Урок двадцатый: Интервью

Что-то, о чем Синдзи никогда не задумывался во время их с Аской репетиций, только что пришло ему в голову, когда он увидел, как Аска вышла на сцену, поклонилась и подняла свою скрипку. 

Когда, черт возьми, она успела разучить Партиту номер три для скрипки соло?

Это было не особо длинное произведение... опытный музыкант, может разучить его за относительно короткий промежуток времени. Особенно в сравнении с тем как долго они репетировали 9ую симфонию и рефрены к остальным композициям. Синдзи никогда особо не утруждал себя запоминанием этой песни. Играть ее должна была Аска, а он сможет насладиться ее игрой сидя в зале. 

Первые острые, хрупкие звуки разнеслись по залу, когда она провела смычком по струнам. Песня была быстрой, почти «танцевальной». Легкий и скачущий, звук, однако был высоким и точным. Синдзи обнаружил что он... и все остальные кто знал Аску (за исключением Гендо)... уставились на нее восхищенные ее безупречной игрой.

Синдзи бросил взгляд на экран и с удивлением увидел, что показывают ролик подготовленный Тодзи.

Сцены отчаяния. Коллаж из фотографий, на которых была неизвестная девочка где-то в госпитале, пытающаяся снова начать ходить, и не сдающаяся после бесчисленных падений. Смазанная, но сразу узнаваемая сцена битвы с Четвертым Ангелом... вид изнутри Юнита-01, показывал, как тот несется навстречу своей судьбе или смерти... в руке зажат прог-нож. Тем временем можно было увидеть искаженное криком лицо Икари Синдзи, управляющего Евой, даже когда Ангел поразил его. Синдзи думал что НЕРВ уничтожил эту запись, но, похоже, что Кенске смог восстановить удаленные данные с диска. Вперемешку с хаосом, там же были и мирные сцены, но ровно столько, чтобы уравновесить общую картину и не дать отчаянию и хаосу захлестнуть воображение.

Как ни странно, презентация идеально подходила к музыке. 

Однако на середине песни, Синдзи стал наблюдать за Аской. Вначале он был впечатлен ее навыком, казалось, ее руки танцевали вдоль инструмента. Однако же затем он заметил выражение ее лица. Это не было отзвуком веселой, но слегка странной, музыки. На самом деле, Синдзи обнаружил, что ее мрачный, сконцентрированный взгляд, идеально повторял изображения на экране. 

Однако же, было и еще что-то. Что-то скрытое в глубине. Тихое, медитативное безумие, прорывающееся в музыку, злыми звуками и резкими движениями... с первого взгляда они были лишь частью песни, но чем больше он вслушивался, тем четче распознавал это.

 «Не удивительно, что ей не надо было репетировать» - подумал он про себя, печально глядя на нее.

«Это ее песня»

***

Мисато уже начала было выдумывать предлог, чтобы уйти. 

Музыка и представление были превосходными, но как только Аска закончила свое выступление, и последовали овации, она физически ОЩУТИЛА пристальный взгляд командующего.

– Мне не было известно о том что засекреченные изображения контактной капсулы стали общественным достоянием, майор, – сказал он пока все остальные аплодировали.

«Ну, попала...» - Мисато вздохнула про себя.

Недалеко от них, сидели Кенске и Тодзи.

– Это было реально здорово! – отметил тот, что с веснушками, радуясь, что снятые им кадры нашли хорошее применение. 

Тодзи кивнул и слегка улыбнулся.

– Ага. Похоже, что... типа сработало.

– Что это за девочка?

– Кто?

– Та, что в госпитале.

Тодзи улыбнулся и покачал головой.

– Ах, да, точно... ты же никогда не встречался с моей сестрой.

Кенске моргнул.

– О... Прости.

Он покачал головой. 

– Не парься, чувак... Я хотел показать эти кадры, – он пожал плечами и улыбнулся. – Может теперь все поймут, почему я такая сволочь. 

***

Синдзи наклонился к Аске, когда овации немного утихли.

– Аска-чан, это было потрясающе! 

Она не обернулась, чтобы посмотреть на него... скорее всего еще не отойдя от исполнения своей песни, но она кивнула, и он смог увидеть, что уголок ее рта изогнулся в легкой улыбке. 

– Спасибо, Синдзи.

Он решил сейчас не развивать тему, но потом обязательно расспросит ее.

Рей прервала его размышления. 

– Мы готовы для следующего выступления, – сказала она. Остальные музыканты их маленького оркестра, так же кивнули, готовясь оказать посильную поддержку. К счастью это будет та песня, которую они все репетировали. 

Канон Пахельбеля.

Аска подмигнула ему, внезапно вернувшись к своему обычному настроению. 

– Знаешь, тебе повезло. Ты будешь играть только фоновую партию. 

– Ну, да, наверное. – Синдзи улыбнулся.

– Накосячишь - я тебя жопу надеру, – уведомила она его, злобно ухмыляясь, прежде чем дала знать Каору, что можно начинать. 

Сенсей с гордостью улыбнулся и поднял свою палочку, давая старт музыке. 

Зазвучала виолончель, долгие, мелодичные ноты, прокатывались по залу вперед и назад тем, особым успокаивающим образом, которым славился этот инструмент. Экран снова ожил, и когда скрипки присоединились к оркестру, все в зале заулыбались.

Сцены классной жизни.  

В то время как предыдущие композиции раскрывали темные, странные смыслы и чувства, скрывающие за ними, эта мелодия идеально передавала радостный, позитивный настрой. Так что не было ничего удивительного в том, что для сопровождения были выбраны именно эти изображения. Инструменты слаженно играли вместе, поочередно меняя местами соло и фон, все это сопровождалось размеренным гармоничным ритмом виолончели . Все это давало возможность в прямом смысле слова ощутить дух товарищества, который излучала эта группа. 

Синдзи... ощущение мощного присутствия, несмотря на то, что он всегда предпочитал оставаться на заднем плане, помогая другим. Аска... часто выходит на первый план благодаря своим навыкам и точности, но без поддержки остальных она потеряется в своем стремлении к совершенству. Скрипка Рей была чуть позади... никогда не идя дальше чем необходимо, но в то же время, будучи гораздо ближе к Аске, чем каждая из них могла бы признать. Однако все вместе они уравновешивали друг друга, идеальный баланс. Пусть он и длился всего несколько минут.

Мисато обнаружила, что в этот раз гораздо больше наслаждается музыкой... даже перестала обращать на то, как странно похолодел воздух на соседнем кресле. 

Она гордилась ими. Нет... Больше чем гордилась. Она была счастлива, что они смогли сделать это... что получили шанс стать детьми, коими они являлись. Быть детьми, в школе, на концерте, а не на поле боя. Они были звездами шоу, а не инструментами человечества.

Песня закончилась слишком быстро, ее эхо все еще отражалось от стен, когда толпа встала и в очередной раз разразилась овациями, одобрительными возгласами и яркими улыбками. Дети, нервничающие, но возбужденные, поклонились улыбаясь. Улыбалась даже Рей, уже один этот факт был неординарным событием. 

– Это была не сложная композиция... – прокомментировал Гендо про себя.

Мисато, когда она села обратно, приходилось сдерживаться изо всех сил, чтобы промолчать и не сказать ничего такого что, скорее всего, привело бы к ее увольнению. 

Сенсей Каору повернулся и еще раз обратился к публике.

– А теперь, дамы и господа, мы поменяем ведущую скрипку, сегодня это будет последняя композиция в сопровождении оркестра. Однако сперва, аплодисменты для великолепной мисс Сорью! 

Аска покраснела и поклонилась, когда зал разразился оглушающими овациями. Сев на свое место, она улыбнулась Синдзи. 

– Они могут распознать НАСТОЯЩИЙ талант, когда увидят его. А я думала, что вы японцы обычно не ходите на такие концерты?

Синдзи просто вздохнул и покачал головой.

Рей вышла на сцену и кивнула сенсею, сигнализирую о том, что она готова. 

– «Воздух», представляю вам ведущую скрипку, мисс Аянами Рей! 

Квартет скрипок приготовился для следующей песни. «Воздух» был сложной композицией... требовался высокий уровень синхронизации, чтобы звучать хорошо, так же ведущая скрипка должна уметь сливаться с фоном, и не звучать слишком навязчиво.

К концу первого рефрена было ясно, что им удалось. Весь зал пораженно наблюдал, как загадочная Аянами Рей играла одну из самых прекрасных и запоминающихся песен из, когда либо созданных.

На экране мелькали изображения неба и звезд, но никто не обращал на них внимания. Это было просто фон, для исполняемой музыки. Мисато огляделась и увидела, что зрители просто улыбаются, закрыв глаза, вслушиваясь в каждую ноту. Наконец, на короткий момент она могла поклясться, что лицо Гендо изменилось. Жесткая маска темной тайны спала... но только на секунду.

... ну ладно, на две секунды... но она могла поклясться, что ей это не привиделось.

Казалось, что Рей стала единым целом с музыкой. Пока она и остальные ученики играли, на ее губах была мягкая улыбка. 

Внезапно, песня закончилась... последние ноты отразились в сознании публики, и затем наступила долгая тишина. 

Рей посмотрел на Каору, обеспокоенная тем, что она что-то сделала не так. Каору просто улыбался и ждал. 

И вскоре началось. Стоячие овации, такие, каких еще не было этим вечером. Они все не стихали, постоянно увеличивая свою интенсивность. Даже Икари Гендо поднялся, сделал разумное количество хлопков, и остался стоять, ожидая пока толпа успокоится. 

Он уже готов был сесть обратно на свое место, когда время замедлилось.

... Аянами Рей, улыбнувшись так широко как никогда раньше, подбежала к сенсею и крепко обняла его. 

Он практически мог слышать, как губы сенсея произносят: «Я ТАК горжусь тобой, Рей!

Мисато вернувшись на свое место, не осмеливалась даже взглянуть на командующего. Воздух рядом с ней опустился до температуры абсолютного нуля. 

Каору ослепительно улыбаясь, повернулся к толпе. 

– Граждане! Аплодисменты нашим юным исполнителям! – он показал ученикам, чтобы те встали, что они и сделали, раскланиваясь под аплодисменты зрителей.

Мисато усердно хлопала, видя то, как ее дети смеются и раскланиваются. Было здорово видеть их такими. 

– Ах.. Я так рада, что пришла, – громко произнесла она... и едва не подавилась, надеясь что Гендо не слышал ее. 

Она повернулась, готовая встретить его ледяной взгляд...

... Но он уже ушел. Она обернулась в сторону выхода и увидела его высокую фигуру, покидающую зал. 

– Ой-ой... кто-то завтра огребет... – решила она про себя. Затем улыбнулась. – А у меня выходной! 1-0 в пользу Мисато! 

Люди вокруг нее стали нервно отодвигаться подальше.

Каору прервал назревающую перепалку майора со зрителями, постучав дирижерской палочкой по нотной стойке. 

– И прежде чем вы все броситесь поговорить со мной и другими учителями о ваших детях, мы представим вам последнюю композицию нашего концерта. 

Он направился к Синдзи, и публика замерла, в предвкушении.

– Мистер Икари сыграет для вас сюиту для виолончели, Баха. Одна из моих, и я уверен его, любимых композиций, – он улыбнулся и сделал знак Синдзи чтобы тот занял место на сцене.

Синдзи нервно огляделся.

– Сенсей? – прошептал он.

Каору наклонился к нему. 

– Что такое, Синдзи? – спросил он, тихим голосом.

– Вы же сказали, что будете играть вместе со мной? – нервничая, спросил мальчик.

– Я солгал, – улыбнулся Каору. – Ты справишься. К тому же, это соло. Мы же не хотим проявить неуважение к музыке, разве не так?

Слегка кивну, Синдзи согласился.

– Хай...

– Хорошо-хорошо. – Каору кивнул и обернулся к зрителям, пока Синдзи занимал свое место и настраивал инструмент.

Внезапно Аска подошла к нему и, наклонившись, прошептала.

– Эй, Синдзи... Если ты сыграешь без ошибок, я, может быть, позволю тебе пригласить меня на свидание.

Синдзи чуть не свалился со стула.

– А...Аска?

Она подмигнула и кивнула ему. 

– Не разочаруй меня, Третий, – затем она вернулась на свое место и застыла в зловещем ожидании.

Каору убрал в карман дирижерскую палочку и покинул сцену, зная, что его присутствие не потребуется. Синдзи остался один на один с сотней людей, которые ждали, пока он начнет играть. 

– Я не должен убегать... – прошептал он про себя.

А затем провел смычком по струнам

***

Каору с легким вздохом поднял взгляд, когда увидел, как в комнату вошла Мисато.

– Хей...

– Хей… – она кивнула, эхом ответив ему. Подходя к его столу, она рассматривала парты детей вокруг. Прошло три часа после концерта, но он только сейчас закончил большую часть интервью. 

– Кстати, это был отличный концерт. 

– Все благодаря детям, – он улыбнулся и кивнул, листая бумаги, претворяясь, что занят. 

Она громко рассмеялась. 

– Ты должен был быть их учителем, – она застонала – Никогда этого не переживу. Мне следовало бы догадаться. 

– Прости насчет этого, – он кивнул.

– Не извиняйся. – Мисато вздохнула, садясь на его стол, и закидывая ногу на ногу. – Если кто и должен извиняться то это я.

Он слегка покраснел.

– Нет... правда... все в порядке.

Какое-то время они молчали. 

Наконец, Мисато кивнула и встала. 

– Я лучше пойду, прежде чем дети подумают, что я тут пытаюсь тебя соблазнить, – она подмигнула.

Он слабо кивнул и улыбнулся. 

– Рад был увидеть тебя, Мисато.

– Как насчет завтра?

– П... Прости?

– Я заберу тебя. Около восьми вечера, – она подмигнула. – Подходит?

– Я... Я не должен... – нервно ответил Каору. 

– Тогда в 19:30? – настаивала она, с улыбкой возвращаясь к нему. – Я обещала, что заглажу свою вину за тот прошлый раз, так что ты от меня так просто не избавишься.

Он тяжело сглотнул. 

– 19:30, подходит идеально. 

– Хорошо, – она улыбнулась и развернулась. – Заодно расскажешь мне как дела у детишек. Поки! 

Дверь закрылась и Каору вздохнул... затем застонал про себя. 

– Я становлюсь слишком старым для всего этого... – внезапно на его часах сработал будильник.  – Вот черт... я опаздываю!

Он ринулся к двери, по пути вызывая такси.

***

– Я все равно не могу поверить, что ЧудоДевочке хлопали громче, чем мне. 

Аска бубнила про себя, пока они шли домой, освещаемые закатным солнцем. 

– Она играла хорошо, – возразил Синдзи.- Но музыка звучала бы ужасно, если бы она играла без тебя, Аска-чан.

– Не аскачанкай тут мне! – она скрестила руки надувшись. – Может мне стоит снять вам комнату, чтобы я не слышала, как ты восхищаешься ее выступлением.

Умудренный опытом Синдзи, решил промолчать.

– То, что мы работаем с ней, не катит за оправдание, Третье Дитя, – она перегнулась через его плечо и зарычала ему в ухо. – Тебе больше не позволяется строить глазки этой кукле. 

– Я не строил глазки! – Синдзи безрезультатно пытался защититься.

– Хмх... ПЛОХААААААЯ Рей...

– Я клянусь! Я просто был впечатлен, тем как хорошо она играет!

– Ты пялился на ее сиськи! 

Синдзи чуть не споткнулся.

– НЕТ! Я НЕ ПЯЛИЛСЯ!

– Может мы теперь, и встречаемся, и может быть я теперь чуть добрее к тебе... – прошептала Аска ему на ухо. – Но если ты будешь продолжать пялиться на других девчонок, я тебе устрою сладкую жизнь, дружище. Усек?

Синдзи улыбнулся, осознав, что она только что сказала, что они официально  встречаются... затем тяжело сглотнул, когда представил, как она разводит под ним костер...

– Хай-хай! – быстро согласился он. 

– Хорошо. В конце концов, ты играл так хорошо, что мне было бы неприятно лишать мир такого таланта! – Аска улыбнулась и быстро взяла его под руку. 

– Так куда мы пойдем на наше первое свидание? 

– Эмм... на твое усмотрение? – Синдзи пожал плечами. 

– Хороший мальчик, – просияла Аска. – Знаю я тут одно место...

***

В холодном как лед кабинете, украшенном гравюрами и небольшим столом, стоящим посередине обычно пустынного пространства, сидел Икари Гендо. 

Он сидел как обычно, положил локти на стол. Руки в перчатках были сложены перед лицом, очки надвинуты глубоко на нос. Если не приближаться и внимательно не приглядываться, то Икари Гендо вполне мог сойти за ледяную скульптуру. 

Он едва дышал. Однако его мысли путались. 

И сделав первый глубокий вдох за прошедшие три часа, он произнес одну единственную фразу.

– Это не было частью пророчества...