Evangelion Not End
- Размер шрифта +

- Тише, тише, не плачь, - шершавые руки прижимают к груди, а надтреснутый голос пытается утешить. - Не бойся, все будет хорошо.


Синдзи пытается ответить, но что-то в груди рвется на волю и он захлебывается в рыданиях. Он кричит, пытается вырваться, но руки держат крепко, а голос повторяет:


- Все закончилось, все будет хорошо.


Синдзи, сквозь пелену слез, видит как красные пятна остаются после его прикосновений к грязноватым, но все еще белым одеждам незнакомца. С удивлением смотрит на свои руки: в правой по-прежнему нож. Голос почти сорван, но Синдзи продолжает кричать.


Незнакомец осторожно разжимает кулак Синдзи и вынимает нож.


- Я отдам, не бойся. Пусть пока будет у меня, хорошо?


Ему все равно. Он плачет, пытается выплакать свою память, избавиться от кошмарных видений.


- Эй, а как тебя зовут? Я — Акено Такана.


Синдзи мотает головой и продолжает рыдать.


- Так будет не вежливо. Я ведь назвал тебе свое имя.


- С-синдзи. - всхлип, - Синдзи Икари.


- Вот и славно, вот и хорошо. Давай не будем здесь стоять. Пойдешь со мной?


Синдзи кивает. Акено Такана шагает назад. Синдзи пытается поднять голову и оглянуться, но рука только крепче прижимает его, а голос говорит:


- Не надо. Просто шагай. И раз шажок, и два шажок, и три шажок — голос считает, а Синдзи, словно завороженный, подчиняется ему.


Первый шаг. Второй. Третий. И новый, и новый, и новый. Шаг за шагом. Акено идет спиной вперед, но словно не замечает этого. Синдзи благодарен, что может смотреть только на ткань некогда белой одежды. Он почти перестал плакать.


- Пожалуйста, не бросайте меня, - голос дрожит.


- Не брошу.


Сколько они уже так идут? Синдзи не знает. Он просто делает один маленький шажок за другим. Запах гари и разложения слабеет. Остаются только руки, его руки, что покрыты липкой красной дрянью.


Синдзи оступается, но Акено подхватывает его.


- Осторожней.


И Синдзи верит, что теперь все будет хорошо. Шагать становится легче и боль, что терзает изнутри, слабеет. Руки Акено высасывают ее, окутывают теплом, и в этом тепле нет места ни страху, ни боли, ни памяти. Слезы все еще струятся из глаз, но теперь — слезы облегчения.


- Синдзи, теперь можешь осмотреться. - руки отпускают его.


Они стоят в низине. Тихий ручей журчит спокойную мелодию. Зеленая трава нежится на ярком солнце.


Синдзи посмотрел на незнакомца: Акено стар и лыс, его улыбка практически беззуба. Карие глаза светятся жизнью и добротой.


- Пойдем, тебе нужно отмыть руки.


Ручей на краткие мгновения обагряется, но воды продолжают свое движение и кровь исчезает. Синдзи смотрит на свои руки, на то, как сквозь красный цвет проступает кожа, как вода смывает кровь. Ему так отчаянно хочется, чтобы вода унесла последние дни, унесла память, унесла все-все-все, что происходило.


Акено склоняется рядом и отмывает нож. Рукавом вытирает лезвие и протягивает нож Синдзи. Тот резко отскакивает, теряет равновесие и падает в ручей.


- Ох, ну ты и неуклюжий.


Старик помогает подняться и снова протягивает оружие.


- Возьми, он твой. Он выручил тебя, не его вина в том, что произошло. Возможно, этот нож вновь может спасти тебя.


Осторожно, словно беря в руки змею, Синдзи забирает оружие.


- Мне некуда его деть.


- Ничего, Синдзи, я сделаю тебе красивые кожаные ножны. А теперь, пора в путь.


- Мне можно идти с Вами? - Синдзи боялся услышать ответ, но солнечная улыбка Акено развеяла все его страхи.


- Конечно, Синдзи. Мы будем путешествовать вместе.


- Спасибо, дедушка Акено!


Улыбка старика стала еще шире.


- Дедушка? А что, неплохая идея Синдзи. Пойдем.


Десятилетний мальчик и старик двинулись в путь.


«Ублюдок! Вот ты где!».


****


Синдзи плыл в бесконечности тишины. Он наслаждался покоем, царившим внутри и вокруг него. Темнота радовала глаза. Одиночество здесь не казалось чем-то страшным.


- Любуешься встречей с Акено, ублюдок? Ну уж нет! - когда-то ехидный голос теперь был воплем ярости.


Получать удары от собственного призрака было странно. Прозрачная, чуть светящаяся фигура наносила удар за ударом, но кулаки проходили сквозь тело.


- Только дай мне вернуться сюда, ублюдок, только дай. Я похороню тебя, поганец, к черту тебя! Ненавижу, тварь, ненавижу!


- В чем дело? - безмятежность и спокойствие навеки поселились внутри.


- В чем дело? - фигура прекратила тщетные попытки ударить. - В чем дело?! Ты где находишься, а? Куда ты меня отправил, сволочь?!


Безмятежность дала трещину и Синдзи это не понравилось.


- Уйди.


Тьма исчезла.


****


- Дедушка Акено, смотри!


Синдзи жонглировал сразу шестью камешками. Маленькие мохнатые духи полей, призванные мальчиком, танцевали и пели вокруг. Старик сидел в тени дерева, улыбаясь.


- Молодец, Синдзи! Камакура будет рукоплескать тебе!


Они покинули деревеньку Ито сегодня утром. Война закончилась прошлой зимой и сегун Морикуни решил устроить празднества в честь первого года мира. Дедушка Акено сказал, что Синдзи сможет выступить на одной из площадей столицы.


- Какая она, расскажи.


- Я ведь уже рассказывал тебе, неугомонный.


- Ну еще раз, пожалуйста! - Синдзи бросил умоляющий взгляд, не переставая жонглировать.


Старик прикрыл глаза, погружаясь в воспоминания.


- Это волшебное место, Синдзи. На Журавлином холме стоит величественный храм Хатимангу, что предок сегуна построил в честь бога-покровителя своего рода. Вокруг растет сакура и весной жители города приходят на холм, чтобы насладиться ее цветением. В столице разбиты парки и пруды, там можно насладиться природой не покидая безопасных стен. Стены же там высокие, такие высокие, что говорят строили их даже не люди, а великаны, спустившиеся с горы Фудзи. Фудзи... ее белая вершина сияет на солнце и иногда, когда вокруг ясная погода и солнце светит ярко-ярко, на вершину больно смотреть. А еще, - старик открыл глаза и подмигнул Синдзи, - там полно красивых девушек, которым явно придется по вкусу такой молодой паренек, как ты.


Синдзи покраснел и чуть не уронил камешки. Акено же засиял беззубой улыбкой.


- Дедушка Акено, а ты точно не врешь про придворного мага сегуна?


- Я хоть раз обманывал тебя? Сказал, что он будет учить тебя, значит так и будет. Смотри не зазнавайся.


- Не буду! Только, я боюсь, что не гожусь для такого. - Синдзи поднял в воздух еще камешек и теперь жонглировал сразу семью. Духи полей весело завопили и прыгнули на юношу. Тот упал, заливисто смеясь.


- Опять ты за свое, — Акено нахмурился, - сколько ж мне еще твердить? У тебя талант. А уж с ворчуном Фуюцки я столкуюсь. Припомню старый долг, на крайний случай.


Синдзи выбрался из кучи малы:


- Сам придворный маг ходит у тебя в должниках, дедушка?


- Старая и долгая история. Тогда Фуюцки был другим. Когда-нибудь я тебе ее расскажу. А теперь, молодой человек, помогите своему дедушке подняться.


Синдзи подошел к старику, отпустил духов и те, обиженно сопя, поплелись в разные стороны. Подхватив Акено, он поставил его на ноги и протянул стоявший неподалеку посох.


Акено схватился за посох и махнул рукой куда-то на восток.


- Идем. Камакура ждет.


****


В пустоте больше не было спокойствия: свет призрака тревожил и не позволял уйти в прекрасные видения.


- Любуешься воспоминаниями? Акено бы презирал тебя, глядя на то, чем ты стал, трус, - призрак сплюнул в пустоту. - Теперь слушай меня. Ты сейчас вернешься в свое тело и займешь положенное тебе место. И никогда, повторяю, никогда больше не вернешься сюда. Это моя обитель и не червяку, вроде тебя, влезать сюда.


- Ты даже не можешь причинить мне вреда.


- Когда приду в сознание, то перережу твоему телу глотку. Что ты на это скажешь? - Синдзи вздрогнул. - Ага, понял. Теперь вон в реальность, урод. Не смей больше убегать так.


Бесконечность пошла рябью и тонкие лучики света стали пробиваться откуда-то сверху.


- Вот и молодец, Синдзи. Самое веселье ты оставил мне, но искренне желаю тебе насладиться остатками. Пшел отсюда! - и Синдзи очнулся.


****


Вода была холодной. Вода не позволяла дышать. Синдзи задергался, пытаясь вдохнуть. Все тело болело, связанные позади руки онемели.


Высокий худой мужчина, поливавший Синдзи водой, тонким голосом закричал:


- Господин Жонгу, очнулся он! - мужчина ударил по ребрам Синдзи. - Вставай!


Синдзи, морщась от боли, поднялся. Солнце уже стояло высоко над горизонтом. Был он в лагере, что видел издалека прошлым вечером. Над потухшими кострами вился дымок. Вокруг таскали вещи люди с татуировками на лицах — рабы. Худой не позволил долго осматриваться и ударами погнал Синдзи вперед.


Господин Жонгу оказался средних лет мужчиной с тяжелым взглядом. Сидел он в повозке на краю лагеря и отдавал распоряжения двум татуированным мужчинам. Те низко кланялись и, как только Жонгу закончил говорить, бегом бросились выполнять указания.


Удар по ногам и Синдзи падает на колени:


- Только так говори с господином Жонгу! - как же этот худой противно верещит.


- Достаточно Вейшенг. Приведи ко мне Амуланга. - Жонгу перевел взгляд на Синдзи. - Теперь вернемся к тебе. Не надумал говорить?


- О чем? - шевелить разбитыми губами оказалось больно.


- Сколько вас вчера было? Куда ушли остальные? Кем был твой напарник? Как удалось пройти сквозь охранную сеть? Мне интересно все. - Жонгу спрыгнул с повозки и пнул Синдзи в живот. - А впредь не забывай называть меня подобающе.


- Я не знаю, - Синдзи с трудом восстановил дыхание, - о чем говорить, господин Жонгу. Я шел один на запад по...


- Хватит, ты это уже рассказывал. Синдзи, ты со своими друзьями убил вчера десять моих солдат во сне. Десять проверенных, добрых людей, что могли еще жить да жить. Мы тут спорили не стоит ли казнить тебя, но - мужчина сморщился, - денег многим хочется больше, чем мести. Облегчи себе участь: расскажи все. На свободу я тебя не отпущу, но буду хорошо кормить и продам не на каменоломни. Или ты надеешься, что твои друзья тебя вытащат?


- Нет у меня никаких друзей, господин Жонгу, - так хотелось уйти из этого мира, в мир спокойствия. В мир где жив Акено, где впереди столица и Удар еще не сжег Камакуру.


«Только попробуй, ублюдок, и ты не проснешься» - голос был уставший и злой.


«Почему ты не убил нас раньше? Ведь ты был здесь».


«Я решил, что еще рано. Не после пыток, не таким жалким. Я хочу, чтобы эти свиньи визжали, когда мы будем их потрошить. Как визжали те, возле крепости Эдо. Потом можно и умереть».


Удар в спину был неожиданным и Синдзи проехался лицом по грязи.


- Задумался, Синдзи? Правильно. Так что, может быть облегчишь себе участь, а?


- Катитесь к черту, господин Жонгу. - Синдзи удивился своим словам.


- Вот значит как, - голос даже не изменился, - Амуланг, подойди сюда. Переверни его.


Руки обхватили Синдзи и перевернули на спину. Полноватый мужчина, с волосами до плеч и близко посаженными мутными голубыми глазами стоял возле парня. В руках Амуланг держал кисть для письма.


Жонгу стоял позади и кивнул:


- Начинай.


«Все таки маг, - голос прозвучал в голове Синдзи, когда грязь с лица сбросило потоком воздуха, а кисть обожгла щеку и раскаленной иглой стала рисовать что-то. - Повезло нам. Наслаждайся Синдзи, это даже не десятая доля того, что пришлось пережить мне».


Синдзи сжимал зубы и шипел от боли. Головой он не мог шевелить, воздух словно обрел плотность и крепко держал невидимым обручем. Амуланг же продолжал медленно рисовать.


В какой-то миг боль ушла и над ним склонился Жонгу.


- Знаешь, что теперь изображено у тебя на щеке? - Синдзи промолчал, хотя прекрасно знал.


- Там нарисован человек, что стоит на коленях, а его руки связаны. Иероглиф «ну» - раб. Теперь ты раб. Моя вещь. Итак, мне хорошо тебя кормить или оставить голодать? Продать в хорошую семью или сгноить в каменоломнях? Решай.


Синдзи хотел выпалить оскорбление, но вместо этого лишь прошептал:


- Простите, господин Жонгу, я ничего не знаю.


«Как же ты жалок» - Синдзи так и не понял кому принадлежала эта мысль.


Жонгу лишь покачал головой:


- Плохо. Что же мне с тобой делать?


- Отдай мне, - у Амуланга был незнакомый акцент.


- Зачем?


- Он колдун. Интересно.


- Справишься с ним?


- Да.


- Только в товарный вид приведи. До Синьяна он твой. Не забудь узнать, с кем он был и как пробрался в лагерь.


Жонгу отвернулся и ушел.


Амуланг помог Синдзи сесть и развязал стягивающую кисти веревку. Молча поднялся и пошел к своей палатке. Парень потянулся следом.


Лагерь вокруг шумел, собираясь в путь. Амуланг неторопливо складывал свои вещи, а Синдзи растирал онемевшие руки. Закончив со сборами, Амуланг ткнул дорожный мешок парню. Синдзи, закинув мешок на спину, сморщился от боли. Мужчина подошел к нему, положил ладонь на лоб и боль притупилась.


- Лучше?


Синдзи кивнул.


- Идем.


Лагерь сдвинулся. В центре шли рабы: два десятка мужчин и столько же женщин. Охрана вела лошадей, что тащили телеги. Несколько человек с оружием наголо постоянно находились вокруг пленников. Работорговцы вели свой караван дальше по Великому Западному пути.


Синдзи и Амуланг шагали позади основной колонны. Парень ощущал как его невольный спутник постоянно прощупывает магией окрестности. Ему было даже немного завидно: Амуланг был много сильней.


- Ты слабый колдун. Плохо. Можешь спрашивать.


- Почему ты забрал меня?


- Будешь учить. Мне интересно. Ты можешь странное. Как прошел охранную сеть?


Синдзи вздохнул:


- Я ничего не делал, господин Амуланг.


- Не господин. Господин один — Жонгу. Я — Амуланг.


- Хорошо, Амуланг. Я не убивал ваших людей и ничего не проходил.


- Не врешь?


- Нет.


- Плохо. Я хотел уметь, - и Амуланг замолчал.


«Странный он» - в голосе все еще звучала усталость, но злости поубавилось.


«И не говори».


«Я устал. Смотри не помри без меня».


Пейзаж вокруг не менялся: небольшие рощи перемежались с неубранными полями. Ближе к полудню они миновали небольшую деревеньку. Жители, похоже, сбежали задолго до прихода каравана. Кто-то из охраны предложил поживиться, но Жонгу приказал двигаться дальше.


Вечером они вновь разбили лагерь возле дороги. Рабов согнали в кучу и раздали еду. Синдзи с ними не было — Амуланг оставил его при себе. Вечер был холодный и Синдзи уселся поближе к костру, пытаясь согреться. Амуланг размешивал аппетитно булькающее варево. В конце концов, Синдзи не выдержал:


- Амуланг?


- Да.


- Почему ты с ними? Ты ведь сильный маг, такому везде найдется место.


- Мое место рядом с Жонгу.


- Почему?


- Я жил далеко. Там степь. Большая, красивая. Нет городов, только степь. Весь род вырезали. Шамана, что учил — тоже убили. Я кровью истекал, сбежал. Жонгу нашел, лечил, помог отомстить. Теперь моя жизнь — его.


- Не думал, что торговать рабами — не самое достойное занятие?


- Я говорил Жонгу. Жонгу не послушал.


- И?


- Моя жизнь — его. Ешь.


Варево оказалось неожиданно вкусным, пусть и незнакомым. Синдзи, обжигая язык, уплетал за обе щеки. Амуланг не отставал.


Когда с трапезой было покончено, Амуланг вновь обратился к парню:


- Учи.


- Ты сильнее, чему я могу тебя научить?


- Покажи, что умеешь.


Синдзи вздохнул и окунулся в воспоминания: пришло время вспомнить уроки учителя Фуюцки.


****


Синдзи погрузился в одинаковые дни. Утром он собирал вещи, днем шагал позади колонны, вечером же учил Амуланга. Во время одного из уроков, Синдзи рассказал Амулангу о жонглировании. С тех пор он еще и развлекал вечерами лагерь.


Развлечение состояло в призыве мелких духов и небольшом представлении с жонглированием и песнями. Внутренний голос издевался над ним. Сам же Синдзи ощущал удовольствие от таких выступлений. Они на краткие мгновенья возвращали его в прошлое и каждый раз, когда выступление заканчивалось, он искал ободряющую улыбку старика Акено. Впрочем, находил он лишь веселящихся рабов, их охрану и хмурый взгляд Жонгу.


Жонгу по-прежнему пытался узнать хоть что-то о ночном нападении и Синдзи регулярно подвергался побоям. Правда, Амуланг помогал ему избавляться от боли.


- Почему ты помогаешь мне, Амуланг?


- Я верю тебе.


- А Жонгу?


- Жонгу не слышит истины. Его друг убит. Он хочет найти ответы. Злится. Не может смириться.


- Все равно, не понимаю, почему ты помогаешь мне.


- Ты колдун. Ты невиновен. Надо помогать.


- Меня в любом случае продадут на каменоломни.


- Там помочь не могу. Здесь — могу.


- Странный ты, Амуланг.


- Обычный. Вы — странные.


- Спасибо тебе. - Синдзи понял, что говорит искренне.


Мужчина лишь хмыкнул в ответ.


Спустя два десятка дней перед ними возник Синьян. Упадок пришел в этот город давно и крепко обосновался в нем. Каменные стены требовали ремонта. Стража, в большинстве своем, дезертировала. Оставшиеся стрясли мзды с каравана и пошли дальше пить в караулку.


Внутри город был грязным, куда грязней Нанкона, и почти безлюдным. Похоже, многие жители ушли в горные крепости. Только рабский рынок кипел подобием жизни: покупатели и торговцы гудели, споря о ценах. Жонгу только скрипнул зубами и начал выстраивать людей для продажи.


Синдзи вновь остался чуть в стороне. Амуланг стоял рядом и сосредоточено поедал кусок лепешки. Солнце двигалось по небосклону так медленно, что Синдзи казалось, будто оно навеки замерло в одной точке.


Жонгу преображался от покупателя к покупателю: угодливый, высокомерный, неуступчивый, лебезящий. Большинство покупателей отчаянно торговалось, а затем уходило. Но вот высокий мужчина с двумя сыновьями купил несколько крепких мужчин. Потный толстяк с охраной увели почти десяток мужчин и женщин. Амуланг доел лепешку и уставился в небо. Время тянулось и тянулось. Несколько человек осмотрели Синдзи, но Жонгу спугнул их:


- Опасный преступник, убийца, - когда покупатели ушли, работорговец обернулся к Синдзи. - И не мечтай отделаться легко. Только каменоломни, только они.


Амуланг оторвался от созерцания редких облаков.


- Жонгу.


- Чего тебе, Амуланг?


- Пора уходить. Что-то идет.


- Мы еще не продали весь товар. Ангелы, по слухам, еще возятся в возле Нанкона, так что не бойся, мы уйдем раньше, чем явятся эти твари.


Амуланг тыкнул пальцем вверх.


- Шаман учил слушать. Небо говорит: пора уходить. Небо говорит: нельзя медлить.


- Небо не спасло ни шамана, ни твой род. Мы остаемся, пока не продадим товар, а этого, - кивок в сторону Синдзи, - отправим на каменоломни.


- Гнев мешает думать.


- Не оспаривай мои решения, Амуланг, — Жонгу пошел к следующему покупателю.


Когда солнце, наконец, перевалило за полуденную точку, на рынок явилась целая процессия. Пять солдат с чо-ко-ну и мечами на поясах, десяток наемной стражи с короткими копьями и в центре — молодая девушка в богато расшитом шелковом халате. Синдзи поразился небесному цвету ее коротких волос. Амуланг что-то заворчал и подошел вплотную. Жонгу подбежал к девушке, побледнел, но затем низко поклонился и повел процессию к рядам рабов. Девушка подходила к каждому мужчине и внимательно его рассматривала. Мужчины вздрагивали и отшагивали назад. Несколько даже вскрикнули.


Когда девушка подошла к нему, Синдзи понял, что так пугало людей: глаза. Взгляд этих жутких красных глаз, казалось, проникал прямо в душу. Девушка внимательно осмотрела Синдзи, прижала руки к груди, задумавшись, и обернулась к Жонгу:


- Я беру всех за три золотых.


- Но, госпожа Аянами, есть одн...


- Не жадничай. Ты заработаешь много больше обычного.


- Я продам вам всех, кроме этого — Жонгу кивнул в сторону Синдзи. - Простите, госпожа, это опасный преступник и предназначен он для самой тяжелой работы.


- Его имя?


- Синдзи Икари.


- Добавляю монету и забираю его. - Жонгу удивленно воззрился на девушку.


Амуланг сделал шаг вперед:


- Нет. Он для каменоломен.


- Два золотых, — сумма заставила Жонгу приоткрыть рот.


- Нет. - Амуланг теперь просто заслонил своим телом Синдзи.


- Пять.


- Нет.


- Десять.


- Нет.


- Жонгу, кто хозяин всех этих рабов?


- Я, госпожа Аянами.


- Тогда почему твой слуга торгуется со мной?


- Простите его, госпожа. Он из далеких мест и еще не научен манерам.


- Научи. Десять золотых за этого и три за остальных. Согласен?


Амуланг вновь вмешался:


- Нельзя, Жонгу. Погубишь всех. Небо говорит: нельзя. Не надо, Жонгу, прошу, - мужчина умолял.


- Замолчи, Амуланг. - Жонгу раздраженно махнул рукой. - Обсудим твое небо позже. Госпожа Аянами, не мое дело, но почему такой интерес к преступнику?


- Ты прав, Жонгу, дело не твое. Ты согласен или нет?


- Жонгу, ты по...


- Закрой рот Амуланг! Я согласен, госпожа Аянами.


Девушка кивнула одному из солдат и тот передал мешочек с деньгами работорговцу.


Амуланг повернулся лицом к Синдзи и печально улыбнулся:


- Прощай, колдун Синдзи. Судьбы избежать нельзя.


- О чем ты, Амуланг?


Мужчина не ответил и встал за спиной у Жонгу.


«Что с ним? Мне это не нравится» - голос звучал настороженно. Синдзи решил его игнорировать.


Тем временем, девушка подошла ближе к работорговцу:


- Есть еще просьба, Жонгу.


Тот немедленно поклонился:


- Все, о чем попросите, госпожа Аянами. - Синдзи ощутил, как вокруг Амуланга сгущаются силы, Синдзи совершенно недоступные и незнакомые. Амуланг готовился убивать.


- Научи своего слугу манерам.


- Да, госпожа, - еще один низкий поклон.


Амуланг расслабился, когда Аянами отошла от работорговца и подошла к Синдзи. Красноглазая девушка достала из-за пазухи странный амулет — фиолетового божка, что напоминал человека с рогом на голове. Божок шевелился и тянул крохотные руки к парню.


- Отец ждет тебя, - легкая улыбка коснулась ее губ и девушка одела амулет пораженному Синдзи на шею.

Вам необходимо Войти (Зарегистрироваться) для написания отзыва.
Neon Genesis Evangelion и персонажи данного произведения являются собственностью студии GAINAX, Hideaki Anno и Yoshiyuki Sadamoto. Все авторы на данном сайте просто развлекаются, сайт не получает никакой прибыли.
Яндекс.Метрика
Evangelion Not End