Хорошая штука - виртуальная реальность, как ни крути. Из самого простого - взять тот же интернет. Сидишь себе, мирно попиваешь чаёк перед монитором, лениво проглядываешь видео в сети о том, как где-то на другом краю земли в ходе вооруженного конфликта разбомбили очередной городок. Развалины зданий, трупы жителей, дым чадит. Пугающе, интересно. "Спасибо, доставило", - пишешь своему другу, скинувшему тебе ссылку. Или вот второй товарищ, заснявший и отправивший тебе ролик уже со своим участием. Как же, ты давно хотел глянуть, как он танцует гангам-стайл, а он всё обещал. Потому что это модно, это тренд; может быть, и ты ответишь ему взаимностью и выложишь свой вариант. Лайкаешь его на тытрубе, переходишь в блог. Огорчаешься от отсутствия новых комментариев. Ну как же. Для того, чтобы стать популярным, нужно уметь выделиться, привлечь как-то внимание людей, быть не таким, как все. Иными словами - стать частью серой массы: сейчас каждый - не такой как все. Это модно, это тренд.

     Один из моих сетевых друзей, с которым я познакомился на анимешном форуме, не может пожаловаться на недостаток внимания. Образ его продуман до мелочей: в профиле указан женский пол, на аватарке - обязательно кавайная девчонка. Регулярно постит новые записи в блог, каждая из которых начинается с очередной картинки. Предпоследняя, кажется, по счету запись - о его учительнице по английскому. У них в школе очень симпатичная молодая преподавательница, и от нее без ума все парни в классе. Вот мой друг и пишет, что взрослая жизнь у него началась, да и у любого настоящего мужчины должна - именно с англичанки. Этот негодник ухитрился заснять её сзади в тот момент, когда она чуть-чуть наклонилась, на свой пятый айфон. И я догадываюсь, о чем он говорит, когда пишет про начало у него "взрослой жизни". По крайней мере, англичанка эта - вполне живая женщина, и даже как бы знакомая ему, а много ли надо четырнадцатилетнему подростку? Всяко интереснее угловатых фигур девчонок из класса.

     Развивая мысль, друган добавляет, что мол у кого нет симпатичной учительницы по английскому - или она некрасивая, или просто стара, или вообще отсутствует такой предмет - тот не труъ и вообще не мужик. И что характерно, с ним соглашаются - ну как же, он популярен и верховодит общественным мнением. Проще признать, что ты тряпка, чем пойти на рожон и вылететь из привычного круга общения. Наверняка в реальной жизни он весьма мерзкий тип, и кроме подаренного папиком айфона и кучи понтов ничего из себя не представляет. К счастью, я никогда не узнаю, так это или нет - нас разделяют тысячи километров и миллионы всевозможных проводов, по которым правда одного человека доставляется прямиком на обеденный стол другого, искажаясь до невозможности. Впрочем, сегодня и мне есть, чем похвастаться, и вот я уже жму на кнопку отправки комментария.

     "Rosetau, лол, ты не поверишь, но к нам сегодня пришла новая училка, будет вести инглиш =) Зовут - Мисато"

     Ответ, как и всегда, незамедлителен. Я просто поражаюсь этому человеку - мне порой требуется больше времени, чтобы прочитать сообщение и сообразить, что ответить, чем ему - набрать этот пост.

     А еще он постоянно онлайн.

     "SINner, ты sooo slooow :D еслиб я незапостил про свою курицу,ты таки осталсяб вечним мальчиком,да,Синдзи-кун? XDDD"

     Грамотность в сети - удел ботаников. Вроде меня. Еще одно правило хорошего тона - обилие смайликов, чтобы подчеркнуть свою жизнерадостность.

     Как меня бесит его тупой юмор и вечные подколы!

     "Rosetau, угу) Спасибо, папик-сама!))"

     "SINner, ну она хотяб симпотишная? =Р"

     "Rosetau, не то слово) почти такая же милая. как и твоя =)"

     "SINner, нутк. куда уж вам до меня :Р лан,давай становись уже мужиком,Синдзи-кун1"

     "Rosetau, вас понял, буду стараться! =)"

     Но, пожалуй, самым строгим сетевым табу является сохранение собственной конфиденциальности, иначе говоря - анонимности. Будучи на этих просторах новичком, я моментально зафейлился, открыв своё настоящее имя. Именно так меня и зовут - Икари Синдзи. С недавних пор я - ученик 2-А класса школы № 178 Токио-3; мне, как и Росичу, четырнадцать лет. Средний рост, худощавое телосложение, карие глаза. Вообще-то я совсем недавно переехал сюда из небольшого провинциального городка, где жил с дядей и тетей. Во всяком случае, так написано в моем школьном досье. У нас в городе в принципе немало приезжих, оно и понятно, почему. Каждому хочется вновь вернуться к привычной жизни, постараться поскорее забыть весь этот кошмар, занять свою нишу послушного винтика сложного механизма под названием человеческая цивилизация, даром что таковой больше не существует.

     Вот и моя новая англичанка, Кацураги Мисато. Кто она, откуда? Неловко подростку расспрашивать о таких вещах взрослую женщину, едва знакомую притом. Да и что она может поведать? Вымышленные воспоминания? Но хороша, спору нет. Высокая, стройная, ни за что взгляд на её глазах не удержишь! И волосы тёмные, такого интересного фиолетового отлива. Эх, вот был бы у меня пятый айфон - мигом утер бы нос этому Росичу! Может, и меня стали бы чуточку больше уважать, как знать. А пока только и остаётся, что пялиться молча в разрез её блузки, стараясь запомнить картинку отчётливее, и, краснея как варёный рак, делать вид, что разглядываешь крестик, который Мисато носит на шее. Чёрт!

     - Что, Синдзи-кун, крестик рассматриваешь? - поинтересовалась Кацураги с легкой улыбкой.

     - Угум, - просто-таки задыхаясь от смущения, выдавил я.

     - Это в память об отце, - уже серьёзней сказала она, и даже как будто легонько вздохнула. - So, Shinji, what was your hometask for today?

     Какой там! Я и выдохнуть не могу, не то, что начать ей отвечать на ангельском! За моей спиной ни души. Затемнённый класс, нас здесь всего двое. За окном при свете фонаря неслышно опускается снег... Ну или хотя бы просто пожелтевшие листья.

     - Май хоумтаск воз... ту... мейк а текст эбаут э фэмили. Оралли.

     - Oh, you know something interesting about my family?

     - Эбаут май фэмили. Айм сори.

     Кацураги срывается на хохот. Смеётся она заливисто и как-то очень оптимистично. Только в этот раз среди весёлых ноток мне почудился всхлип.

     - Shinji, what's wrong? - она продолжает играть свою роль. Лицо мгновенно посерьёзнело и приобрело выражение «готовность к состраданию». Вдруг выполнение задания нанесло ученику моральную травму?

     Окей.

     - Мисато-сан, - бормочу под нос. – Почему я?

     Да, у меня и вправду проблемы с иностранными языками, тяжело они мне даются. Но уже на первой неделе обучения назначить мне дополнительные занятия, мне одному? Так не бывает.

     - Ну, Синдзи, я же тебе помочь хочу. Вижу, что тебе тяжело, вот и стараюсь.

     Я с минуту набираюсь решимости сказать следующую фразу.

     - Это вы точно об английском?

     Или о том, что я всего неделю в Токио-3? Я не гляжу на неё, но наверняка она сейчас смотрит на меня с укором. И удивлением, непременно. И она могла бы прикрыться формальной успеваемостью, но прекрасно знает, что я хочу услышать.

     - Ты ведь тоже одинок, Синдзи-кун, - после ещё одной минуты молчания отвечает Кацураги. Я слышу уже явный вздох. - Так же, как и я. Прости меня за текст, я, дурочка, вечно всё по программе делаю.

     И она берет мою руку в свою, и мне снова неловко, потому что моя ладонь взмокла. Сдавленно сглатываю. Да, в Токио-3 сумели попасть далеко не все. Многие одиноки. Кто-то из них готов отыгрывать примерного семьянина - кто-то, как мы с Кацураги - нет. Глупо будет спрашивать её о мотивах... Но тут я понимаю, что именно мне следует у неё спросить.

     Не убегать!

     - Мисато-сан... тогда, может быть... если бы вы... если бы мы с вами... если бы я... - в поисках поддержки и нужных слов я отрываю взгляд от лакированной парты. Нет, лучше бы я этого не делал.

     Но я уже буквально чувствую, как она улыбается.

     - Синдзи-кун, если хочешь, можешь жить у меня.

     Пугаясь собственной решимости, я вновь вскидываю голову:

     - А это ничего, если мы?.. Не будет ли это слишком вразрез...

     - Ничего страшного, - она подмигивает. - Я стану твоей опекуншей. Бумаги оформим за неделю. Только все грязные мыслишки держать при себе, - Кацураги хлопает меня по плечу, и я улыбаюсь, как дурак.

     Мы все тут стараемся поддерживать видимость правильной реальности. Новая учительница решила усыновить одного из своих учеников? Да, звучит бредово. Но людям нужна забота друг о друге. На это закроют глаза. Это ещё не самое страшное, что могло случиться.

     И снова я за монитором, шарахаясь от одного способа убиения времени к другому. Я мог бы написать Росичу, что все его проделки не стоят и ломаного гроша, ведь для него предел мечтаний - это сфотографировать свою учительницу и тайком фапать на неё в туалете, а я буду жить со своей под одной крышей и принимать душ в её ванной, - но не стану. Ведь наверняка Росич - всего-навсего высокоинтеллектуальный бот, созданный для заполнения вакуума в моделировании реальности Токио-3, единственного города и последней надежды человечества. Здесь всё кишит иллюзиями, ткущими ткань мироздания, всё служит инструментом для того, чтобы замкнуться, убежать. Смириться и бесславно протянуть как можно дольше в забытье.

     Я ухожу. Не закрыв ноутбука, поднимаюсь со стула и иду в прихожую своей эрзац-квартирки. На том месте, где в исчезнувшей навсегда реальности висел бы счётчик расхода электроэнергии, находится панель управления.

     "Вы действительно хотите освободить жильё?"

     "Да"

     Теперь, когда я выйду и запру за собой дверь, вся внутренняя обстановка исчезнет, сменившись голыми стенами. Не окончательно – если я вновь стану одиночкой, то смогу восстановить её из бэкапа на новом месте. Может быть, даже Росич вновь появится, готовый продолжить диалог с той фразы, на которой мы остановились.

     Полчаса спустя я уже стоял на пороге её квартиры, не в силах ступить дальше. Кацураги обернулась и одарила меня приветливой улыбкой:

     - Ты дома, Синдзи-кун.

     "Дома"? Как непривычно. Осторожно, боясь спугнуть то робкое тёплое чувство, нарастающее внутри меня от одного этого слова, я делаю шаг. Нет, все заботы не падают с моих плеч, когда я переступаю порог. Но это чувство дарит мне надежду на то, что и в этом новом мире можно жить. По крайней мере, стоит попробовать.

     Мисато сразу сбрасывает с себя костюм, облачаясь в домашнее: шорты, майку... Что, простите?! Нельзя же быть такой безалаберной - мне всего четырнадцать, и я думаю о сексе круглосуточно, даже когда сплю! Пакеты дошираков и прочих блюд быстрого приготовления принуждают скривиться в недовольной гримасе. Кацураги гонит меня в ванную, приговаривая, что вода смоет все мои дневные тревоги и заботы. Да уж, выплеснуть часть своего беспокойства в душе я сейчас отнюдь не против!

     Горячая ванна и впрямь расслабляет. Пожалуй, даже к этому всему можно привыкнуть. Органы чувств наперебой заглушают хрип рассудка, стремясь убедить тебя в подлинности картины. Такие приятные ощущения. Ароматный пар пенки для душа. Привкус морской соли во рту. Звук капающей из крана воды. Красное тепло из-под прикрытых век. В таком блаженном состоянии не грех и помечтать. О девушке, которая ждет тебя за дверью. У такой красавицы наверняка нет отбоя от претендентов провести с ней ночь, но она почему-то предпочла жить со мной. Ей нравятся робкие мальчики, едва достигнувшие пубертатного периода? Не будем дразнить судьбу, раз она благоволит нам. Завернувшись в одно полотенце, я выскальзываю из ванной, а её голос уже манит в спальню, и вот я приоткрываю дверь и неясный лунный свет выхватывает поистине божественную картину, которую я не смог бы описать при всем желании - а оно сильно, как никогда! И я мог бы просто стоять и плакать от счастья, но тело движется само, туда, в её объятья, а она уже постанывает в предвкушении...

     И в этот момент ко мне приходит осознание того, что я вернулся. Я отключился, заснул в этой проклятой ванной, и мой сеанс, который и так длился без малого двадцать часов, завершился. Я больше не в Токио-3, и те самые чувства, столь трепетно баюкавшие мое сознание там, отчаянно сигнализируют об этом. Сырой холодный воздух; пахнет гнилью и ржавчиной. Неясный полумрак, падают капли из проржавевших труб под потолком. Привычно сплевываю кровью, ёжась и стремясь унять стук сердца, которое вот-вот разорвёт. Резко затаив дыхание, прислушиваюсь. Ничего. Осторожно открепляю контакты нейрообруча. Далеко не единожды я проделывал подобное, но каждый раз переходы слишком болезненны. Ничего, минут пять и я приду в себя. Сбрасываю наваленные лохмотья, потихоньку поднимаюсь на ноги, начинаю разминать задубевшее тело. Потом - на ощупь вдоль стены, проверять, всё так же ли крепок мой завал на выходе. Здесь снова прислушиваюсь. Привычный стук водопроводной капели. Это хорошо. Глупо оказаться убитым и съеденным во время сеанса. Хотя даже не находясь в Токио-3, какой у меня шанс защититься от банды рейдеров? Или от одинокого каннибала, который, потрапезничав мной, завладеет моим нейрообручем и сам отправится в страну обетованную?

     Пора назад. Пританцовываю от мороза. Должно пройти не менее десяти минут, а лучше - все двадцать, пока я не загружу следующий сеанс, иначе мой мозг не выдержит. Лучше выждать лишнее время. Встряхиваю головой - почему-то в неё лезут дурацкие мысли о том, что сейчас делает Мисато с моей проекцией в ванной. Эх, жаль, а ведь в реальной жизни у меня так и не было секса. Знаю, что мир Токио-3 спроектирован таким образом, чтобы посредством влияния на разум симулировать точные оттенки чувств, но всё равно обидно. Хоть и не устаёшь всякий раз удивляться правдоподобности той реальности. Да и мозг изнашивает порядком. С другой стороны, в своём мире я протяну день, ну два. Да хоть пару недель, а толку? А по ту сторону - никак не меньше пяти. Лет, разумеется. В теории я даже могу умереть там от старости. А ещё есть надежда на то, что та вселенная будет усовершенствована до уровня Токио-4А. Хрупкая надежда на бессмертие.

     Токио-3 полностью удовлетворяет потребности человеческого организма в воде и пище. Даже поспать и облегчиться заходят туда. С тех пор как я подключился (а я уже почти не помню, что было до того) я ни разу не утолял голод или жажду в реале. Никогда не задумывался почему, но пока ты сыт в Токио-3, твоё тело тоже сыто. Сознание порождает бытие. Конечно, на всех мест не хватило, а кто-то пытается выжить и в этом мире. Хреновы экстремалы. Нет, я пас, я обратно, меня там ждут.

     Где нейроинтерфейс.

     Где он, чёрт возьми?!

     Спокойно, возьми себя в руки. Как всегда, захлёстывает волна паники. Без него мне крышка. Не смогу попасть в Токио-3, не смогу узнать о приближении гостей. Не смогу протянуть больше недели. Уже бывало такое, что мне казалось, что я его потерял. Но этого не может быть. Главное с величайшей осторожностью обшарить лохмотья. Не наступить на него случайно.

     Так и есть, вот он. Моя прелесть. Теперь снова успокоиться. Программа близка к совершенству, но и она может лагать. Если начать сеанс не в том состоянии... Не думать об этом. Сейчас я вновь буду там, где тепло, еда и люди. Молясь о том, чтобы ни один из них не подобрался ко мне здесь.

     Я возвращаюсь в Токио-3.

     Первым ощущением, которое предоставила мне виртуальность, оказался щекочущий тело прохладный ветерок. Затем – долю секунды спустя – удар о шершавое одеяло.

     - Вставай, Синдзи. Реальность поимела тебя.

     Я поднял глаза. Мисато-сан насмешливо глядела на меня, сидя в своём кресле. Так, мы в гостиной...

     - Простите, Мисато-сан, – я заливаюсь краской.

     - Да ладно тебе. Ничего страшного, с кем не бывает. Вышел из ванны с закрытыми глазами. Посреди комнаты застыл и попрозрачнел. Я вон даже матрац притащить успела, чтоб ты не отбил себе ничего.

     Отбил... Блин, блин, блин. Я заливаюсь краской ещё гуще. Вот ведь картина маслом – лежу ничком голый посреди комнаты. А до этого, значит, стоял, словно греческая статуя. Жаль только, атлетическим телосложением природа меня не наградила.

     А так, Мисато права. Ничего из ряда вон выходящего. Какой-то там (сложное название) лунатизм и какая-то там призрачность. Человеческое сознание на грани отключения генерирует импульсы, которые системой Токио-3 воспринимаются как команды. Редко, но бывает. А когда человек отключается совсем, его образ становится неосязаемым, чтобы другие не повредили ненароком. Это вам не реальность, тут о людях заботятся.

     - Ещё раз простите.

     - Ещё раз ничего страшного, - ответила Мисато. Теперь она стала серьёзной и жёсткой. – Но впредь постарайся засыпать только в кровати.

     Я покорно киваю. Кровати в Токио-3 снабжены специальными макросами, которые блокируют проекцию на время отключения.

     - Ладно. У меня сегодня было много бумажной волокиты, да и тебе, как вижу, давно пора отдохнуть.

     Она выходит, и я, наконец, могу оторвать живот от матраса. Хорошо хоть приставать к ней не начал в полусознательном состоянии.