Прости, если я подвел тебя.

Сначала была боль. Потом было осознание.

Я умер.

Как же я жалок.

Убеждаю себя в смерти, когда сам чувствую боль.

Или убеждаю себя в том, что чувствую?

Но… Как там говорится… «Мыслю – значит существую»?

Голова готова разорваться от неразрешимой дилеммы.

Голова? У меня есть голова?

- Ты что, совсем дурак?! Конечно, она у тебя есть! Люди без головы не способны жить, хоть твоя видимо и совсем пустая, раз ты думаешь о таких глупостях! – кричала одна.

Подожди, о чем ты говоришь? Да и… Кто ты?

- И ты не узнаешь меня, после того, что мы делали вместе?

Я запутался… Значит я есть? Я не умер?

- Ты и в правду глупый, - шептала другая.

П-постойте. Что вы тут делаете? Я думал, это мой мир.

- Мир не может быть твоим, - продолжила шептать Другая. – Он принадлежит всем.

Но у меня ведь должна быть отдушина? Моя Святая земля, куда я могу прийти и отдохнуть…

- Твоя раковина, ты хотел сказать? Куда ты, жалкое ракообразное, залезешь при первых признаках опасности?! – и снова та, Одна.

Я хотел сказать… Ну…

- Прекрати все время мямлить!

Почему она всегда так кричит? Это раздражает…

- Ты не можешь жить отдельно от всех. Ты нуждаешься в других, но не можешь это признать.

И шепот этой Другой такой тихий, еле слышно… Это тоже раздражает. И вообще, вам легко говорить! Вы не знаете меня!

- Я знаю тебя, - сказали они одновременно.

 Вы не можете! Никто не может!

- Не говори так, ты еще не забыл, - проговорила Одна.

Вес её бедер на моих. Кожа горячая, как никогда. Пальцы её впиваются в мои плечи.

- Ты еще помнишь…

Нет! Такого не было! Это… Стыдно!

Её губы произносят: «Еще». Она будто в бреду. Влага сочится между нами.

Я не хочу быть таким! Это неправильно.

- Как же? Все это произошло в твоем «мире». Разве не об этом ты мечтал.

Я…

Она кричит все громче, щеки пылают огнем.

- Теперь ты хочешь отказаться от этого? Остаться будто бы чистым? Будто бы ни при чем?

Я ничего не хочу! Уходите!

- Я дала тебе то, чего ты хотел, но ты… Ты попробовал, и решил, что выше этого. Какое же ты дерьмо.

Одна ушла.

«Прости, что я подвела тебя»

Я хотел кричать ей вслед, доказывать, что она не права… Но она то права.

- Но она ведь права, верно? – легкий, как ветер, шепот. – Ты будешь отрекаться и от любви ко мне?

Я никого не люблю… Никого.

- Как же ты сам? Каждый любит себя, так устроены люди.

Себя тоже. Себя я ненавижу. Больше, чем кого-либо другого.

- Я не хочу, чтобы ты ненавидел себя. В ненависти нет любви.

Мало ли, что ты хочешь… Вы все чего-то от меня хотите! Вам всем что-то нужно от меня! Отстаньте! Уйдите! Это мой мир! Здесь никого не должно быть!

- Ты поймешь. Обязательно поймешь, я верю. Ты не один.

Ушла и Другая.

«Прости, что я подвела тебя»

Я злился и плакал. От боли. От отвращения. От одиночества.

Почему ты так права? Почему она так права? Почему своей правдой вы так стараетесь навредить мне? Что такого я вам сделал? За что вы меня так ненавидите?!

За что вы полюбили меня?

И вот мой мир снова принадлежит мне.

Рад ли я?

Счастлив ли я теперь?

Мне никогда не было нужно счастье.

Я просто существую. Вот и все.

- А когда-то ты был счастлив, - сказал мальчик.

Ну вот, опять… А что тебе нужно в моем мире?

- Но это и мой мир, - удивился он. – Это я его создал!

Его никто не создавал! Я и он, так было всегда!

- Но это не правда! Ты врешь, и ты это знаешь! Ведь, в конце концов, ты – это…

Нет! Я не хочу слышать! Убирайся! Своей чушью ты сводишь меня с ума!

- Ладно… Наверное, это я виноват, что ты стал таким. Прости, что я подвел тебя, - Мальчик расплакался.

Ух… Я ведь не умею успокаивать детей. Да и… С чего я должен его успокаивать? Пусть ревет в другом месте! Это ведь мой мир!

- Посмотри на себя, - выдавил он сквозь слезы. – Ты сам похож на капризного ребенка, брошенного и никому не нужного…

Заткнись! Вон отсюда!

И мальчик ушел.

Я оглянулся. Кажется, здесь больше никого нет. Наконец-то… Никого.

И в  правду никого нет? Может, я все-таки здесь все еще не один? Да вроде нет…

Один в чужом мире.

Вернитесь.

Нет, я не должен…

Вернитесь! Простите, если я подвел вас!

1

«Кошмары, конечно, никуда не делись» - было первой моей мыслью после пробуждения.

Простыни, пропитавшиеся потом, явно не улучшали  самочувствия. В нос бил запах муската, что делало головную боль еще более невыносимой.

Я сполз с кровати, потирая онемевшие конечности, раздвинул шторы и распахнул окно, чтобы впустить свежий воздух и бледный свет пасмурного утра в комнату.

«Хорошо, что наш дом находится на окраине Токио-3»

Великолепный вид города-надежды теперь сменился огромной воронкой, сброшенной силами самообороны для прорыва купола Геофронта. Жалкое зрелище.

«Прямо как я сам»

Несмотря на то, что с Ангелами наконец было покончено, лучше я себя чувствовать не стал.

«Ты герой!» - заявляли мне.

«Ты спас нас, Синдзи!» - кричали мне в лицо.

«С твоей помощью мы одержали победу!» - ликовали они.

В тот момент, только выбравшись из капсулы, я хотел две вещи: душ и веревку покрепче. Умереть хотелось как никогда. Но восторженные толпы разрывали меня, каждый хотел поздравить и поделиться радостью. Слышал, что ужас и счастье, испытанные друг за другом, делают с человеком то же самое, что и смесь кокаина с героином. В тот момент, я поверил в эту фразу.

Ну, для них ведь все уже закончилось.

А для меня весь этот кошмар только начинался.

Первым делом я помог техникам вскрыть капсулу Второй и выбраться Аске наружу. Девушка была не в лучшем состоянии: левый глаз она прикрывала рукой, но было видно, что все её лицо перепачкано в крови. Пока её вели к носилкам, мы не обменялись ни словом. Мне было слишком стыдно, ей, наверное, слишком больно. Уже позже я узнал, что девушка лишилась глаза… Из за моей задержки. Появись я на несколько секунд раньше, возможно, я смог бы спасти Ленгли от увечья…

Потом мне сказали, что мой отец мертв. Мне захотелось непременно посмотреть на его тело. Туда меня и отвели.

***

Он лежал в терминальной догме. Рядом с телом доктора Акаги. Тут же стояла и Рэй. Она совершенно безразлично смотрела на человека, подарившего ей смысл существования. Думаю, мой взгляд был не более эмоционален.

- Вот куда привели тебя твои амбиции, да? Отец?

Гендо оставался молча лежать лицом вверх, устремив взгляд пустых глаз куда-то в потолок.

- Вот для чего ты бросил меня? Вот для чего ты устроил весь этот цирк?

Гендо продолжал молчать.

- Ты был ублюдком, ублюдком и умер. Дерьмовый из тебя вышел отец.

Гендо так ничего мне и не ответил. Оно и к лучшему. Я все-таки удержался от того, чтобы не плюнуть в его сторону.

Рэй бесшумно подошла ко мне и взглянула прямо в глаза.

- К тебе вернулась память, да? – тихо спросил я, отводя взгляд.

Девушка кивнула.

- Я знаю, что ты должна уйти. Когда-нибудь еще я увижу тебя?

- Мы обязательно встретимся, Икари. – прошептала она еле слышно.

Я стиснул кулаки так, что ногти впились в ладони.

«Я хочу, чтобы все было, как раньше! Чтобы вы смеялись, ты и Аска! Я хочу видеть твою улыбку, как тогда, после того, как мы уничтожили Рамиила! Я хочу, чтобы вы, ребята просто радовались жизни…»

Естественно, ничего из этого я не сказал, пока Рэй уходила из огромного помещения, а я пытался сдержать слезы горечи.

***

Я почувствовал в горле привкус желчи и сплюнул в окно.

«Все эти воспоминания вызывают только тошноту»

Ведь уже несколько месяцев прошло… А я все никак не могу смириться со всем этим. Живу в разрушенном городе, словно обернувшись в скорлупу из жуткого прошлого, никак не пуская себя в настоящее.

«Ты недостоин этого»

В квартире теперь так тихо, после того, как Аска уехала… И…

***

Когда я поднялся в тактический зал и нашел среди выжившего персонала Аобу, то задал лишь один вопрос:

- Мисато?

Конечно, глупо. Я знал, что было у неё на уме. Я слышал взрыв. Её кровь была на моих руках.

Длинноволосый парень сразу поник и медленно помотал головой.

Да. Так и знал.

Мисато… Мертва. Последний человек, который еще верил в меня. Это отвратительно.

«Несправедливо»

Почему она? Она спасла меня…

«А ты её спасти не смог»

Тогда я упал на колени и закрыл лицо руками. Грудь наполнила какая-то сосущая пустота. Аоба лишь молча положил мне руку на плечо. Я плакал, ревел, рыдал, не мог остановиться. Забавно, что смерть родного отца не вызвала таких эмоций…

***

…И Мисато теперь мертва. Как же тут пусто.

«Ну, ты же мечтал о жизни в своем маленьком мирке. О том, чтобы тебя никто не трогал»

Это правда, конечно. Но теперь такие мысли кажутся глупыми. Даже  слишком. Хотя, все равно уже ничего не изменить.

Я отправился на кухню и налил себе стакан воды, которая на вкус сильно отдавала металлом. Напоминает LCL.

«После смерти стольких людей здесь, я бы не удивился, если из крана текла кровь»

Порывшись в аптечке, я нашел упаковку ибупрофена. В последнее время меня мучили постоянные головные боли, что в принципе можно было считать небольшой расплатой за произошедшее.

«За мою безвольность. За мою глупость. За мои ошибки»

Ведь, сядь я в Первую с самого начала вторжения, стольких смертей можно было избежать.

«Смерти Мисато»

Я мог бы спасти столько ни в чем неповинных жизней. Предотвратить все это кровопролитие. Ведь, в конце концов, сам вид облитого кровью с головы до ног Первого внушал ни с чем несравнимый ужас.

«Даже я могу показаться устрашающим, когда надо»

Как смешно, Мистер Слизняк.

Вот уже несколько месяцев я просто сидел в пустой квартире, позволяя жуткой машине вины перемалывать себя. Странно, как я до сих пор не сошел с ума. Или не повесился. Хоть крепкую веревку и купил все-таки. Так, на всякий случай.

«Смерть была бы слишком легким избавлением для тебя»

Верно. Ведь в большой части произошедшего виноват я сам.

Звонок в дверь вывел меня из задумчивости. Я не спеша двинулся открывать.

«Надеюсь, это мародёры. Тогда все, наконец, закончится» - лениво подумал я, проворачивая замок.

- Ох… - вырвалась у меня, когда я увидел гостя.

- Бака-Синдзи, это отвратительно, - заявила с порога девушка, видимо, имея в виду мой внешний вид, точнее отсутствие на мне одежды.

- Я уж никак не ожидал увидеть тебя в столь ранний час… - пробормотал я смущенно, удалившись в комнату, чтобы одеться.

- То есть ты считаешь, нормально было бы встречать кого-либо другого в таком виде?! – вспылила девушка, размахивая ложкой для обуви.

О том, что к гостям я не привык и открыл дверь скорее произвольно, я решил промолчать.

- Так… Зачем ты пришла? – спросил я тихо. Её присутствие приводило мои мысли в беспорядок.

Аска, шмыгнув носом, все-таки сняла туфли и прошлепала на кухню.

- У тебя грязно, - наконец проговорила она. А потом чихнула. – И пыльно к тому же.

Я оглядел помещение. Грязная посуда скопилась в раковине, капли жира покрывали плиту, стол был заставлен пустыми банками из-под газировки, а пол - пакетами с мусором.

«Наверное, подсознательно я пытался воспроизвести атмосферу, царившую здесь при Мисато. Возможно, я и перестарался»

Девушка некоторое время осматривала беспорядок, потом начала убирать банки в пакеты.

- Помоги мне, чего стоишь! – проворчала она.

Некоторое время мы разбирались с мусором и убирались на кухне, Аска командовала, я же молча делал то, что она просила. Спорить с ней совсем не хотелось, к тому же меня интересовала причина её визита, которую она так и не озвучила. Возможно, выполнив все капризы девушки, я смогу добиться хоть какого-то ответа…

Я нашел остатки чая, лежащие в дальнем конце полки еще с тех пор, когда тут жило три человека, заварил его, и мы с Аской уселись за стол. Я старался смотреть на черную повязку, прикрывающую её левый глаз как можно реже.

- Так зачем ты пришла? – нарушил я все-таки молчание.

- Проверить, как ты питаешься и живешь, конечно. Все-таки ты тут один, без опекуна, можешь делать что хочешь! И я ведь не зря опасалась, ешь одну лапшу быстрого приготовления, да еще и такой свинарник развел. Почему я вообще должна за тобой следить?! Ты уже достаточно взрослый! – начала ворчать рыжая в своей обычной манере.

- Аска… - чуть раздраженно проговорил я.

- А что, я не права?

- Пожалуйста.

Девушка надула губы и отвернулась, как бы говоря: «Совсем ты не ценишь мою заботу!» Наконец, она приняла более серьезно вид, прекратив валять дурака.

- Уже скоро мы должны будем уехать.

Со злости я сжал стакан так, что он определенно бы лопнул, не посмотри Аска угрюмо на меня единственным глазом.

- Должны? Что значит «должны», Сорью? – прохрипел я. – С каких пор мы должны делать что-то, кроме уничтожения Ангелов? Евы и создавались для этого!

- Сам знаешь, что ООН планирует использовать их в качестве орудия подавления мятежей, - проворчала Аска. – Мы нужны им.

- Я никуда не поеду. Моя работа выполнена. Да и кому нужен такой бесполезный пилот? Посмотри в окно! Так я решаю вопросы! Они этого хотят?!

- Ты просто убегаешь от проблемы, Синдзи.

- Да я всегда убегаю от проблемы, если ты не заметила!

- Именно, в этом весь ты! Великий Синдзи-сан! Мистер Я-всех-спас-и-теперь-заслуживаю-отдых!

Мы оба успели вскочить во время спора, но теперь я растерял всякий запал и рухнул обратно на стул.

- …Не всех, – прошептал я, качнув висящий на шее крест. Крест Мисато.

Аска только теперь поняла, что сказала, и теперь было потянулась ко мне, чтобы успокоить.

- Синдзи… Прости, я не хотела…

- Не надо, - я остановил её руку.

- Слушай, Икари. Несмотря на все старания NERV, оставлять Ев под предлогом «нового нашествия Ангелов» уже не получится. Большие шишки из ООН наверняка видели Свитки Мертвого моря и знают, что Семнадцатый был последним. Они требуют, чтобы Первый и Второй, вместе с пилотами перебазировались в немецкое отделение NERV как можно быстрее. От нас здесь ничего не зависит, понимаешь?

Я, конечно, понимал. Понимал также, что Аске все происходящее не доставляет особого дискомфорта, потому что она может продолжать пилотировать, к тому же вернется на родину. Вопрос о том, что делать с Евангелионами дальше, был решен, не прошел и месяц с нападения Сил Самообороны на японский NERV. ООН по-быстрому перевел их в вооруженные силы и отдал на попечение Германии. Тогда же пилотов и известили о том, что теперь они официально начинают свою военную карьеру, хотят они того или нет. Я, как обычно, сбежал от всего, оставив разгребать кашу Аске. Наверное, ей это даже понравилось, пусть она и говорит, что у «нас» нет выбора. В конце концов страдаю всегда только я.

- Они говорят, что Ангелов можно не боятся… О Рэй ничего не слышно? – с надеждой спросил я.

Сорью молча помотала головой, но взгляд её затуманился. Возможно, ей самой интересна судьба бывшей коллеги.

«И последнего известного мне Ангела»

Официально, девушка была объявлена пропавшей без вести. Я и сам последний раз видел её в терминальной догме, больше мы не встречались.

- Пойми, в этот раз никто не станет тебя отстранять, никто не будет искать замену. Руководство знает, что пилотировать Первого с некоторых пор можешь только ты. В худшем случае, тебя арестуют, да промоют мозги.

- Пусть попробуют. Тогда я просто залезу в Еву и раздавлю их.

- То есть ты будешь пилотировать только ради своих эгоистичных желаний, но не ради долга? – мрачно спросила девушка. – А если мне понадобится твоя помощь?

Я слабо улыбнулся. Сорью Аска Ленги признается в слабости.

- Не шути так. Твои навыки пилота ни чуть не хуже моих, да и боюсь теперь в уровне синхронизации я тебе точно продую, нужна ли такая помощь тебе?..

В голове, конечно, сразу всплыло изображение Первого, рычащего как демон и крушащего все на своем пути. Когда я смотрел съемку с поля боя внутри Геофронта, мне совсем не верилось, что в ложе пилота действительно сидел я, бесхребетный слизняк. Неужели, только в Еве я смотрюсь круто? Хотя, сложно не выглядеть круто в огромном роботе.

Аска рассмеялась над моими словами.

- Син, я повзрослела. Я не все могу сделать сама, что прекрасно показал наш последний бой, бывают ситуации, где даже я, Аска Великолепная могу не справиться.

Я поморщился от такой порции откровений. Не пялиться на глазную повязку становилось все сложнее, поднимающееся откуда-то из желудка чувство вины разъедало связки.

- Не глупи… - тихо произнес я. – От меня всегда одни проблемы. Мне лучше одному. Ты прекрасно справишься и без меня теперь, когда Ангелы никому не грозят.

Рыжая очень глубоко вздохнула, медленно выпустила воздух из груди и встала из-за стола. Выходя из кухни в сторону двери, она на секунду остановилась в проходе.

- Пойми, Икари, люди нуждаются в тебе, но ты опять решил сбежать. В последний раз ты все-таки смог одуматься и предотвратил катастрофу. Возможно, спас мне жизнь. Теперь ты снова хочешь бездействовать, притворившись засохшим комнатным растением? Перестань, наконец, быть таким жалким.

Девушка быстро обулась и ушла, а я остался слушать тишину, разрываемую тиканьем настенных часов.

«Завтра у тебя будет много дел, Син» - устало подумал я, закрывая глаза.

***

Перед глазами все плывет.

Сердце тяжело стучит в груди, ребра начинают ныть.

«Я смогу»

Крепко  схватившись за рычаги управления, я со всей силы потянул их на себя.

«Хотя бы Аску я смогу спасти»

Первый вырвал руки из креплений.

«Мисато-сан, я не подведу Вас, только не теперь»

Я глупо уставился в потолок ангара, понимая, что добираться до лифтов сквозь все слои бакелита слишком долго. Сейчас дорога каждая секунда…

Крик. Отчаянный крик разогнал все мысли в моей голове.

«Аска»

Боль. Господи, насколько же ей больно?

«Аска, подожди всего минуту, Аска, прошу тебя»

У неё нет этой минуты, ты знаешь.

«Помоги мне мама. Я умоляю, помоги мне мама, мама, мама…»

Первый взревел. Что-то лопнуло. И свет поглотил все.

«Первозданный Свет, ниспосланный с небес, святые Ангелы ликуют, внемлите мне!»

Второй лежал на земле с пробитой копьем головой. Аска не справилась.

«Но ты успел»

Я даже позволил себе коротко  рассмеяться.

«Я успел, Мисато-сан!»

- Аска! – кричал я в комлинк. – Я уже здесь, Аска, сейчас я помогу те…

Хруст костей и чавкающий звук входящего в плоть металла были мне ответом.

- Что… За...

«И девять Серафимов спустились с небес, дабы вознести хвалу Свету, да прославить его в очах страждущих!»

Копье, сходное с тем, что поразило Второго, воткнулось в ногу Первого.

«Мою ногу»

И тут я увидел их.

«И пели Серафимы, и ликовали страждущие, скажите все Аллилуя!»

Белые твари. Белые, как грязный снег весной.

- Серийные Евы… Это что, Серийные Евы?

Будто все это плохая шутка.

«Да эти твари не похожи на Евангелионы ни капли!»

Девять тварей, увечных тварей, облитые собственной кровью, с вываливающимися наружу внутренностями, лишенные конечностей… Приближались.

«И возносили страждущие Серафимов, ибо были они прекрасны, как сам Благодатный Свет!»

Один метнул копье, за ним второй. Я тут же развернул АТ-поле на полную мощь, но оба орудия без какого либо сопротивления вошли в руки Первого, пригвоздив его к земле.

- Нет… Нет, Аска!

«И возгордились Серафимы своей красотой и встали наравне со Светом, купаясь в лучах Его!»

Оборванные, расчлененные Евы обступили Первого, склонились над ним, капая кровавой слюной на него.

«И узрел сие Господь, узрел, как Серафимы перестали возносить Свет, как поставили они себя наравне со Светом лика Его»

- Нет, Господи, нет! – вскричал я, дергая рычаги.

Бесполезно.

Они не поддавались.

Тело словно сковал лед.

И тогда Серийные Евы раскрыли пасти.

«И возжелал Господь наказания для Серафимов своих, за Их гордость»

- Не-е-е-е-ет!

Девять челюстей вцепились в Первый, разрывая на нем броню, отрывая куски плоти, выедая глаза, пожирая кишки, обгладывая кости.

«Но поняли Серафимы, что Они сами себе Господа и пожрали бывшего Бога своего, скажите Аминь!»

Боль.

Боль стала мной, и я стал болью.

Казалось бы, боль это лишь сигнал нервной системы.

Электрический импульс.

Боль возникает  тогда, когда телу нужно предупредить мозг о какой-нибудь неисправности, или об опасном повреждении, например.

Но я не мог этого понять.

Боль. Нет ничего более отвратительного, чем боль.

Нет ничего более отвратительного, чем быть сожранным заживо.

Мозг давно уже должен был отключиться от такой боли, но он работал.

И все чувствовал.

Я хотел кричать, но у меня нет связок.

Я хотел ощупать себя, но у меня нет рук.

Я хотел взглянуть на себя, но у меня нет глаз.

Я хотел сбежать, но у меня нет ног.

У меня есть лишь боль.

«Приятно ли это, быть сожранным, но не умереть?» - прошептала где-то в моем мозгу Аска.

Вспышка. Тьма.