Черное знамя с нарисованным белым треугольником и семью глазами, что нес впереди один из городских стражников, гордо развивалось на ветру. Увидев это знамя, всякая шелупонь открывала рты и замирала. Затем, опомнившись, они падали на колени и лбом касались земли. Местные дворяне гнули свои спины и расступались. Она шла мимо них даруя легкие улыбки. Улыбаться было легко, ведь происходящее вокруг было прекрасно.

Прекрасней же всего был шепот, что раздавался при ее приближении:

-Аска, Аска Великолепная, Аска Убийца Ангелов, Аска Непобедимая.

Сколько прозвищ ей дали? Десятки. Она заслужила, она была лучшей. Лучшей и единственной. Аска разрывалась от нетерпения, ожидая очередной триумф.

За спиной послышался голос Аобы:

- Отогнать!

Тотчас городская стража вскинула дубинки и наглые простолюдины, посмевшие подняться и подойти ближе, получили свое. Эти стражники были паршивой охраной, но дворяне настояли на таком сопровождении, а Аоба решил, что охраны много не бывает.

Все эти игры с охранниками злили Аску: никто не будет вредить ей. Бедненький Аоба никак этого не поймет. Люди обожают ее, они нуждаются в ней. Она их надежда на спасение. Никто не дерзнет даже подумать о том, чтобы покуситься на ее жизнь. И грязные простолюдины, и дворцовые интриганы, и старики из Совета — все они нуждаются в ней. Всем нужна она — Аска Великолепная.

Аска ступила на забитую людьми площадь. Она впитывала взгляды, наслаждалась каждым мигом. Мужчины смотрят на нее с обожанием и вожделением. Женщины — с завистью и надеждой. Дети — как на божество, спустившееся в грешный мир. Она же продолжает идти, легко улыбаясь всем и каждому. Она ждет того самого мига.

Люди разошлись, давая ей свободное пространство. Аска вскинула голову и посмотрела на стены, забитые солдатами. Тысячи солдат на стенах Гейдана смотрели на нее, только на нее.

Огонь послушно обхватил ее рыжую гриву. Пламя затанцевало вокруг, пламя ожило внутри, пламя дарило чувство всемогущества. Она вскинула кулак и люди, стоящие на стенах, стоящие на площади, все кто видел ее, слышал о ней, все слились в едином порыве:

- Аска! Аска! Аска!

Счастье. Триумф. Экстаз.

Она таяла от этих голосов, таяла от звучащего обожания. Счастливая улыбка осветила ее лицо. Они заслужили спасение, они заслужили жизнь. Она, Аска Лэнгли Сорью, спасет их.

Не заботясь о вскрике Аобы, она взмыла на крепостную стену. Солдаты разошлись в стороны, давая ей место.

Внутри Аски разгорался тот самый жар, который она обожала. Жар, что делал ее живой, наполнял смыслом ее существование.

Аска стала продвигаться ближе к зубцам и случайно задела одного из молодых солдат. Тот едва не выронил чо-ко-ну и посторонился. Она внимательно вгляделась в лицо юноши, от чего тот совсем растерялся. Юноша ей понравился. Аска обхватила его за шею и поцеловала: теперь он запомнит сегодняшний день навсегда. Только жаль, что он неумеха. Чо-ко-ну выпал из его рук, а толпа продолжала кричать ее имя. Отбросив ошарашенного юношу к его товарищам, она взмахнула рукой в сторону шевелящегося белого моря ангелов:

- Сегодня они умрут!

Вопль одобрения взметнулся в небеса.

****

Жечь было наслаждением.

Пламя - единственная стихия, что покорилась Аске. Учитель Фуюцки ворчал и раз за разом пытался научить ее основам иных стихий, но только пламя имело значение для Аски. Учитель Фуюцки продолжал ворчать, но однажды просто смирился.

Море белых существ, что стояли вне досягаемости аркбаллист, медленно двинулось к стенам. Грохот огромных барабанов сопровождал их шаги. Так было в каждой битве, хотя самих барабанов Аска никогда не видела. Барабаны грохотали — ангелы шли.

Подбежавшая охрана немедленно оттеснила солдат в стороны. Бедненький Аоба, он так старается. Зачем? Она убивала ангелов, это она защищала других. Она всегда и везде справлялась сама. Аоба будто ничего не замечал. Сколько бы Аске не было лет, сколько бы сражений она не прошла — Аоба пытался защитить ее. Вот и сейчас он строго посмотрел ей в глаза и строгим же голосом проговорил:

- Не делай так больше, Аска.

Девушка показала ему язык.

Где-то там, далеко внизу, удары барабанов участились, а белые шеренги ускорили свой шаг. Над воротами поднялось родное черное знамя с белым треугольником: генерал Кацураги будет лично командовать этим сражением. Впрочем, как и всегда.

Аска ждала.

Защелкали тетивы аркбаллист пуская камни в белое море. Камни пробивали бреши в строю и катились, ломая кости стоящим на пути. Размеренно идущее белое море и не подумало остановиться или сбить ритм шагов.

Аска ждала.

По стене пошла команда и чо-ко-ну теперь смотрели в небо. Резкий вскрик и небо померкло за тысячами стрел. Первые ряды ангелов рухнули под ноги следующим. Море поглотило их. Новый вскрик и вновь небо исчезает. Вал ангелов продолжил свою размеренную поступь.

Аска ждала.

Белый вал обрушился на основание стены и забурлил. Стрелы стали бесполезно ломаться о барьеры, что теперь вспыхивали оранжевыми сполохами то здесь, то там. В белом море Аска заметила черные росчерки — штурмовые лестницы. Генерал Кацураги тоже увидела их, ибо в голове у Аски раздался голос: «Сейчас».

Пламя, что давно жгло ее изнутри, вырвалось на свободу.

***

Жечь было сладкой болью.

Проклятые барьеры мешали. Аска не чувствовала чужой магии, но оранжевые всполохи ясно показывали, что барьеры существуют. Ее пламя сползало по ним, пытаясь разгрызть, прожечь, разбить преграду, что защищала столь желанную плоть. Огонь бесился от своей немощи, взывая к своей хозяйке.

В море белых ангелов Аска ощутила три пульсирующих сердца. Три сердца, три предводителя этой белой жути, что сейчас лезла по штурмовым лестницам. Целых три. Она никогда не сражалась больше чем с одним. Ничего, все бывает в первый раз.

Ее воля ударила и сломила барьеры. Теперь пламя проникало внутрь ангелов и разрывало их, раскаленный метал лестниц въедался в их плоть. Огонь обхватывал белые фигуры, с наслаждением вгрызался в них, заставлял навеки опасть черной золой. Пламенем обратился сам воздух внизу и любой вдох твари, не защищенной барьером, был последним.

Три сердца продолжали биться, продолжали противиться воле Аски, а ангелы продолжали идти, своими трупами сбивая ярящееся пламя.

Рядом щелкали чо-ко-ну, посылая стрелу одну за другой, слышались команды, ее стража уже рубила обгоревшую тварь, что высунула морду над стеной.

Ей было все равно. Аска тянула и тянула из себя жар. Ее воля крушила и ломала хрупкие барьеры, что оберегали ангелов. Она превратит их в пепел и развеет по ветру. Она убьет их всех.

***

Жечь было болью.

Всюду на стену врывались жуткие обгорелые фигуры. Местные, на скорую руку набранные, солдаты едва сдерживали натиск. Ангел врывался на стену и, прежде чем погибнуть, успевал сделать два-три взмаха своим клинком. Этого было достаточно, чтобы две-три жизни покинули этот мир.

Только вокруг Аски солдаты и ее стража создавали островок спокойствия. Ни одна из этих белых тварей так и не смогла закрепиться на ее пятачке стены. Аска увидела, как один из стражников, чей клинок ангел выбил мгновение назад, схватил своего противника и прыгнул вниз. Огненный шторм, бушующий там, превратил летящих в пепел. Когда-нибудь она узнает имя погибшего. Сейчас она отомстит.

Внутри поселилась тупая пульсирующая боль. Аска ощутила, что подошла к ранее ей неведомой границе, к границе собственных сил. Впрочем, она уже послала к черту все границы. Она сдержит свое обещание — сегодня эти твари умрут.

Ангел поднялся по лестнице и кратким взмахом отрубил кисть недостаточно проворному стражнику. Аска не смела остановить огненный шторм внизу и поджечь белую мразь. Она потянулась к красному божку, что висел на шее, но Аоба уже всадил стрелу арбалета в морду существа. Оттянув ее за спину охраны, заорал ей прямо в ухо:

- Не лезь! Делай свое дело!

Аска смогла только слабо кивнуть в ответ.

Почему-то ей вспомнился симпатичный паренек, которого она поцеловала. Интересно, выживет ли он?

Три сердца, три ненавистных сердца продолжали биться. Она знала, что одно из них скоро подойдет, ведь кто-то должен был разрушить стену. Они всегда так поступали, это было давним ритуалом битвы.

Подходите, ну же.

И одно из сердец ответило на ее призыв.

***

Жечь было страданием.

- Аска, не смей!

Поздно, бедненький Аоба, поздно.

Она летела вниз, к этому морю отвратительных, противоестественных существ. Она ощущала, как одно из сердец билось внизу. Она найдет его.

Сжечь десяток тварей и упасть на их место. Где ты?

Расплескать жидкое пламя вокруг и подняться. Где ты?

Вдохнуть отравленный гарью воздух и осмотреться. Где ты?

Сердце билось повсюду и нигде. Сжечь ангелов, что подошли слишком близко. Вновь поджечь воздух вдоль всей стены.

- Покажись! Встреть свою смерть лицом к лицу! - она срывала голос, но продолжала выкрикивать эти слова раз за разом.

Ангел, бегущий к ней, преобразился. Ломались кости, разрывалась странная белая плоть и голубой свет лился изнутри. Вспышка и ангела больше не стало.

На его месте очутилось гигантское нечто. «Октаэдр» - голос учителя Фуюцки донесся сквозь годы и расстояния. Гигантский синий октаэдр плыл над землей к стене Гейдана.

Теплая фигурка красного божка, что висела на шее у Аски, зашевелилась. Она схватилась за фигурку и божок переполз в ладонь. Зрение на долю мгновения померкло, раздался голос из далекого детства: «Мама, посмотри на меня». Аска привычно отбросила воспоминания прочь. Глядя на громаду октаэдра, она попросила: «Копье, мне нужно копье». Божок отозвался теплом дерева, что появилось в ладонях. Длинное, под 4 метра, копье стало продолжением тела. Она ощущала каждую грань наконечника, каждую шероховатость на древке. Она была едина с копьем.

Аска побежала. Голубой октаэдр уже приблизился к стенам, его синие грани нависали над людьми. Только он имел значение.

- Назови себя! - это тоже ритуал. Два убитых сердца ангелов и два имени: Гагиэль и Самсэль.

«Рамиэль» - голос прошелестел у нее в голове.

«Теперь я могу убить тебя». Ответом ей стал поток света, что ринулся к ней с граней октаэдра.

***

Жечь было мукой.

Аска отступала к стене. Она радовалась, глядя на пылающий крест, что был теперь на месте Рамиэля. Улыбнулась, чувствуя, что вот-вот заплачет. Засмеялась, ощущаю влагу только одной стороной лица.

Каждый удар ее копья уносил жизнь ангела. Пламенные всполохи, что зарождались из боли, разрывали тварей одну за другой.

Очередной белый уродец поднырнул под копье и приблизился на расстояние удара. Пламя превратило ангела в золу до того, как он поднял свой уродливый клинок.

Копье становилось тяжелей с каждым мигом, но она не позволяла себе останавливаться. Взмах, тычок, новый взмах. Малейшей царапины, оставленной ее копьем, хватало для того, чтобы ангел падал и больше не поднимался. Вот только ангелам было плевать на свою жизнь или жизнь других. Они просто перли вперед и пытались убить ее.

Далеко слева рухнула стена. Видимо, одно из сердец постаралось. Теперь оба сердца, бьющиеся в унисон, шли к ней.

Аска ударилась спиной о прохладный камень стены. Голос здравого смысла сказал ей, что она на грани, что ей не устоять.

Она сломила защитные барьеры у тварей вокруг и теперь лишь летящий в воздухе пепел напоминал об их существовании.

Пусть сердца идут, она убьет их. Любой ценой, но убьет.

***

Жечь.

Почему она жива? Кто эти люди вокруг?

- Аска! Очнись, Аска! - знакомый голос. Бедненький Аоба, почему ты здесь?

Белые твари должны умирать. Белые твари умрут сегодня. Она разрушит их сердца, она сожжет их и пепел их тел покроет весь мир.

«Матараэль» - не забыть имя паука. Пылающий крест горел совсем рядом. Осталось всего одно сердце. Всего одно сердце ангелов билось вдалеке. Она найдет его, она убьет его.

Пламя вырвалось наружу и обхватило десяток ангелов, которые теснили ее стражу, ее людей.

- Акико! Ясуо! К пролому ее!

- Нет! Еще один, остался еще один! - шепот, а не крик.

Аоба наклонился и осторожно разжал ее ладонь. Забрал оттуда красного божка и повесил фигурку ей на шею. Нежно погладил ладонью ее необожженную щеку.

- Надеюсь, ты справишься без меня, глупышка.

Она смогла закричать, прежде чем он нанес себе порез и его кровь упала на землю. Она продолжала кричать, глядя как его тело уродует обращение. Она замолчала, увидев существо, которое теперь было Аобой.

Дракон. Так вот каким ты был внутри, Шигеру.

- Шигеру, - этот жалкий хрип не мог принадлежать ей.

Чьи-то руки подхватили ее, потащили в сторону пролома. Дракон заревел и врезался в наплывающее белое море. Море остановилось.

***

Дракон умирал, когда кричащая ее имя стена солдат пошла в наступление. Он умирал, когда эти солдаты совершили чудо и пробились к ней. Он умер, увидев, что солдаты аккуратно внесли ее обгоревшее тело в город.

- Убью, убью, убью, убью, - мужчины, несшие Аску, содрогались от этого шепота.

Она боролась с теми, кто уносил ее от поля боя. Вырвавшись, упала на землю и протянула руки к строю белых тварей, что виднелся за проломом. Рваное пламя вспыхнуло, разметало шагающие ряды, но спустя миг погасло вместе с ее сознанием.