Ангел-хранитель

За окном тепло, апрель понемногу разгорается весенними ласками, и я, само собой, не собираюсь упускать этот отличнейший шанс погреться на подоконнике. Ну а что? Это же весна, солнце пока что не такое злое, как летом. Всякий кот, очутись он на моём месте, точно так же решил бы принять солнечную ванную. Угу, дорогие мои, вы имеете дело с котом. Четыре лапы, уши, голова, хвост – полный комплект. Обычное бело-коричневое чучело-мяучело в тигровую полоску, породы, как выражается Машка, котикус обычникус. Это по латыни, если что. А Машка это мой друг. Нет, не хозяйка. Это вы, люди, воображаете, что вы наши хозяева. Ни черта подобного. Мы либо дружим с вами, либо пользуемся вами, либо не общаемся вообще. Иногда терпим. Но мы же коты, Машка часто говорит, что кошки гуляют сами по себе, и она безгранично права. Она у меня вообще умница. И красавица, угу. Хотя, как она же сама часто говорит, на вкус и цвет фломастеры разные, но вот лично я считаю её симпатичной, как для двуногого создания. Некоторые другие двуногие со мной соглашались. Ну а что – миловидное круглое личико, карие глаза, мягкие золотистые волосы, стройная фигура, весёлый нрав – поди найди где ещё такое сокровище! Книжки читает. Много. Часто вслух – мне. Мы живём только вдвоём с тех пор, как ей захотелось съехать от родителей и пожить своими силами. Меня забрала, чтоб нескучно было. Вот и живём так с ней в тесной квартирке, доставшейся ей от деда. И раз уж никого, кроме меня тут нет, Машка может творить всё, что ей захочется. Например, читать вслух коту, играть с котом в догонялки, валяться голышом на полу и дрыгать ногами в воздухе, петь песни в ванной, слушать какую захочется музыку, и лопать сладости. И никто ей слова не скажет. Я-то могу только недовольно муркнуть, но Машка меня чаще всего не слушает. Но я могу ей это простить – она лучший в мире друг.

Вообще-то мне сказочно повезло, что я встретил её. Вы же знаете эту классическую ситуацию, когда ребёнок находит где-то во дворе несчастное животное и тащит его домой? Это был мой случай. Я был совсем мальцом и совершенно не помню, как жил до того, как встретил Машку, но я хорошо помню, как она притащила меня в квартиру и сказала примерно такое: "Мама, папа, это Мурчик и он будет жить с нами". Мурчик – это она меня так называет. По крайней мере, когда я слышу это слово, то понимаю, что речь идёт обо мне. И слышу я это слово уже добрых шесть лет. Это ещё одна причина, по которой я хорошо запомнил знакомство с её родителями: одно дело, когда маленькие дети тащат в дом животных, а другое, когда такое творит пятнадцатилетний подросток, который уже много чего соображает. Машка тогда проявила чудеса упрямости и отстояла меня. С тех пор я сыт, обогрет и вообще веду праздную жизнь квартирного кота. Но скучно мне не бывает почти никогда. Почему? Потому что Машка! Клянусь своим хвостом, она в прошлой жизни была кошкой! Такая же игривая и весёлая. Вечно что-нибудь придумает. Если я начну рассказывать все её выходки – не хватит никакой книжки. Эта двуногая делала меня счастливым. Хоть мне и не были чужды радости взрослого кота, хоть я мог проводить на улице столько времени, сколько мне хотелось, но меня всегда тянуло обратно. Потому что я знал, что вечером вернётся она, накормит меня дешёвыми сосисками, и мы сможем творить очередной дурдом. Или я просто заберусь к ней на колени, и она легко убаюкает меня своими нежными ладошками.

Словом, я обязан ей всем. И она – очень важная часть моей жизни. Наверное, вам кажется это удивительным, ведь коты имеют скверную репутацию беспринципных эгоистов, однако вот что я вам скажу, дорогие двуногие: это ваши блохастые стереотипы. Она мой друг, самый близкий и самый важный. Шутка ли – шесть лет вместе! Она меня воспитала, а я помогал ей пробираться через такие переживания… Собственно, об этом мой рассказ. Не, не ждите, что я сейчас начну пересказывать всё по датам с точностью до часов. И не ждите, что я перескажу вам все шесть лет наших совместных передряг. И уж точно не ждите, что я буду отзываться о некоторых персонажах моего рассказа совершенно беспристрастно. Напротив, когда я буду всё это вспоминать, то моя речь будет пересыщена эмоциями, насколько это позволит скудный словарный запас человеческого языка.

Расскажу я вам буквально о последнем году нашей с ней жизни. Потому что вспоминать предыдущие нет особого смысла. То, что было в предыдущие пять лет – чепуха по сравнению с событиями последних месяцев. Первый год я помню так себе, следующие более ясно, однако ничего интересного там не было. Правда. Вы же знаете девчонок-подростков – самая большая их проблема это влюблённости. Но в эти годы эти переживания скорее придуманные, чем сколь-нибудь серьёзные. Поверьте, я кот, я знаю. Что значит "откуда"? Я же кот. Мы, коты, умеем читать чувства. Да, у неё были  неудачные увлечения, но когда ей казалось, что жизнь закончена, я-то видел, что на самом деле всё не так страшно и душа её только чуть-чуть задета. Царапина, ничего страшного, скоро заживёт. Я приходил, тёрся об её руки, и уютно так мурчал. Она плакала минут сорок, после чего настроение медленно возвращалось в норму. Обычное дело. Но время шло, моя подруга взрослела, школа осталась позади, и после напряжённых экзаменов началось что-то под названием "университет". Она теперь пропадала дольше, да и дома за занятиями проводила больше. Забот и волнений в обычной повседневности у неё прибавилось, а потому времени на бессмысленные увлечения красивыми парнями стало поменьше. Но внезапное увлечение успело возникнуть. Оно продлилось совсем ничего, но, видимо, в процессе выяснения отношений её обожаемый что-то такое сказал, что заставило Машку призадуматься. Она даже грустила меньше обычного. А через какое-то время мы съехали в эту самую квартиру. И с тех пор она, казалось, решила отбросить всё и посвятить себя учёбе. Целиком и полностью. Она то и дело ходила по комнате и говорила какие-то незнакомые слова. Смысл понятен, а звучание странное. Или сидела со странными книжками с непривычными закорючками. Я поудивлялся пару месяцев, а потом привык. Такая вот у неё учёба, оказывается. У меня хватало своих приключений, у Машки – своих. Я осваивал новые просторы незнакомого района, а она шаталась с универскими подружками, училась, бегала навестить родителей, возвращалась, и мы снова сходили с ума на пару. А прошлой осенью что-то случилось. Она опять попалась. Её аура поменялась, перекрасилась в другой оттенок. Это вы, двуногие, иногда описываете как "бабочки в животе". Втюрилась, в общем, моя Машка. И втюрилась по-серьёзному. Это начало меня беспокоить. Раньше таких перемен в её душе я не замечал. С одной стороны оно, наверное, и неплохо – из телевизора я знаю, что для людей это вот всё играет очень важную роль в жизни, и мне бы стоило радоваться, что у Машки кто-то появился. Но с другой стороны… Вы, двуногие, вряд ли поймёте  меня в этом вопросе. Интуиция. У вас она тоже есть, однако вы ей частенько не доверяете, сомневаетесь. Для нас же это полноценный способ восприятия, и не верить ему для нас всё равно, что не верить своим глазам и ушам. И я чувствовал, что будет что-то не очень хорошее. Потому я с тревогой следил за счастливой Машкой, которая порхала, напевала и вообще радовалась жизни. Мне тогда жутко хотелось узнать, что же за чудо завладело её мыслями, прямо не терпелось. Но я-то что? Я обычный кот и мне вход в людские дела не светит. Мне оставалось только ждать, когда что-то прояснится, и быть готовым вовремя подставить подруге свою полосатую шерсть вместо жилетки.

Прошло целых полтора месяца, прежде чем я встретится с проблемой лицом к лицу. Некто Паша. Так она его называла. Вроде ничего так, приличный парень, ничем особо не отличается от тех, что я каждый день вижу за окном, на улице. Короткие черные волосы, вытянутое лицо, из одежды – свитер да джинсы, ничего этакого. Но было в нём что-то… в его поведении, в манерах… Он мне сразу не понравился. В первый раз Машка его привела, представила мне, но он не обратил на меня особого внимания. Они сидели на кухне, пили чай, ржали, что-то обсуждали, а я смотрел и оценивал. В первый раз он вёл себя хорошо. Однако я видел, что он себя сдерживает. Только от чего я так и не понял. Интуиция продолжала выстукивать где-то между ушами тревожную морзянку. Он стал регулярно наведываться, даже пытался со мной играть, хотя я не поддавался на его провокации. Я чувствовал, что он опасен. Чаще всего он не обращал на меня никакого внимания, и меня это полностью устраивало. Себя он посвящал Машке. Глупая девчонка, она таяла от этого.  Они слушали музыку, рубились в игры, смотрели какой-то спорт по телеку, дурачились, а я всё ждал. Интуиция врать не может. И понемногу я начал видеть небольшие изменения в поведении Пашки. Он пододвигался к ней всё ближе, чаще касался, говорил особые слова. Я видел подобное по телевизору, я примерно догадывался, что у него на уме. Оно-то само по себе не плохо, да только было что-то, что меня очень беспокоило. Когда я смотрел на Машку, её аура ярко сверкала и тянулась к нему. Почти вся, словно растения к солнцу. А вот парень этот… Его аура оставалась неизменной. Он совсем не тянулся к ней, хотя его тело напротив, стремилось.

Я смотрел на них и понимал, чувствовал, что есть в этом что-то ненормальное, ошибочное. Мне не под силу понять всех тонкостей человеческих отношений, не постичь всех мотивов и чувств, которые движут двуногими, но... Ведь во всяких чувствах есть что-то общее, разве нет? И разве то, что они называют "любовь" не будет в чём-то похоже на, скажем, дружбу? Я слышал, что одно превращается в другое. В книжках, которые Машка мне читала, порой так и случалось. И если подумать… Вот взять нас двоих. Мы разные. Я могу слышать больше, чем Машка, могу бегать быстрее, интуиция у меня явно лучше, но она умеет переключать каналы телевизора и что-то делать с компьютером – для меня это недоступно. Тем не менее, мы общаемся, проводим вместе время и получаем от этого непередаваемый кайф. Но это далеко не всё. Я только недавно понял это. Вся суть в том, что, хотя мы и разные, но между нами есть связь. Машка её почти не замечает, да и я до сих пор не чувствовал. Это появляется и живёт с тобой, словно было всегда, и ты просто не обращаешь на это внимание, как не обращаешь порой внимание на свою лапу или хвост. Оно заставляет тебя полностью доверять ей, чувствовать её настроения, словно… Словно мы срослись хвостами. Но не физически, а… душами? Как-то по телевизору я слушал какую-то образовательную программу. Там умный дядька в очках рассказывал про какой-то эксперимент, когда два металлических слитка плотно приложили друг к другу и оставили взаперти на несколько лет. А когда вытащили, то увидели, что эти два слитка срослись воедино. По-моему примерно то же самое произошло со мной и Машкой. И со всеми остальными, кто рискует связываться с понятиями "дружба" и "любовь".

И я смотрел на этих двоих и видел, что всё идёт не так. Машка не видела, но ей простительно – она человек. Пусть она умеет управлять всякой техникой и открывать банки с рыбой, а зато я могу видеть и ощущать то, что ей недоступно. Она тянулась к Пашке, хотела, чтобы они срослись, как те два бруска, а он… Он словно положил между ними какую-то прослойку вроде целлофанового пакета. Он не хочет принимать в себя часть души Машки. И я понимал, что, когда она всё поймёт, ей будет больно. Очень больно. И с этим нужно было что-то делать. Но что может обычный кот, живущий в мире, которым правят двуногие? О том, чтобы вразумить Машку речи идти не могло: во-первых, человеческий язык слишком сложный, и у меня вообще не получается ни единое слово (кошачий Машка не выучила), а во-вторых, она всё равно бы не стала меня слушать. Наслышан, что когда двуногие в этом состоянии, у них вообще с головой туговато становится. Барсик из соседнего двора рассказывал, что знавал одного кота, у которого было похожее по отношению к кошке. Говорил, что него правда мозги начинали странно работать. Так что не вариант. Оставалась только борьба. Когда я принял это решение, мне почему-то вспомнилось одно поверье двуногих. Машка когда-то очень-очень давно, когда я ещё маленьким был, рассказывала, словно у каждого человека есть его ангел-хранитель. Это такое странное чудище, вроде и двуногий, но с крыльями. И вроде с какой-то дудкой. Или без неё. Главное, что главная задача этой кракозяблы – охранять подшефного человека, оберегать его от всякой угрозы. Помню, после этого рассказа я оббегал всю квартиру, даже в ванную заглядывал (там страшно!), но нигде этого ангела не нашёл. Сначала я обиделся, что подруга меня обманула, а потом вспомнил, что это лишь легенда. А легенда – это что-то такое, во что людям приятно верить. Но если ангелов не существует на самом деле, то что мешает мне занять их место?

Они как всегда вошли в подъезд, шумно переговариваясь, так что у меня было время, чтобы подготовиться. Я демонстративно уселся прямо перед входной дверью. Я дам понять ему, что я его раскусил, и что в этом доме ему больше не рады. Наконец дверь открылась, тут же ввалилась Машка, а за ней этот типчик. Я на него так строго-строго посмотрел из-под своих белых бровей. Ноль реакции. Окей, тогда я подключил другое предупреждение. Заурчал так, как мы, коты, урчим, собираясь устроить жестокую битву. Этот придурок только захихикал и сказал что-то то легкомысленное. Машка мигом взяла меня на руки и чем-то задурила голову. Я не смог противостоять её обаянию и в итоге оказался небоеспособен. Вечером я ругал себя последними словами, что так легко поддался её ласке. Нет, больше никаких "муси-пуси"! Я же вышел на тропу войны и должен быть твёрд и решителен! Через день Пашка припёрся снова. На этот раз я решил поменять тактику. Я сделал вид, что его присутствие меня ничуть не волнует. Двуногие такие доверчивые! Они зашли, двинули на кухню что-то готовить. Я пошёл за ними, сидел под столом, внимательно слушал, изучал его поведение и ждал. Когда они вышли из кухни, я бросился ему под ноги и смачно тяпнул за палец. То есть на вкус он показался отвратительным, но заорал Пашка очень даже ничего. Я, правда, тут же получил пенделя и улетел куда-то в коридор. Машка тут же что-то причитала, начала ругать меня, он зло матерился, но потом, сволочь, быстро переключился и начал что-то ей ворковать. Вторую атаку я тогда делать не стал, боясь, что она расстроится, да и надо было дать парню время обдумать происшествие – авось поймёт намёк… Не понял. Принесло его на следующий же день. Хорошо, у меня были ещё методы доходчивого объяснения. Сначала я усыпил их бдительность. Словно ни о чём и не помышлял, хожу себе, знай, о ноги трусь. Голубки эти и успокоились. Смеются, тискаются, целуются. А я только втихаря зубами скрежетал. Не время ещё, ой не время. Надо было потерпеть, ведь расплата уже скоро, нужно только поймать удачный момент. И вот он. Условия просто не могли быть лучше… Они сидели на кровати и о чём-то увлечённо разговаривали. Даже не заметили, как я крадусь. Последний облезлый голубь и то внимательней… Короче, кинулся я на его руку, вонзил клыки, когти и задними лапами знай себе работаю. Беспроигрышная тактика. Он меня лупит, орёт, матерится, мотает мною из стороны в сторону, Машка визжит, а я уши прижал, глаза прищурил и когтями его деру. Куда уж более понятно? Пришлось потерпеть кучу ударов. Больно, блин. Не совсем понял как, но я очутился в руках у Машки, она мне надавала по щам и заперла в ванной. Зато этот тип быстренько собрался и ушёл. Победа? Может и победа, да только вот она на меня тогда здорово обиделись. Остался я голодный на целую ночь. Сидел запертым в ванной. И сколько я не орал, сколько не пытался ей объяснить, что для неё же, дуры, стараюсь, что Пашка этот только использует её… Долбанный языковой барьер! Почему вы кошачий не выучите? А в ванной не так уж и тепло… И страшно. Что если пойдёт вода, польётся на пол, затопит комнату, и я утону?..

Всё обошлось, хоть я почти не спал, целую ночь наблюдая за краном. Утром, конечно, Машка моя отошла, оттаяла, выпустила, я поел, отоспался и вообще набрался сил. А вечером он опять пришёл. Настырный, подлец. Опять дурил голову моей красавице, делал вид, что она – вся его жизнь и всё такое. На этот раз я стал действовать осторожней. Тактика атаки из засады сработала на ура. Только он подошёл к дивану, а я из-под него такой – хопа! И в ногу ему зубами и когтями каааак вцеплюсь! Короткая атака – и назад под диван. Он орёт, матерится, ногу щупает. А потом полез меня доставать какой-то палкой. Думал, что я так легко дамся – нетушки! Я оттуда сбежал под стол и наутёк! Он за мной! Машка его за руки хватает, а тот – "Убью засранца!". Не убил. Я удачно укрылся под кроватью. Она большая, под ней в своё время собралась куча всякого хлама – идеальное убежище. Пашка  угомонился, но я ещё долго следил за ним оттуда. Нет, этот вечер наверняка испорчен. Я тихо радовался и тешил себя надеждой, что ещё несколько таких успешных вылазок отвадят этого придурка от нашего дома.

Провал случился уже через день, когда я было начал радоваться, что к нам больше никакие парни не ходят. Я расслабился, слишком расслабился. И не успел сообразить к чему всё идёт. Это был выходной, и Машка весь день была дома, может, потому у меня даже мысль не проскочила, что катастрофа может произойти в такой день. Я спокойно дремал, а потом вдруг ощутил, что меня поднимают и несут. Сон ещё цеплялся за меня, потому понимание того, куда тащат и зачем, пришло не сразу. И только когда передо мной открылась дверь балкона, и я полетел вниз на пол, стало ясно, что случилось плохое. Я проснулся в пару секунд и попытался ломанутся обратно, однако дверь уже была закрыта, и я остался взаперти. А через каких-то полчаса моих завываний, попыток достучаться до разума, явился Пашка. Я торчал мордой в стекло, силясь рассмотреть происходящее в комнате, сгорая от бессилия, в тщетных попытках унять бесполезную ярость. Сорок минут я так и не видел ничего, а потом в дверях в коридор промелькнула целующаяся парочка. И тащились они в сторону спальни… Черт подери… Я спрыгнул на пол и уселся, тупо уставившись взглядом в балконный хлам. До меня долетали отголоски их эмоциональных взрывов, убивая мою последнюю надежду. Пашка этот шанс не упустил. Глупо рассчитывать на милость врага. Бедная Машка… За окном сгущались сумерки, а в квартире царил праздник с фейерверками ощущений и ярким световым шоу пылающих аур. Мне ничего не оставалось, кроме как сидеть и слушать отдалённые вихри эмоций и всплески чувств. Я пару раз пытался найти способ выбраться оттуда, однако всё безуспешно – приближалась зима, и все оконные рамы были плотно закрыты. Без шансов. Потому я забрался на какую-то старую рухлядь помягче, свернулся калачиком и попытался не думать о том, что балкон-то наш далеко не самый тёплый, а погода уже ясно намекает на самые настоящие зимние холода. После красочной феерии, они ещё какое-то время побродили по комнатам, а потом всё стихло. Я лежал и пытался уснуть, но в голову лезли неприятные мысли, а интуиция тревожилась ещё более неприятными предчувствиями. Это была самая долгая ночь в моей жизни.

К утру я смог уснуть, и проснулся уже во второй половине дня. В кресле. Видимо, Машка вытащила меня с балкона и перенесла в комнату, а я то ли спал так крепко, то ли забыл это со сна. Я сел, прилизался, почесался и пошёл смотреть, как там моя двуногая мартовская кошка. Она сидела за компом в спальне, слушала что-то веселенькое и вообще была в приподнятом настроении. Я пошёл на кухню, нашёл в своей миске причитающиеся мне полторы сосиски с картошкой и основательно подкрепился. Когда я уже заканчивал утренний туалет, до ушей донёсся разговор. Видимо, моя соседка разговаривала с кем-то по телефону. Её тон становился всё жалостнее, потом пошла ругня, а в конце плач. Я быстро пришёл в комнату, залез на кровать, всё ещё хранящую чужие запахи, и стал слушать. Видимо, это был Пашка, судя по частому упоминаю про "то, что случилось между нами вчера". Этого следовало ожидать, как говаривал персонаж одного мульта. Я шарахнулся в сторону, когда в подушку рядом со мной впечатался с размаху брошенный мобильник. Чуть раньше в меня впечатались очень сильно заряженные слова, полные боли и ненависти. Предназначались они, конечно, не мне, однако слово – штука массового поражения, бьёт по всем, кто находится в пределах слышимости, причём без разницы на кого было направлено. Последнее, что прилетело ко мне, была сама Машка. Она рухнула на кровать, обняла подушку и стала рыдать, часто всхлипывая. Я понюхал её волосы: пахло болью, разочарованием, обидой и тем неповторимым ощущением того, что тебя предали. Глупая бедная Машка… Я начал тереться о неё головой, мурчать и всячески успокаивать. Она отпустила подушку и вместо неё прижала к себе меня. Она начала вещать о том, какой сволочью оказался Пашка, что ей позвонила Аллочка и сообщила, что он её пригласил вечером на свидание. И что Аллочка, как верная подруга, тут же кинулась открывать глаза слепой подруге, и что Машка сначала ей не поверила, а потом позвонила этой скотине, а он… Тут пришлось переждать очередной приступ душащих слёз, рыданий и отчаянных объятий. В продолжении стало известно, что она спросила этого кобеля насчёт этого инцидента. Кобель явно недоумевал чего это Машка взъелась, ведь она же должна понимать, что у них свободные отношения и так далее… В общем, она послала его куда подальше. И вот, теперь она лежит на кровати, обнимая меня и проливая слёзы о испорченной молодости. Ну а я… Что мне оставалось? Я терпеливо лежал рядом, слизывал шершавым язычком её слёзы, мурчал на ушко, грел её своим теплом и незаметно латал душу. Дада, не удивляйтесь. Мы, коты, умеем это делать, и даже ваши учёные это замечают: говорили же, что общение с кошками хорошо влияет на человека. Они, правда, забыли добавить, что это так только тогда, когда мы сами хотим дарить свою энергию другому существу. Я – хотел. Мне для Машки ничего не жалко. Даже пропустить обед и ужин. Она была никакая до самого вечера, и я терпеливо был рядом с ней. Мурчал, грел, спал, лизал её руки, лицо, волосы. Снова спал, снова мурчал, позволял себя гладить и обнимать. И всё так же лечил душу… Так прошло несколько дней. Она не ходила на пары, неохотно разговаривала по телефону, родителям так вообще не отвечала, только отписывалась смсками. А потом в один прекрасный день завалилась Аллочка и начала вправлять ей мозги. Удачно, ведь к тому времени я уже подлечил машкину душу, и работы для неё оставалось всего ничего. Остальное было делом времени…

"Занятное приключение" – скажете вы. "Если бы последнее" – отвечу вам я. Она кое-как сдала тогда сессию, работала как проклятая, что, видимо, помогло ей побыстрее забыть о том несчастье, хотя нет-нет, да напоминало о себе редкими приступами грусти. Тогда я залезал к ней на колени и успокаивал её уютным мурчанием. Опять же, Аллочка часто приходила. Хорошая девчонка – нутром чую. Вот таким вот макаром зиму мы встретили в более-менее спокойном духе. А там началась вторая серия. Тут я почти ничего не знаю. Только то, что появился какой-то Роман. Кто он и что он – сказать толком не могу, лично не общался. Только из окна видел, что мужик солидный: строгая стрижка русых волос, такое же строгое чёрное пальто, крепко сложен и лицо такое… суровое. Зато у него была машина. Внушительная такая, чёрная, вроде бы из крутых. Машка о нём почти ничего не рассказывала, что меня немного удивляло, ведь о Пашке она мне все уши прожужжала в своё время. О нём я узнавал только из редких телефонных звонков, обрывков разговоров с Аллочкой, и из наблюдений. Что ещё делать квартирному коту зимой? Сидеть на подоконнике и смотреть, как падает снег, как двуногие ходят туда-сюда, ищут жратву вполне себе аппетитные голуби, и оставляют следы в снегу глупые собаки. Тогда-то я и стал замечать, что с учёбы Машку часто привозит большая чёрная машина. Тогда-то я и увидел впервые этого загадочного Романа. Рожа мне его не понравилась сразу. Даже не могу сказать почему. Интуиция подсказывала, что этот тип тоже ничего хорошего не принесёт. Но Машка казалась к нему вполне равнодушной, то есть, не воспринимала его как возможного кавалера. Хотя и общалась с ним со вполне довольным выражением лица. Ох уж эти запутанные отношения двуногих... Я был полностью уверен, что она не наделает таких глупостей ещё раз, однако что-то в этой ситуации мне очень и очень не нравилось. Время шло, а ничего опасного не происходило. Продолжительный штиль расслаблял, и тревожные мысли мало-помалу отошли на задний план. Жизнь текла своим чередом, словно ничего не должно было произойти.

И, как часто бывает в таких случаях, произошло. Я лежал на подоконнике, прямо как сейчас. Я пропустил момент, когда они появились. Машка решительно вышагивала к дому с недовольной миной, а этот умник пытался схватить её за руку и что-то всё время доказывал. Она не слушала и вырывалась. Я оживился. Это было что-то новое. Куда-то подевалась машина, они шли пешком и в достаточно необычное время: суббота, выходной, а он её привозил только в будние дни. Наконец, он поймал её за руку, остановил, завязался спор на повышенных тонах. Он кричал на неё, она кричала в ответ – такая привычная картина, сколько раз по телевизору видел. Потом Роман, наверное, сказал что-то нехорошее, потому что Машка резко переменилась в лице, побагровела, и, недолго думая, влепила ему пощёчину. И пошло-поехало: взаимная толкотня, крики, эмоции попёрли – ё-моё! Обстановка накалилась только так. И тут у Романа что-то щёлкнуло в мозгах и… Он ударил мою Машку. Он. Её. Ударил. Ударил!

Да, вот так легко, средь бела дня. Нормально?! Я готов был порвать его. И снова на моём пути была непреодолимая преграда окна. Я заметался, пытаясь найти какой-то выход, но сколько я не пытался дёргать за ручки, они не поддавались. С надеждой мой взор метнулся за окно: ну день же на улице, должны же прохожие сделать хоть что-то, чтобы прекратить этот кошмар. У двуногих вроде бы так принято – защищать слабых, особенно девушек. Я же слышал об этом много раз! Но, видимо, местные об этом не знают. Вот мимо спокойно прошёл паренёк, равнодушное лицо, наушники на всю голову, весело кивает головой в такт музыке, проводил взглядом мою дерущуюся парочку и пошёл себе дальше. А вот тётенька ковыляет с сумкой (небось, сосисок набрала), тоже явно рассматривает происходящую трагедию, но продолжает двигаться мимо, хотя даже голову выворачивает, заглядывая назад, через плечо. Мужичок топает: прилично одет, с барсеточкой, часики, на руке, мобильный в ладони, делает вид, что не замечает. А Роман уже уронил мою Машку в снег и орёт на неё во весь голос. Люди! Да вы что?! Как вы можете всего этого не видеть? А если и видите, то почему просто проходите мимо? Я бы мог понять, если бы это была драка между котами – вы в наши дела не вмешиваетесь, но как же… Вы же сами всё время твердите о защите женщин, о том, что сильный за слабого, о добре, о взаимовыручке! Как же так? Вы, так любящие разговоры о себе, как о венце эволюции, как о самом совершенном виде на этом шарике, летящем в пустоте, почему вы ведёте себя точно как мы, звери? Даже у нас ведь иногда бывает, что кот защищает знакомого кота, другое дело, что у нас не очень принято заводить тесные знакомства, но, чёрт возьми! Даже у нас такое бывает! Почему же вы, кто умеете управлять техникой, закрывать-открывать окна, строить машины, существа, которые изобрели сосиски и подчинили себе весь этот мир, остаётесь равнодушными к себе подобным? Чем, скажите мне тогда, чем вы отличаетесь от нас?

Я разозлился, спрыгнул с подоконника и заметался по квартире. С кухни потянуло свежестью. Точно! Машка же прозявила завтрак и чего-то сожгла на кухне. И чтобы гарь выветрилась, пока она будет где-то там ходить, открыла окно. И я влетел на кухню, вскинул морду вверх – так и есть, открыто! Пять секунд на расчёт прыжка – и я уже цепляюсь лапами за раму. Перегнулся, смотрю вниз. Третий этаж, высоковато. Я ещё никогда не прыгал с такой высоты. Страшновато. Задница так и заёрзала сама собой. Но делать нечего – Машку спасать надо. Перед глазами так и всплывало лицо Романа, искажённое животной яростью. Вон там, чуть дальше, есть приличный такой сугроб… Получится или нет? Я кое-как забрался на раму, свесился вперёд и изо всех сил оттолкнулся задними лапами, отправляя себя в свободный полёт. Пара мгновений, перехваченное дыхание – и снег встретил меня оглушающим, но мягким ударом… Лапы вроде целые, только не видно ни черта, холодно, мокро и противно. Я пулей выпрыгнул из сугроба, скачками пронёсся на утоптанную дорожку и огляделся. Машка, перепуганная до смерти, судорожно отползала от своего обезумевшего ухажёра. Он что-то орал и замахивался. Ну нет, скотина!.. Я не помню ни разбега, ни прыжка, помню только, что я за какое-то мгновение уже оказался в свободном полёте, и его занесённая рука приближалась с потрясающей скоростью. Даже тот сугроб двигался навстречу мне медленнее. Зубы ощутили податливую плоть, когти впились в пальцы и запястье, задние ноги заученными движениями, почти на автомате, стали драть его рукав. Зашипев от боли, он резко дёрнул руку, и я слетел с неё. Но только я приземлился в снег, как лапы сами собой тут же развернули меня обратно и сильным толчком отправили в полёт. Этот подонок хотел избить мою Машку! Этот прыжок вышел получше: я влетел прямо в его белобрысую башку. Я ещё не слышал, чтобы двуногий орал так пронзительно. Я плохо помню, как полосовал его, за что кусал, весь мир словно замедлился, расплылся, сознание потеряло свою чёткость, я просто знай себе махал когтями и сжимал челюсти, ощущая победный вкус крови. Сильные руки пытались отодрать меня, я почувствовал, что вместе с горе-ухажёром несусь куда-то прочь, но лапы всё так же прочно держались за его лицо. Потом на меня посыпались удары, но боль не ощущалась. Я отказал себе в этом, в мозгу висела только одна мысль: он чуть не убил Машку. Каким-то неведомым образом он содрал меня со своего окровавленного лица и отшвырнул в сторону. Я только успел увидеть яркое зимнее солнце, обо что-то стукнулся и мир померк…

Спустя какое-то время через плотную чёрную пелену начал пробиваться чей-то знакомый голос. Машка... Она звала меня, трясла и прижимала к себе. Я открыл глаза и уставился на неё. Опять ревёт. Держит меня на руках и ревёт. А рядом присел какой-то незнакомый парень, кидает обеспокоенные взгляды то на меня, то на Машку и спрашивает, всё ли с нами хорошо и не нужна ли нам помощь. Она сама-то в шоке, вон, ничего ответить не может, дрожит вся, а он её так за плечи приобнял и говорит, мол, всё будет хорошо. Стесняется, не знает, что делать, но ясно видно безумное желание помочь. Интуиция моя так и сказала – человек. Не двуногий. Человек. Антоном зовут. Нет, это уже не интуиция. Это он позже сам назвался. Оказалось, живёт в соседнем подъезде. Уже месяц как проведывает нас. Не очень часто, но заглядывает. Машка ещё не понимает, а я-то вижу… Я успел изучить её за столько-то времени. И знаете что? Как по мне – заходил бы он к нам почаще. Ведь мы, коты, по сравнению с людьми, живём недолго. А ангел-хранитель Машке нужен…