«Аима сожжен и прах Императора втоптан в землю» - шепот доносился отовсюду. «Гейдан осажден и скоро падет» - тихие слова купцов были полны печали. «Император жив, он оживил Дракона и ведет его в бой» - кто-то получил серебра за такой слух. Или же был просто глуп.

Серое низкое небо давило на город. Серость была повсюду. Серой была одежда оборванцев, что слонялись вокруг. Оборванцы то и дело уклонялись от ударов дубинками. Дубинками размахивали серые наемники, прокладывая путь аристократам. Когда-то белые халаты аристократов тоже стали серыми.

Грязь была повсюду. Грязь словно решила захватить весь город, похоронить его в себе. Пока получалось.

Синдзи Икари сидел, прижавшись спиной к обгоревшему остову какого-то здания. Во времена до Вторжения, здание уже отремонтировали бы. Во времена до Вторжения, таких как Икари в Нанкон даже бы и не пустили. Но Вторжение произошло — все изменилось.

Вторжение. Синдзи не нравилось это слово. Неизменно с большой буквы, с печальным видом и обреченным покачиванием головы. «Удар» - вот так называли это в Камакуре. Обреченности Синдзи не помнил, было лишь упрямство и вера. Удар разломал Камакуру, а остатки разбросал вокруг. Удар сломал и упорство Синдзи. Вернее, почти сломал. Вера же его сгинула намного раньше.

Синдзи Икари был сер, как и все вокруг него. Серая грубая кофта с глубоким запахом. Серые же свободные штаны. На поясе болтались небольшие кожаные ножны, с разрешенным в черте города ножом.

Синдзи Икари сидел в грязи, что поглотила город. Он стал идеальной частью Нанкона. Грязной и серой частью.

Часть города сидела, прижавшись спиной к горелому дереву, и слушала. Мимо проходили десятки людей. Из-за дождя все спешили, но не молчали. Говорить в Нанконе любили. Впрочем, как и в любом другом городе, что посетил Синдзи.

После гибели Камакуры, Синдзи было все равно, какой новый город сожгли ангелы или какая еще страна была выжжена дотла. Он слушал, чтобы вовремя убежать. Убежать, спасая свою жизнь от несокрушимых ангельских войск.

А еще Синдзи терпеливо ждал, пока пост стражи обратит на него внимание.

Наконец, два человека в черных кофтах и некогда белых штанах, с копьями в руках, медленно направились к сидящему парню. Синдзи облегченно вздохнул: одежда давно стала мокрой, а сидеть во влажной грязи было сущей мукой. Он знал, что выглядит жалко. Стражники всегда ждали, пока он превратится в жалкую пародию на человека. Это было очередное унижение на радость облеченных пусть и мелкой, но властью. Еще одно унижение ради того, чтобы выжить.

Двое стражников подошли к парню. Стражник-коротышка привычно и почти беззлобно пнул Синдзи.

- Ну, чего расселся? Давай, иди отсюда, — коротышка Юл Фень всегда был с ним приветлив.

Синдзи немедленно подскочил и низко поклонился:

- Простите, дяденька Юл. Больше не буду, дяденька Юл.

Коротышка удовлетворенно фыркнул: ритуал был соблюден.

- Нужно чего?

- Новостей бы, дяденька Юл, - Синдзи протянул медяк и вновь поклонился. Стражник нарочито медленно взял монету, покрутил в руках и сунул куда-то за пазуху.

- Новостей ему подавай, ты смотри. Ладно, слушай. Солдат, что послали дня три тому к деревеньке той, как ее... — Юл взглянул на своего напарника.

- Маньчжу, - тот был явно с больным горлом.

- Да, к Маньчжу. Так от, не вернулись они все еще. А говорили, что в тот же день обернутся, — Юл вздохнул и печально покачал головой. Синдзи искренне удивился: коротышке Юлу было плевать на всех, кроме него самого. Видимо, вместе с отрядом сгинул кто-то, кто был ему должен.

- Спасибо, дяденька Юл. До свиданья, дяденька Юл, — Синдзи поклонился и развернулся спиной к солдатам. Чутье уже кричало, что пора убегать. Он сделал первый шаг, когда коротышка схватил его за руку. Парень сразу же остановился, а Юл подошел вплотную и зашептал. Прямо в плечо Синдзи.

- Слушай, я и Вей, — кивок в сторону второго стражника, — уходим скоро. Ты парень вроде ушлый, нам такой пригодится.

- Когда, дяденька Юл? - Синдзи решил не выходить из образа покорного дурака.

- Через три дня. Нам, как раз, за неделю серебра дадут, да еще может пару караванов потрясем.

«Сдохнут. Помочь? - Синдзи вспомнил о первой встрече с коротышкой Юл Фенем. Сломанный коротышкой палец заживал долго. - Пусть подыхают. Они, наверняка, меня работорговцам отдадут при первой же возможности».

- Конечно, дяденька Юл.

Коротышка улыбнулся.

- Тогда послезавтрашним вечером, возле караулки. А до того, чтоб я тебя тут не видел! - Юл с силой ткнул древком копья в спину Синдзи. — Иди, давай!

«Пусть подыхают», - убедился в своей правоте Синдзи, потирая спину. Ему предстояло еще много дел.

***

Вечером, украв немного припасов и набитый медью кошель, он уже бодро шагал на запад от Нанкона.

Великий Западный путь — так местные величали дорогу, что проходила через Нанкон и уходила к едва-едва виднеющимся на горизонте горам. Говорили, что она минует горные крепости и идет дальше, через неведомые Синдзи страны до Далекого моря. А может, она проходила и через весь мир, как утверждали старики в деревеньке Маньчжу. Через Маньчжу Синдзи прошел три месяца тому назад, направляясь в Нанкон.

Парень задумался о том спасся ли кто-то из тех, кого он видел в Маньчжу и решил что нет. Когда ангелы приходили, то спастись было нельзя. Всегда нужно было бежать до их появления. Скитальцев, способных услышать шаги неведомого войска заранее, Синдзи встречал очень редко. Когда же они попадались у него на пути, все заканчивалось совместной попойкой. Только им доверял Синдзи: им незачем было его обкрадывать, убивать или продавать в рабство. Скитальцы тоже понимали, что скоро все закончится и бежать будет некуда. Они тоже готовились умирать если не завтра, то послезавтра точно. А зачем смертникам красть друг у друга? Тем более когда вокруг было столько тех, кто еще ничего не понимал.

Приход ночи Синдзи встретил в Майгоне — небольшой деревушке, о которой он разузнал заранее. Икари остановился у захудалого здания, единственного на всю деревню с двумя этажами, и вывеской над входом. Читать на местном диалекте Синдзи так и не научился, но громкие песни, доносившееся изнутри, говорили, что он пришел по адресу.

Хозяина звали Джен Гао, о чем Синдзи был извещен в первое же мгновение разговора. Джен Гао был дородным мужчиной. Его, заплетенная косичкой, седая борода опускалась на немаленький живот. Говорил Джен Гао громко, видимо привыкнув перекрикивать гам шумного зала.

- Нет у Джен Гао комнат, юнец. И даже предложи ты мне серебра, ответ бы не изменился: «У Джен Гао, комнат нет». Ужин есть, а комнаты нет, так-то юнец.

Синдзи вздохнул. Мечты о сне на мягкой кровати пошли прахом.

- Добрый господин Джен, где же мне найти ночлег в такое-то время? О доброте вашей слыхали все в Нанконе, так помогите же бедному юнцу. Не оставляйте на улице спать, добрый господин Джен — грубая лесть, давление на жалость. Синдзи бросил умоляющий взгляд на бородача. Порой Синдзи казалось, что он уже и не вспомнит каково это — не пытаться играть с масками, подстраиваться под ожидания других, не пытаться получить от них что-то нужное.

Джен Гао зашевелил косматыми, тоже седыми, бровями. Он внимательно вгляделся в лицо Синдзи и пророкотал:

- Ты хороший человек, юнец. Пять медяков и Джен Гао отдаст тебе угол в собственном доме. Джен Гао добр к хорошим людям, ты правильно слышал.

Углом оказалась пустая каморка, в которую двое служек бросили набитый сеном мешок. В дом постоянно вбегали и выбегали люди, шумя и весело перекрикиваясь. Похоже, что Джен Гао разместил кладовку не в таверне, а в своем доме. Ближе к полуночи заявился и сам хозяин, заглянул в коморку Синдзи. Парень прикинулся, что спит и Джен Гао молча ушел.

Немного напрягшись, Синдзи сотворил оповещающую сеть и навесил ее на дверь. Она должна разбудить, если кто-то зайдет в коморку.

«По крайней мере, ты умрешь в сознании».

«Как же я жил без тебя целый день?» - диалог с самим собой стал уже обычным делом.

«Странно, что за этот день тебя не прирезали».

«Исчезни» - привычно бросил Синдзи и провалился в сон.

***

Улица встретила Синдзи солнечным светом. От низких, серых туч, что вчера покрывали небо от горизонта до горизонта не было и следа. Потянувшись и быстро окинув взглядом округу, Синдзи увидел мужчин, что бежали к заведению Джена Гао. Догадываясь, что его ожидает, парень вошел за бегущими.

В общем зале было битком набито. Ближе к центру сидел черноволосый мужчина. Ему постоянно подливали в кружку, а он, не глядя, пил. Его язык уже немного заплетался, но мужчина продолжал рассказывать:

- А это значит, наемная сотня давай всех рубить, чтобы к воротам подойти... А у другой стены как засияло и стена расплавилась. Потекла как будто воск под огнем. И ангелы эти, повсюду. Белым бело от них было. Твари проклятые, — черноволосый присосался к кружке.

Этого было достаточно. Отметив, что чутье вновь не подвело его, Синдзи начал проталкиваться к выходу.

У дверей он столкнулся с хозяином. Джен Гао стоял и взирал на толпу, что набилась в общий зал. Синдзи остановился возле бородача и тихо проговорил:

- Послезавтра ангелы будут здесь. Город их надолго не задержит. Хотите жить — уходите сейчас же.

В ответ Джен Гао положил руку на плечо Синдзи и удивительно тихо проговорил:

- Джен Гао знает, юнец. Но, все равно, спасибо.

Синдзи кивнул и попытался уйти, но седобородый мужчина сжал его плечо.

- Джен Гао стар. Ему далеко не уйти. Да и идти скоро будет некуда. Ты хороший человек, юнец. Может быть останешься здесь? Мы попируем, а затем уйдем, как достойно мужчинам.

- У меня есть еще незаконченные дела, добрый господин Джен.

«Да неужели?» - ехидный голосок не мог смолчать.

Джен Гао отпустил плечо Синдзи, подтолкнул его к выходу и пророкотал:

- Тогда удачи тебе в твоих делах, юнец.

***

Полдень Синдзи встретил в небольшой роще, что постоянно попадались возле Великого Западного пути. Время краткого отдыха прошло и пора было вновь выдвигаться. Нет более надежной защиты от ангелов, чем расстояние.

Синдзи закинул котомку с едой на спину и зашагал по дороге, размытой вчерашним дождем. Если он поспешит, то ему удастся попасть в крупный город до того, как его закроют для беженцев. Крупный же город — это возможность найти денег, найти кров и услышать новости. Возможно, даже услышать об отце.

«Сколько городов ты еще посетишь, прежде чем поймешь, что найти его невозможно?» - противный голосок никак не желал затыкаться. Заговорив, он мог часами нашептывать о бесполезности его затеи, о том, что его ждут лишь смерть и голод. Он говорил, что однажды бежать станет просто некуда.

«Что тогда? Какой смысл? Для тебя, как и для всех, все кончилось. Что ты будешь делать в последнем городе?» - надоевший вопрос.

«Буду искать там отца» - столь же привычный ответ.

«Ха-ха. Нет, ты подумай...» - и все начинается заново, хотя голос знает, что Синдзи пытается его не слушать.

«Джен Гао был неплохим человеком» - смена темы привлекла внимание.

«О чем ты?»

«Рядом с таким стоит умереть. Там в последнем городе. Когда будешь умирать, постарайся сражаться рядом с кем-то, похожим на Джен Гао. Не рядом с таким ублюдком, как твой отец».

Синдзи не нашелся, что ответить. Внутренний голос тоже смолк.

***

Ему удалось опередить основной поток беженцев. Пару раз Синдзи замечал позади себя всадников и тогда уходил как можно дальше от дороги, прячась. Одиночка в эти времена был практически беззащитен. Правда, и как добыча не особо ценился. Как только всадники удалялись, Синдзи продолжал путь.

До новой деревеньки он дойти не успел. Солнце опустилось за виднеющиеся вдалеке горы и на мир спустилась темнота.

Пройдя еще немного, Синдзи остановился. Впереди, возле дороги, зажглись костры. Похоже, на сегодня его путь окончен.

Он понимал, что костры еще ничего не значат. Это могли быть беженцы, могли быть караванщики, неудачливые торговцы, это мог быть кто угодно. Вот только подобные встречи с «кем угодно» Синдзи совершенно не прельщали.

Он ушел в рощу, что была неподалеку. Деревья все пытались ударить парня по лицу или сбить с ног резко поднятыми корнями. Иногда им это удавалось.

Найдя подходящий овражек, Синдзи осторожно, стараясь не особо шуметь, спустился.

С третей попытки удалось сотворить вокруг оповещающую сеть. В голове появилось теплая струнка, что слабо пульсировала: сеть заработала.

Он улегся на относительно сухой участок земли и попытался заснуть. Сон отказался приходить в эту сырость и холод. Зато проснулся внутренний голос.

«И зачем тебе все это? Ты живешь непонятно ради чего, спишь непонятно где и все время бежишь, бежишь, бежишь. Ради кого? Ради человека, которого ты все равно ненавидишь?» - похоже, что за время молчания голос отдохнул.

«Чего тебе от меня надо?!»

«Сдайся. Твоя жизнь бессмысленна. Все вокруг обречены и ты знаешь это. Так зачем тебе гнаться за призраком? Возможно, он давным-давно остыл пеплом в Камакуре. Или загнулся от стрелы бандитов. Или сдох от голода в выгребной яме. Или его сожрали волки. Знаешь, я могу продолжать еще долго».

«Такие как он, выживают всегда. Оставь меня».

«Ты просто боишься признать очевидное. Тебе незачем жить. Сколько мне еще убеждать тебя? Сдавайся уже» - Икари просто решил не отвечать.

Голос поныл еще немного и растворился в шуме деревьев. Не до конца опавшие листья успокаивающе что-то шептали ветру и Синдзи. Им тихо вторили, скрипящие деревья. Глаза Синдзи незаметно смежились и реальный мир шаг за шагом отступал.

Дом был теплым и живым. Раньше он этого не ощущал, но сейчас, ласково прикасаясь к стенам, он знал, что дом жил своей жизнью. Дом всегда был ему рад, всегда приветствовал, просто раньше он этого не слышал. Он был мал и глуп.

Он знал, что это сон, что дома больше нет. Тем ценнее был этот сон, он наслаждался им. Сидя возле входа он смотрел как медленно колышутся зеленые листья на деревьях в саду. Спокойствие — название этого места.

Стрекотание цикад было родным и знакомым. Так, как в Камакуре, цикады не стрекотали нигде. А красивей всего они стрекотали здесь, возле крепости Эдо.

- Эй, Синдзи, пошли играть с нами!

Через дорогу стояли двое мальчишек. Один был веснушчатый и постоянно щурился. Второй, черноволосый, смотрел на него с вызовом. Именно такими их запомнил Синдзи. Именно такими, а не горящими куклами, что отчаянно вопили, катаясь по земле. Те куклы, просто не могли быть, не могли и не существовали. Их просто не было. Да, их просто не было.

Он осознал, что дети исчезли. Он понял, что по-прежнему умеет плакать, пускай и во сне.

- Ты ведь тоже бросил их, - голос отца доносился из-за спины.

Он хотел было повернуться, но передумал. После стольких лет, он должен увидеть его там, в реальном мире. Видеть порождение сна он не хотел.

- Я бросил тебя. Ты бросил их. Мы одинаковы, так что ты не можешь меня ненавидеть.

- Я был ребенком, отец! Я не мог ничего сделать!

- А я разве мог?

- Мог! Ты ведь мой отец! Ты должен был!

- Может быть. Но тогда и ты был должен был им помочь. Хотя бы прекратить их мучения. Ты помнишь как они горели, но ведь это произошло не сразу, правда? Ты все помнишь, ты просто боишься вспоминать.

Спокойствия больше не было. Оно ушло, утонуло в голосе отца. В ненавистном голосе.

- Заткнись! Заткнись! Убирайся!

- Но разве не меня ты искал?

Небо разлетелось и дикий крик рухнул из темного пространства, сметая сон. И Синдзи был этому рад.

***

Синдзи открыл глаза. Оповещающая сеть уже отработала свое и быстро распалась, скрывая свое существование.

- Шевелись, народ! Уходят!

Крик разносился со стороны дороги. Синдзи подтянулся к краю оврага и аккуратно приподнял голову. Среди деревьев виднелись огоньки, а гулкий голос все поторапливал невидимый пока народ.

«Бежать» - Синдзи уже подхватил котомку, прежде чем мысль проскочила в голове.

«Куда? - покинув овраг он присмотрелся к огонькам. - Идут со стороны того лагеря. Значит, мне на юго-восток».

Бегать ночью среди деревьев было тем еще удовольствием. Синдзи постоянно натыкался на ветки, спотыкался об что-то. Крики же не удалились, а, казалось, становились все ближе и ближе.

«Да за кем же они гонятся, мать их?» - он был уверен, что ничем не выдавал своего присутствия. Гнались не за ним, гнались за кем-то другим. И, похоже, что эти другие выбрали такое же направление бега, что и Синдзи. «Уроды, - мысленно прошелся по незнакомцам. - И что мне теперь делать?».

Придумать что-то он не успел. Роща оказалась небольшой и, подставив на прощание корень под ногу, закончилась. Едва не вспахав носом землю, Синдзи огляделся.

«Все очень, очень плохо».

Перед ним лежало чистое поле, а крики из-за деревьев приближались.

«Ну что, может теперь ты сдашься?» - вот и внутренний голос прорезался.

Вместо ответа Синдзи побежал. Темнота скроет, темнота всегда помогала убежать.

Холодный воздух обжигал легкие. Синдзи бежал и пытался прикинуть расстояние между собой и неведомым отрядом. Голосов не было слышно уже пару десятков секунд и в сердце поселилась робкая надежда, что загонщики ушли, сменили направление, просто устали и вернулись в свой лагерь. Нужно просто не останавливаться. Быстро перебирать ногами, еще быстрее, еще. Забыть о тяжелом дыхании, забыть о сердце, что стучало слишком быстро.

В небе зажглось маленькое белое солнце и своим неестественным светом выжгло надежду. Вместо надежды пришло гадание: амулет или маг? «Пусть будет амулет, пусть будет амулет» - мысли не мешали Синдзи быстро перебирать ногами, а сердце уже едва не выпрыгивало из груди, каждый вдох причинял боль.

- Их всего двое! За ними, ребята!

«Вот теперь действительно все».

Синдзи оглянулся: шагах в пятидесяти позади бежала невысокая фигура в бесформенном балахоне. Капюшон был глубоко натянут на лицо. Фигура бежала очень быстро и скоро должна была догнать Синдзи. Впрочем, не бегущая фигура сейчас была важна.

Преследователи. Вот кто был действительно важен. Десяток кое-как одетых людей, но все были при оружии: кто с копьем, кто с мечом. Часть из них несла ненужные теперь факелы. Они явно не могли поспеть за стремительно бегущей фигурой, да и Синдзи, почти наверняка, оторвался бы от них. По крайней мере, у него могли быть шансы, если бы не собаки. Три невысоких псины уже пробежали половину расстояния, что отделяло Синдзи от преследователей.

Бег стал бессмысленным. Парень остановился и, вытягивая нож, развернулся к бегущему незнакомцу:

- Помоги мне! - сил сказать что-то большее не было. Нужно успеть перевести дыхание.

«Помирать, так не одному, правда?». Синдзи было не до ответа.

Зато красноречиво ответил незнакомец — он пронесся мимо парня.

Тупо глядя в удаляющуюся спину, Синдзи ощутил странное опустошение.

Зато внутренний голос зашелся в смехе. «По крайней мере, ты можешь сказать, что умер не зря. Ты спас человека. Человека, который тотчас бросил тебя. Ведь смешно же, Синдзи?». Хохот стал совершенно безумным.