Evangelion Not End
- Размер шрифта +
В последние несколько дней Гермиона постоянно чувствовала себя… неуютно, не в своей тарелке – и с каждым днём сильнее. Дошло до того, что она путала ответы в проверочном тесте – по Маггловедению! – получала замечания от профессора МакГонагалл, посоветовавшей ей быть внимательнее на уроках и хуже всего – начисто забыла сделать лично ей данное задание от профессора Вектор. Она сказала себе, что это из-за усталости, но пока её расписание не изменилось: ни доктор Блэк, отчего-то почти переставший появляться на людях, ни профессор Дамблдор не присылали ей записок и никуда не приглашали. Да и уставала она сильнее не от уроков и заданий, а потому что не могла общаться с друзьями: Рон по-прежнему делал вид, что её не существует, а Гарри из-за нагрузки на ежевечерних тренировках и каких-то ещё непонятных отлучек возвращался в гостиную факультета поздно, иногда к самому отбою, и, не замечая никого вокруг, поднимался в спальню. Переживая, что к нему опять вернулась сумасшедшая идея самому отыскать Сириуса Блэка, однажды она даже тайком проследила за другом – но Гарри зашёл в кабинет профессора Люпина, и Гермиона немного успокоилась: наверное, какие-то дополнительные занятия – некоторые преподаватели приглашали на них особо отличившихся студентов, а у Гарри к Защите явный талант.
Она заходила к Хагриду, помогая ему готовиться к слушанию в Комиссии, иногда её чуть не силой оттаскивала от учебников Джинни, но всё равно это было не то, совсем не то. Она находила себе какие-то ещё занятия, чтобы оставалось поменьше свободного времени. Его и так почти не было, конечно, но лишь пока Гермиона не применила схему использования хроноворота из свитка профессора Дамблдора – теперь удавалось нормально выспаться и не только. Вот, кстати, через неделю будет полнолуние, и она окончательно убедится, права или ошибается насчёт…
Но и это не помогало. За полтора с лишним года с тех пор, как они стали друзьями, Гермиона успела привыкнуть к этому, привыкла к Гарри и Рону, а сейчас чувство одиночества вернулось, словно не исчезало. И никакая нагрузка не могла этого изменить.
Хагрид, видя её, только качал головой и уговаривал отказаться хоть от части предметов, но как она могла? Это означало бы, что она не справилась, не сумела, не выдержала. Стало бы только хуже – у неё появилось бы больше времени, которое не с кем провести. Иногда Гермионе казалось, что ничего уже не будет хорошо – и она то злилась на друзей, переставших разговаривать с ней из-за какой-то метлы, то плакала, поздними вечерами оставаясь в «своей» комнате на пятом этаже, где после десяти часов гасли факелы и оставался только сияющий белым пламенем магический светильник на столе. В этом ярком, но мягком свете даже мысли становились прозрачными и поразительно отчётливыми, отступало утомление и становилось легче.
А ещё Гермиона неожиданно часто стала видеть Рей Аянами: они пересекались на лестницах, в коридорах, в вотчине мадам Пинс, у выхода из замка, даже около хижины Хагрида – что могло её туда привести? Аянами не пыталась с ней заговорить, не подходила – вообще ничем не показывала, что заметила присутствие кого-то ещё рядом, но при этом – ни разу не оказалась ближе пяти-шести шагов, будто непонятно как чувствовала, где точно находятся окружающие – даже в библиотеке, где за высокими стеллажами ничего не видно. Однажды, когда за день они вот так «встретились» четырежды – Гермионе даже пришло в голову, что Аянами следит за ней, но самым странным было не это.
Самым странным оказалось понимание, что стоило Гермионе увидеть – просто увидеть – эту молчаливую девушку, и одиночество рассеивалось, пусть ненадолго, но исчезало. Она никак не могла для себя объяснить, почему, да и заметила не сразу, но это было. И ещё – несмотря на отчуждённость, сама Аянами одинокой вовсе не выглядела. Нелюдимой, замкнутой, сосредоточенной – какой угодно, но только не одинокой. Будто бы хранила в себе что-то, связывающее её с теми, кто дорог – должны же и у неё быть близкие?
Гермиона никак не могла понять, как ей это удаётся и иногда – завидовала.

***


Вопреки задуманному, вызвать Гермиону Грейнджер для испытания защиты не удалось ни на следующий день, ни через день после изготовления амулета – Дамблдор куда-то отбыл сразу после завтрака, который Маркус пропустил. Отсутствие директора в замке подтвердил – в ответ на осторожный вопрос – встреченный в преподавательской профессор Флитвик. Впрочем, у самого Маркуса осталось ещё не так уж мало имён в списке учёных, с которыми предстояло договориться… так что он сделал заметку в памяти спросить потом Дамблдора, где того носило и спокойно занялся подготовкой к следующим «визитам».
Техническую, если можно так назвать, часть – освоил уже очень хорошо: на изготовление двух, иногда – четырёх портключей, подготовку и активацию амулета для обеспечения конфиденциальности и выбор момента для разговора, когда следующий «кандидат» гарантированно будет один – уходило полчаса-час, редко больше. Замаскированные под обычные деревянные ящички артефакты, которые обеспечат постоянный обмен материалами и результатами – Маркус, посоветовавшись с Дамблором, пока никому не передавал: неизвестно, какова будет реакция исследователей на первые выводы, и если кто-то из них станет слишком явно беспокоиться или захочет «выйти из дела» – так будет проще работать с памятью… хотя от последней мысли, несмотря на всю её логичность и правильность, до сих пор становилось неуютно. Так что он запланировал посетить каждого из списка минимум дважды: в первый раз, когда будет делать предложение, и через неделю-две, чтобы узнать о первых выводах и окончательно решить, продолжать работать с этим человеком или искать кого-то на его место. «Мест» оказалось неожиданно много – Соединённое Королевство, как обнаружилось при начальной подготовке и «распределении ролей», могло похвастаться приличным числом действительно хороших специалистов во всех сферах, которые вообще могли прийти ему на ум. Некоторые показывали способности в нескольких областях науки сразу, но Маркус, увидев такой простор для выбора, по раздумье решил поручать каждому не более одного направления для исследований: это должно было помочь получить более подробные результаты. Правда, он ещё поймал себя на мысли, что такая стратегия не даст им возможности увидеть картину в целом – и это плохо, с одной стороны… но с другой: так только у него будет возможность систематизировать результаты и, случись что, сумей кто-то неведомым образом проговориться – на поверхность выплывет лишь часть информации.
Маркус не был бы собой, если б, осознав всё, не задался вопросом: «неужели это просто эгоизм? Или того хуже – я становлюсь похож на Дамблдора: решаю, наплевав на чужое мнение, кому что знать и не знать, делать и не делать?»
Наверное, он смог бы найти ответ, который примирил бы его с собственной совестью – но сознательно не стал этого делать. Лучше переживать и так держать себя в руках, чем тратить время и силы на самоуспокоение, которое легко – о да, теперь он не позволял себе забыть! – может перерасти в привычку.
Подниматься из преподавательской обратно к себе в комнату он не стал, и правильно сделал – в башне, где оборудована лаборатория, его уже ждала Рей… ну хорошо, это громко сказано: ждала – просто занималась своими делами. Когда Маркус отворил дверь, Аянами даже не повернула головы в его сторону – но при этом почувствовал, как на миг на нём сосредоточилось её внимание, словно прикоснулся кто-то невидимый, и исчезло ещё до того, как он успел до конца это осознать. «Или мне всё мерещится… ты ведь: то не замечаешь ничего вокруг, то слишком зацикливаешься на деталях, Маркус. Так всегда было».
Перекапывая бардак на столе в поисках списков, которые вроде бы оставлял сверху, он размышлял уже совсем о другом: Сириус. За прошедшее время они всего пару раз поговорили с Дамблдором о брате, но ничего конкретного директор не сказал – да, Сириуса видели в Хогсмиде, да, скорее всего, он по-прежнему где-то неподалёку, да, в помещения факультета Гриффиндор пытался проникнуть именно он, ошибки здесь нет… но на этом всё. Если у Дамблдора и были какие-то предположения относительно намерений Сириуса, отличающиеся от того, что Маркус уже слышал от других профессоров, делиться ими он не спешил. Несколько раз, ближе к вечеру или рано-рано утром – Маркус выбирался в Хогсмид, хоть и знал, что рискует напороться на этих… дементоров, но, сколько ни бродил вокруг деревни и по безлюдной дороге – это ничего не дало. Умом он понимал, что Сириусу сейчас приходится выживать холодной зимой – чёрт знает, как и за счёт чего; что, где бы брат ни прятался – очень уж вряд ли он часто покидает своё убежище, тем более – чтобы осматривать окрестности в поисках непонятно чего… Что, наконец, он мог просто забыть Маркуса за прошедшие годы или даже увидеть, узнать – но заподозрить ловушку. И всё-таки, логика логикой, а желание разобраться в происходящем не угасало, причём самому, не со слов других: разве можно им верить? Эти ограниченные волшебники!..
Так что пусть редко, но он продолжал свои «вылазки» – Дамблдор то ли не знал о них, то ли делал вид, что скорее, потому что несколько раз Маркус натыкался то на преподавателей, то на лесничего Хагрида, то на Аргуса Филча – учитывая основное занятие последнего, прямо-таки «говорящее» имечко.
Усмехнувшись, Маркус наконец выудил из-под завалов скреплённые списки и заодно – план, составленный мисс Грейнджер. Пару секунд поразмыслив, отложил его на край стола – отдавать Рей пока нет смысла. Он почти уверен, что защитный амулет сработает, но всё равно лучше дождаться результата. Она и так беспрестанно изучает что-то новое – и в таком темпе, что на месте Рей сам Маркус давно бы потерял терпение.
Та-ак, что у нас там… Бристольский университет, профессор Эммерт Галтон, специалист по квантовой физике и статистической механике. Маркус долго колебался, привлекать ли его, но у профессора, в отличие от его коллег, была ещё и необычная для физика и математика степень по биологии и то, что он специализировался, в частности, на изучении технологии живых систем. Сплошное везение – если не считать того, что, по словам наслышанного об Эммерте Галтоне старого знакомого Маркуса, профессора даже хорошо настроенные по отношению к тому коллеги считали… эксцентричным. Сам Маркус не придал словам особого значения – лишь бы специалист был хороший – и знакомый, поняв это, рассказал несколько историй, после которых призадумался, во что выльется даже простой разговор с профессором Галтоном, не говоря уже о сотрудничестве – если можно то одностороннее использование, какое он сейчас организовывает, так называть…
Несколько недель назад пять вечеров подряд они с Дамблдором провели за исследованием того, что директор обозвал «структурой магического поля “нулевой”». Сам Маркус, начисто отказывающийся воспринимать «нулевую» как по-настоящему живое, и тем более – разумное создание, предпочёл бы термин «схема энергоснабжения», но придираться не стал. По словам директора, им повезло, что та постоянно вытягивает энергию, в особенности, если снять стазис-заклятие – благодаря этому проследить, по каким «каналам» и куда перенаправлялось поглощённое – было делом времени и внимания. По итогам этих пяти вечеров, причём три из них ушло на дополнения, уточнения и перепроверку – появилось штук двадцать чертежей в разных проекциях с пояснениями и описанием всего процесса. Когда результаты свели воедино, нашёлся и «центр», куда стекалась энергия – он располагался в верхней части туловища, примерно между сердцем и желудком, если бы речь шла о человеке, но – почти ровно посередине. Правда, часть энергии, как выяснилось, шла оттуда куда-то в область между лопаток, где находились большие ромбовидные мышцы – опять же, если бы речь шла о человеке. Рей на все вопросы – не сказала ни слова, причём, похоже, просто не знала ответов: Маркус уже немного научился отличать выражение её глаз, когда это было «я не скажу, потому что не имею права говорить».
Вообще, во время исследований такой знакомый Маркусу разговорчивый, но сдержанный, внимательный к собеседнику, но настойчивый, невольно провоцирующий на доверие, но по-умному хитрый и непредсказуемый Альбус Дамблдор куда-то исчезал, а вместо него словно появлялся вроде бы так же выглядящий внешне, но совсем другой человек… который, например, искренне жалел, что «объект изучения» энергию только поглощает, а не тратит, и почти мечтательно повторял, как сильно он хотел бы пронаблюдать это сколько возможно ближе. Представив, на что и главное, как будет «тратить энергию» эта махина высотой с шестнадцатиэтажный дом, Маркус содрогнулся, а в памяти сам собой всплыл давний сон с её участием. И неудивительно: даже в сидячем положении, стиснутая стенами башни и со склонённой головой – «нулевая» производила неизгладимое впечатление, возвышаясь над полом на добрых тридцать пять-сорок ярдов, а уж если поднимется во весь рост…
М-да, не хотел бы он при этом «путаться под ногами». И зачем такие чудовища нужны в родном мире Рей?..
Ладно. Отвлеклись и хватит. Пора решать, хотя решать, в общем-то, нечего – упускать специалиста такого уровня, как профессор Галтон – попросту глупо. Судя по легко и совершенно законно полученному вчера графику лекций и иной деятельности профессора, по четвергам у него индивидуальные занятия. Как раз то, что нужно.
Маркус открыл ящик стола и извлёк оттуда два одинаковых на вид металлических стерженька – коротких, чтобы уместились в кулаке. Министерство Магии использует для своих «официальных» портключей что-то бо́льшего размера – и обязательно похожее на всякий хлам, который не привлечёт внимания посторонних, но: во-первых, министерские портключи обычно используются для переброски людей группами и в заранее разведанное место – одиночному магу по служебным делам проще аппарировать, а во-вторых, чаще всего зачарованы на срабатывание по времени. Те, что научился делать Маркус, не было нужды маскировать – они где попало не валялись, а активировались в ответ на выбранное слово. Дамблдор упоминал, что есть ещё способ активации мыслью или намерением, но Маркус решил не тратить зря время и выбрал более простой и надёжный путь. Не шпион же он какой-то, чтобы совсем уж таиться! Даже если кто-то ненароком увидит, как он исчезает – уже не будет иметь значения, что при этом ещё что-то говорил. Да и слово-активатор выбрал самое простое и само по себе ничего особенного не значащее.
Ещё в самом начале, изучая создание портключей, он прямо заявил Дамблдору, что каждый раз выходить за пределы территории Хогвартса, закрытой от перемещения, не только неудобно, но и неизбежно привлечёт внимание. В ответ тот сказал, что думал об этом – и перед визитом к первому учёному из списка сообщил, что запрет снят для внутреннего пространства западной из Тайных башен – той, где Маркус устроил лабораторию. А когда тот пошутил в смысле «что-то уж слишком просто для вас», как же безопасность? – Дамблдор по-особому улыбнулся и заверил, что вот это как раз совершенно безопасно. Маркус и сам понимал: вероятность кому-то случайно аппарировать именно сюда – ничтожно мала, а уж переместиться портключом – и вовсе стремится к нулю, но скорее по привычке спорить спросил: а если? Вот если? Ответ его озадачил: оказывается, сам переход из Тайных башен в остальной замок надёжно защищён, так что студентам и другим обитателям Хогвартса ничто не угрожает. Маркус не был бы собой, если б не потребовал уточнений, но вновь услышал только спокойное и твёрдое: «Этого я не могу тебе сказать».
Вообще, изучать способы «магической транспортировки» оказалось занятием интересным. К примеру, выяснилось, что и аппарирование, и портключевое перемещение – различались по принципу направленности: «откуда-то» и «куда-то». Правда, практически использовался только второй способ, при первом – аппарирование могло вызвать повреждения организма – так называемое «расщепление», а портключ, конечно, вытащит того, кто его создал, из выбранного места, но вот куда перекинет? А если под землю? Высоко над поверхностью? Внутрь твёрдого объекта?..
Маркус предположил, что, раз в теории существуют и разделяются эти методики, то раньше знали, как контролировать этот процесс, а потом, как это часто бывает, знания были утеряны или попросту забыты из ненадобности или сложности. Дамблдор, услышав его рассуждения вслух, пока они как-то вечером ждали немного задерживавшуюся Рей, поделился, что как-то тоже увлекался этой темой – и пришёл к выводу, что способ «откуда-то» предназначался для перемещения к постоянно движущейся цели или же, хоть это и сомнительно, в прошлом умели устанавливать место назначения уже после начала собственно процесса перемещения. Как уже было не однажды, Маркус почувствовал себя в роли человека, заново открывшего что-то предельно очевидное – не самое уютное ощущение. Но Дамблдор, видимо, уловивший его настроение, добавил, что пришёл к этим выводам не сразу, так и не смог найти доказательств ни одной из теорий, а до экспериментов не дошло – в то время он как раз только-только стал директором… Легче не стало – ну может, немного.
В общем, как бы ни было в прошлом, к настоящему следы от различий в перемещении остались только в языке магов: «аппарировать» – переместиться куда-то, а откуда-то – «дизаппарировать». Технически, маг перемещался всё равно «куда-то», в конкретную точку или хотя бы область, визуальную «картинку» которой хранил в памяти. Это не объясняло, правда, почему в разное время года, например, перемещение происходило без сбоев – «картинка» ведь менялась – но такое можно было свести к свойствам памяти, хранящей некий усреднённый, общий вид места и работе мозга, «умеющего» на самом деле много больше, чем сознательно воспринимал человек. В книге, которую Дамблдор нашёл для Рей – «Фундаментальная теория путешествий в пространстве и времени», и которая после неё попала к Маркусу – нашлось ещё предположение, что, в точности представив некое место со всеми его деталями в определённый, конкретный момент времени – аппарируя, можно было бы туда, а точнее, в тогда, и переместиться. Ещё там смутно, вскользь упоминалось, что вроде бы даже проводились какие-то эксперименты, но с изобретением хроноворотов сошли на нет. А Дамблдор рассказал, что сейчас этим если и занимаются, то сотрудники Отдела Тайн в Министерстве, но там всё хорошо закрыто от разглашения, результаты если и есть, то не обнародуются.
Некоторое время спустя энтузиазм Маркуса, как всё, не находящее для него применения, естественным образом поутих, и он вновь вернулся к исключительно практической стороне…

***


«Люди живут, чтобы меняться».
Я знаю это.
«А те, кто не меняется – разрешают менять себя другим».
Это я тоже знаю.
«Люди стараются учить всех вокруг потому, что знают. Это их потребность и она существует даже у тех, кто не хочет меняться: тогда они стараются учить других неизменности. Некоторые называют это: “оставаться собой”».
Я тоже должна оставаться собой?
«Равновесие. Пока я здесь, меня нет там. Пока мы здесь, там всё остановилось. Это получилось, потому что так хотела я? Я хотела, чтобы там всё остановилось?»
Нет?..
«Меня тоже пытались учить. Всегда. Те, кто хотели меняться – чтобы изменить и те, кто не хотели – чтобы казаться себе иными. Лучше. Сильнее. Умнее. Чтобы забыть, что остаются собой».
Я тоже должна учить?
«Людям достаточно, когда их слушают. Даже не нужно быть рядом. Людям достаточно, когда они знают, что их слушают. Особенно тем, кто знает, как слушать других».
Я могу это делать.
«Пока мы здесь, человечество в безопасности. Пока я здесь, ничего не изменится. Пока я здесь, весь мир там останется собой».
Но я должна вернуться?
«Человечеству. Всем людям. Иначе весь мир навсегда останется собой».
Если я вернусь, то принесу боль тем, кто пытался менять меня. Они могут умереть. Это тоже ради них?
«Но пока мы здесь, они не умрут. Испытывать боль и умирать – также означает быть человеком».
Я должна хотеть этого?
«Защищать человечество. Оставаться человеком. Да. Защищать себя?.. Нет».
Быть с ними?
Оставить их одних?

…я должна вернуться?..
Вам необходимо Войти (Зарегистрироваться) для написания отзыва.
Neon Genesis Evangelion и персонажи данного произведения являются собственностью студии GAINAX, Hideaki Anno и Yoshiyuki Sadamoto. Все авторы на данном сайте просто развлекаются, сайт не получает никакой прибыли.
Яндекс.Метрика
Evangelion Not End