, что солнце встало… Что, не встало? Зашло? Как можно-с… Ага! Тихо!

В этот самый момент он разобрал некоторое шевеление в уголке крайне непонятного свойства. Детектив победоносно и вопросительно посмотрел на мисс Холмс.

- Шуршит! – не менее победно и торжественно прошептала та. – Спит?

- Похоже, - подтвердил Ватсон. – Будем будить или как?

- А м-может, не надо? – внёс свою лепту МакОтто, всё ещё допуская возможность таинственной мести шестого числа. Правда, теперь он старался не подавать виду. – Неудобно как-то. Не по-джентльменски.

Сыщики на мгновение задумались – а ведь действительно, нехорошо получается. С одной стороны, они не имеют таких уж оснований врываться в чужой дом на ночь глядя и будить владельца. С другой стороны, в противном случае они нарушали собственные договорные обязательства. Костяк сыщицкой команды пребывал средь необъятных просторов Девоншира вот уже две недели, и за всё это время следствие практически не сдвинулось с места. Как говорится, куда ни кинь, везде клин.

- Я тихонечко посмотрю, - решила Мисато. – Если проснётся – так и быть, извинимся и выскажем всё на духу, чего нам требуется. А коли спит – уйдём. Мы люди честные.

- Ладушки, - улыбнулся Кадзи.

-…А потом маленький Мишутка пропищал: кто лежал на моей кровати и… - приговаривала мисс Холмс, приближаясь к укрытому пледом диванчику. Сомнений не было – под пледом что-то шуршало.

- … А потом старый Михайло Потапович ввалился в спальню и как заорёт: какая сволочь, мол, лежала на моей кровати и сейчас там лежит? Да ещё и в компании с медведицей моей, Настасьей Петровной? – глумливо добавил Ватсон, подкручивая ус и подмигивая коллеге.

Коллега же, не в силах сдержать смеха, издала булькающий звук и случайно сдёрнула одеяло.

- Ах ты ж… - пробормотала она, всё ещё находясь в весёлом расположении духа. – Ладненько, что у нас там….

Лицо её снова посерьёзнело, сыщица склонилась над диваном и долго его разглядывала. Затем Мисато выпрямилась и, обернувшись к остальным участникам ночной прогулки, трагически произнесла:

- Её здесь нет.

- В другой комнате? – предположил Хьюга, и обежал весь небольшой домишко в поисках хозяйки. Как и следовало ожидать, безрезультатно. Скрепя сердце он отказался от своей теории.

- Улетела птичка… - пробормотал Кадзи, правда, без малейшего сожаления в голосе.

- Да нет, - отозвалась мисс Холмс, - птичка-то осталась. Прошу удостовериться.

Детективы склонились над  притаившимся в уголке диваном, где на перьевой подушке сиротливо дремал, передёргивая во сне перьями, рябой вальдшнеп.

- Хороший, - ласково проговорила Мисато, - пропадёт ведь.

На столике у импровизированного гнезда красовались сорванные буквально сегодня венерины башмачки в вазе. Под вазу был подложен листочек, в коем легко узнавалась судебная повестка старого образца. На повестке был вырисована атлетическая жилистая рука, которая показывала ночным зрителям выразительную фигу. Номер повестки был шестьсот шестьдесят шесть.

Всё это – и сонный вальдшнеп, и фига, и мрачное число на бланке, - оказало на Хьюгу действие крайне амбивалентное. Сначала тот задрожал осиновым листом, а затем согнулся в три погибели и захохотал. В то же мгновение гомерический смех овладел детективами. Смеялась Мисато, бухнувшись от нежданного веселья на диван. Смеялся Кадзи, охая и вытирая платком лоб. Дьявольским басом буквально-таки ржал в дверях конюший Перкинс.

- А я ж вам говорил – пустая затея! – заметил он, смахивая крестьянскую истерическую слезу. – Та и потом, раз уж на то пошло, с владельцем хаты надо калякать впервоочерёдно.  А зараз-то чего уж…

- А мы «зараз» и отправимся, - хмыкнула мисс Холмс. – Ты, Хьюга, кажется, на почту заезжал, выпытывал все  данные о Р. Л.  Ну и что тебе там почтмейстер наболтал?

- Весьма важные сведения, между прочим, наболтал, - отозвался МакОтто, который разглядывал листок с нарисованной дулей на просвет. – Дом записан на старика Френкленда, он же является одним из опекунов. Судя по документам, весьма, кстати, немногочисленным, он дед мисс Лайонс.

- Один из опекунов? – Мисато задумчиво огляделась вокруг, словно что-то отыскивая среди девонширских ландшафтов. – А второй, часом, не мистер Джек Стэплтон?

Хьюга залез в клеенчатую папочку, которую всегда носил с собой, и зашелестел желтоватыми машинописными бумажками.

- Точно так, - подтвердил он, - имеется договор купли-продажи мистером Стэплтоном Хальфмун-Коттеджа. А вот, поглядите-ка, договор дарения. Мистер Стэплтон передаёт купленный дом мосье Френкленду за чисто номинальную сумму.

- Прекрасно! – заявила Мисато. – Вот только что нам с этим делать?

Сыщики замолчали и переглянулись. А действительно – что?

- Что нам делать.… А давайте-ка вести себя как ни в чём не бывало. Мы всё равно знаем ещё слишком мало для того, чтобы строить версии и гипотезы. Вот и будем собирать факты и дальше, не вызывая подозрений. И да, сейчас хорошо бы поговорить со стариком.

Кадзи погладил вальдшнепа и задумчиво произнёс:

- Ла-душ-ки. Слушай, Хьюга, не хочешь послужить отечеству?

- Да я, вроде как, служу, - отозвался полисмен с иронией, - а что надобно?

- Скажи, Хьюга, готовы ли мы к любым изменениям текущей обстановки? – серьёзно спросил Ватсон.

- Нет, - заявил полисмен, - слишком много белых пятен. Мы даже не знаем, что это за чертовщина по болотам гуляет. И при чём здесь кукиш шестьсот шестьдесят шестой пробы и бекас?

- Отлично, - добавил Кадзи, приглаживая усы, - а хочешь ли ты лично помочь в избавлении от этих белых пятен?

Хьюга спрятал листок с кукишем в папку и так же весело ответил:

- Я, конечно, не прачка, но служу Империи и Её Величеству.

- Отлично! – хлопнула в ладоши Мисато, - тогда – в кусты! Сейчас каждый должен проявить себя. Будешь у нас разведчиком-информатором.

- Опять? – обречённо воскликнул МакОтто. – Нет, мне это не нравится. Снова мне мёрзнуть в этой чёртовой мельнице и лопать пустую овсянку. Знаете, что, господа хорошие...

- Значит, спорить со старшим по званию ты можешь, - прищурилась мисс Холмс, - а выполнять свои непосредственные обязанности – не можешь?

Хьюга понурил голову и потопал к полуразрушенной мельнице, где у детективов был наблюдательный пункт.

- Хоть еду-то вовремя приносите, - пробурчал он, - а то с вами язву заработать можно запросто.

- Это уж обязательно, - отозвался Кадзи. – Ба, а вот и стемнело уже! Ну что, навестим, значит, старика? Или до завтра?

- Навестим, зачем откладывать то, что можно сделать в сей момент? – произнесла Мисато, забираясь в коляску. – Шеф, трогай!

И через пару минут ландо, подскакивая на кочковатой дороге, увозило сыщиков назад, в Гримпен.