Планетарный Совет собрался полным составом. Сегодня предстояло решить очень важный вопрос. Хотя вряд ли дело дойдет дальше пустой болтовни, как это всегда бывает. Тем не менее, собравшиеся имели очень важный вид, как будто решают судьбу Планеты. Как главе Совета, первому слово дали профессору Захарову.

- Итак, сегодня мы собрались здесь по поводу очень важной проблемы – количество преступных убийств растет с каждым годом и темпы роста только увеличиваются. Необходимо выявить причины явления и решить, как с ним бороться – нужно ли просто лучше следить за выполнением закона или же следует изменить сам закон, вплоть до полного запрещения убийств.

- Я не считаю, что стоит рассматривать такой радикальный вариант, - возразила полковник Сантьяго, - в конце концов, нет ничего плохого в том, чтобы люди убивали друг друга.

- До тех пор, пока это не угрожает человечеству в целом, - добавил председатель Янг. – Это действительно верно, мы ведь уже давно переросли такие условности, как «совесть» и «мораль» и понимаем, что предпочтительным является поведение, направленное на процветание общества в целом, а не отдельных индивидов.

- Посмею не согласиться! – возразила сестра Мириам. – Мораль всегда была тем, что позволяло человеку оставаться человеком в любых условиях. Я категорически против любого узаконивания убийств!

- Да вы же просто фанатичка! – выкрикнул мистер Морган. – Как могли верующего человека вообще допустить до власти? У нас что, все еще средневековье?

- Давайте без оскорблений, - предложил комиссар Правин Лап. – Я соглашусь с мнением Церкви – никакое убийство не может быть оправдано.

- Ваша так называемая «мораль» лишь сдерживает, сковывает человека! – заявила лидер спартанцев. – Заставляет его притворяться не тем, кто он есть на самом деле. И где же здесь свобода?

- Давайте не придумывать терминам новых значений, - ответил профессор. – Свобода – это право делать все, что не запрещено законом. И если, я повторяю – только если – мы по итогам заседания примем закон, запрещающий убийства в любой форме, то вам придется лишиться своего любимого вида досуга.

- Ха! – лишь усмехнулась та. – Запрещаете человеку развлекаться и называете это «правами человека».

- И все же, давайте вернемся к теме, - настоял Захаров. – Давайте вкратце рассмотрим историю явления. Известно, что к убийству в разные времена относились по разному…

- В Древней Спарте, например, - гордо начала свою часть истории Сантьяго, - выживали лишь сильнейшие, а слабые уничтожались так или иначе. Это простой естественный отбор, но все гениальное – просто, и все мы знаем, как сильны и храбры спартанские воины, - полковник умеренно использовала настоящее время.

- Однако, - продолжила сестра Мириам, - со временем в человеческом обществе верх взяла Церковь и принесла с собой такие высокие ценности, как совесть и мораль. Убийство считается грехом.

- А крестовые походы тогда кто устраивал? – поддел её мистер Морган, продолживший рассказ, - Прогресс не стоял на месте и вскоре на смену феодальному строю пришел капитализм, а на смену поверью, что убийство – грех, понимание, что убийство – это лучший способ сделать карьеру, а значит, путь к экономическому процветанию. Мы же все понимаем, что, считаясь с какой-то детской «моралью», я бы не занимал сейчас своего поста?

- А еще более высокой формой общества является коллективизм, - вставил Янг. – Очевидно, что для процветания человечества в целом приоритеты общества должны стоять выше личных интересов. А значит – если кого-то необходимо убить для всеобщего счастья – нужно смело это сделать. Как известно, массовые расстрелы позволили запросто расправиться со всеми врагами народа, вместо того, чтобы сюсюкаться с ними.

- Вы никогда не могли понять главного, председатель Янг, - вставил Лап. – Процветание общества складывается из процветания каждого его члена, и пока хоть один человек несчастен – невозможно говорить о таковом. А как же человек может быть счастлив, если его в любой момент могут убить, причем на вполне законных основаниях?

- Вот только если убивать запрещено, вряд ли вы станете счастливее, если вас убьют без законных оснований? – сказал профессор Захаров. – Как мы уже сказали, общество в разные времена по-разному относилось к убийствам, но неоспоримый факт – они были всегда. Можно даже сказать, это многотысячелетняя традиция – убивать друг друга. Именно поэтому мы с вами когда-то приняли закон, разрешающий гражданам покупать лицензию на убийство, - при этой фразе Морган сделал выражение лица «А я здесь ни при чем», а остальные – «Какие такие взятки?!» -  Этот закон сразу же принес плоды – количество незаконных убийств снизилось практически до нуля.

- Позвольте, - перебил Лап, - давайте говорить начистоту – просто теперь все убийства совершались законно, а общее число убийств продолжало расти.

- Протестую! – выкрикнул Янг. – Мы тут за «мораль» или все же за закон? Так давайте и говорить не об убийствах, а о незаконных убийствах!

- Итак, мы пришли к тому, что глупо запрещать то, что всегда было и всегда будет, а гораздо разумнее его подчинить. Вот как это должно было работать в теории – если человек сделал что-то против другого человека или группы людей, то тот может купить лицензию на убийство и спокойно покончить с ним, не боясь ни закона, ни общественного мнения. Таким образом, должно было быть достигнуто полное взаимопонимание между людьми – никто не станет допекать кого-нибудь, если за это могут убить. Более успешные люди могли бы скорее позволить себе купить соответствующую лицензию и убивать менее успешных – и удовольствие, и контроль численности, и естественный отбор. Однако на практике все оказалось не столь красиво. Красочным примером выступает ситуация в наших образовательных учреждениях – очень часто двоечники скидываются на лицензию и буквально отстреливают отличников, а так как специалистов так или иначе готовить надо, преподаватели вынуждены доучивать двоечников и снижать планку требований. Таким образом, интеллектуальный уровень общества страдает и напрямую, и через снижение качества образования.

- Я абсолютно с вами согласен, - ответил мистер Морган. – В моей корпорации менее успешные сотрудники все чаще убивают более успешных, чтобы занять их места. Конечно, это необходимо для карьерного роста сотрудников, но масштабы этого произвола просто ужасают – кадры меняются как перчатки. Я считаю, нужно ввести строжайшие ограничения на выдачу лицензий – в частности, запретить выдачу лицензий лицам до четырнадцати лет, а также запретить убивать лиц, пребывающих на своей должности менее одного месяца.

- Выдача лицензий «школоте», как некоторые изволят выражаться, и так запрещена, - заметил Захаров. – Тем не менее, все смотрят на это сквозь пальцы.

- Значит нужно не лясы точить, а за исполнением закона следить! – твердо сказала Сантьяго. – А всяких глупостей типа запрещения убийств не придумывать.

- Никто и не говорит, что запрет обязательно будет принят, - уточнил Захаров. – Он рассматривается лишь как крайняя мера. Кстати говоря, мне очень интересно услышать мнение леди Скай, которая до сих пор не принимала участия в дискуссии.

- Мне просто смешно слышать это все, - ответила та. – Некоторые тут осуждают убийство людей, а о бедных животных никто не подумал? То есть массовые расстрелы – это негуманно, а напалмом выжигать местные формы жизни – это гуманно?

- Естественный отбор естественен, - коротко сказала капитан полковник Сантьяго.

- Так что же получается? – недоуменно спросил комиссар Лап. – Раз бедные грибочки страдают, то пусть и люди тоже помучаются? Я не вижу в защите природы ничего плохого, но когда её ставят главнее человека – это попахивает фанатизмом.

- Кто здесь и попахивает фанатизмом, так это вы и мисс святоша, - заявил Янг.

- А может, это вы слишком фанатично стремитесь к светлому будущему? – ответила сестра Мириам.

- Не нужно взаимных оскорблений, все мы тут немного фанатики, иначе бы не занимали своих постов, - успокоил их Захаров. – Кто еще имеет что сказать?

- Моё мнение таково, - сказал Янг, - что тот или иной способ контроля численности необходим в любом случае. А когда он саморегулируется обществом – то это лучший вариант. Общество само решит, кому жить, а кому – умереть.

- Именно так, - согласился Морган, - рыночные законы схожи с естественным отбором, а потому я могу с полной уверенностью заявить, что знаю, о чем говорю.

- Если человеку запретить убивать, - добавила Сантьяго, - то ему будет хотеться этого только еще больше. Запретного всегда хочется больше. Это желание будет копиться в человеке и, в конце концов, он сорвется и начнет стрелять или резать – в зависимости от личных предпочтений – всех вокруг, что приведет к гораздо более негативному результату. В итоге число убийств только увеличится.

- Хотите верьте, хотите нет, - заявил Лап, - но у меня никогда не возникало желания убить человека. Я отказываюсь соглашаться с тем, что оно естественно.

- О, какой взрослый мальчик, а такие детские попытки возвысить себя, обозвав всех вокруг убийцами, - рассмеялась полковник.

- Сантьяго, без грубостей, - попросил Захаров. – Итак, давайте посмотрим, что нам говорит наука. Действительно, убивать всегда было жизненной необходимостью – так как необходимо питаться. Здесь я не могу согласиться с леди Скай, так берегущей каждый колосок в поле. Однако убить существо другого вида и убить такого же человека – вещи совершенно разные с психологической, социальной, экономической и прочих точек зрения, а потому и рассматривать их нужно отдельно. Чтобы убить человека, необходимо «переступить через себя», но после первого убийства остальные совершаются уже с большей легкостью. Это позволяет заключить, что убийство не является естественным для человеческой природы.

- Возражаю! – встряла Сантьяго. – Ваше так называемое «переступить через себя» - неотъемлемая часть воспитания настоящего человека. Такого, который не будет колебаться в критический момент, когда нужно будет принять важное решение. К тому же сейчас людям начинать убивать легко как никогда – все речи о «переступании» были до легализации убийств. А значит – речь идет лишь о страхе перед законом и общественным мнением. Теперь, когда ни то ни другое не наказывает за убийство – «переступать через себя» не приходится.

- Согласно статистике, некоторым все же приходится, - заметил Захаров.

- Это лишь отсталые люди с устаревшими нормами в головах, - сказал Янг. – Вы же ученый и понимаете, что вполне естественно для отдельных личностей, особенно в условиях вашего любимого индивидуализма, протестовать против изменений. Такова консервативная природа человека.

- Будь человек по природе консервативен – мы бы сейчас жили в пещере и охотились на мамонтов, - не согласился Захаров. – Тем не менее, мы ушли слишком далеко от проблемы. Напомню, зачем мы здесь собрались – из-за высочайшего в истории уровня незаконных убийств. Почему же политика, направленная на его уменьшение, привела, напротив, к росту?

- Дело вовсе не в неправильной политике, - взял слово председатель Янг. – Дело в том, что, как и следовало ожидать, отдельная личность, решающая, кого убить, решает не в пользу коллектива, а в свою. И вместо того, чтобы убить более слабого и помочь естественному отбору – убивает более сильного, чтобы уменьшить конкуренцию лично себе. А когда занимает его пост – становится жертвой уже сам. Это порождает все новые и новые убийства, а значит и незаконные тоже. Ведь когда общественное мнение не осуждает убийства – никто убийцу не сдаст. Моё мнение – вся проблема в том, что люди неправильно относятся к убийству. Убийство бесполезных для общества элементов должно поощряться, а полезных – осуждаться.

- Верно, - согласился мистер Морган. – А достичь этого можно путем мудрой ценовой политики – чем более успешным человеком является жертва, тем больше должна быть цена лицензии. Тогда неудачников будут убивать больше, а, значит, все заработает, как и было задумано. А запретительные меры никакого результата не принесут.

- Категорически не согласна! – заявила сестра Мириам. – Все дело в том, что однажды убив, пусть даже законно, человек становится на путь греха и продает душу дьяволу. И потом ему уже все равно – законно он убивает или не законно.

- Точно-точно, - подхватил Лап, - все дело в забытых моральных ценностях. Когда человеческая жизнь ценилась превыше всего – такого не было. А теперь человек быстро привыкает, что любую проблему можно решить убийством, вне зависимости от наличия лицензии.

- Опять вы за свое! – возмутился Янг. – О каких таких забытых ценностях вы говорите, если убийства известны столько, сколько существует человек? Все твердите, что убивать плохо, а ни одного аргумента, почему это так – не привели.

- Вам нужны аргументы? – искренне удивился Лап. – Это же естественно!

- Итак, - подвел итог Захаров, – имеется две точки зрения. Первая – просто убивать надо уметь. Вторая – убивать нельзя вообще. Голосуем.

Три голоса за отмену убийств, три против.

- Товарищ Захаров, – сказал Морган, – мы же оба хотим, чтобы договор о спонсировании ваших исследований Морган Индастриз был взаимовыгодным?

Ваня вскочил с кровати. «Так это всего лишь сон», - понял он, - «и приснится же такое». Парень был в своей каюте на «Симитаре» и никаких планетарных советов рядом не наблюдалось. Зато наблюдалась подозрительно счастливая Алла, видимо, только что зашедшая,  так как дверь была открыта.

- О, Ваня, ты уже не спишь? – сказала она. – Я тут такую вещь купила, это нечто! – рыжая продемонстрировала бумажку, на которой большими кроваво-красными буквами было написано «Лицензия на убийство». – Что скажешь, Ваня, как мне тебя лучше убить? Может, вилкой? – она взяла со стола названный прибор и подняв до уровня глаз внимательно на него посмотрела. – Или ножом? – Алла повторила то же с ножом, взяв его в другую руку.

Ваня в один прыжок оказался за дверью, захлопнул её за собой и побежал куда глаза глядят по коридорам авианесущего дирижабля. Алла, тут же рванувшая за ним, столкнулась лбом с захлопывающейся ей навстречу дверью.

- Ну, Ваня, погоди! – Алла разозлилась пуще прежнего и пустилась в погоню.

Тот забежал в кают-компанию, но понял, что здесь у неё будет еще больше разнообразных способов его убить. А рыжая маньячка была уже прямо за спиной. Ваня ловко перепрыгнул через ближайший стол, запрыгнул на следующий и дальше. Алла следовала по пятам, успевая подбирать все колюще-режущее со столов и метать в него. Парень еле успевал уклоняться. Наконец, от очередного стола он оттолкнулся так, что тот перевернулся. Пока Алла, видимо из принципа, искала обход, строго прыгая по столам,  Ваня сумел выбежать обратно в коридор. Но еще пара секунд – и убийца снова лишь в паре шагов позади.

- Не знала, что ты занимаешься паркуром, - сказала она вдогонку.

- Да я и сам не знал, - ответил Ваня, забегая в первую попавшуюся дверь.

Лестница, ведущая на верхнюю палубу. Отлично, наверху гораздо больше простора, чтобы оторваться от погони. «К тому же можно будет между самолетов прятаться» - подумал Ваня, но, поднявшись, обнаружил, что здесь до сих пор только рисунки. Зато прямо перед ним стояли два стула на колесиках. «Неужели забыли еще с тех гонок?» - он с разбегу запрыгнул в один из них, развернув для удобства спинкой вперед. Алла за его спиной проделала то же самое. Ваня разогнался как мог, навалившись на спинку стула. Вдруг он что-то почувствовал. Не сбавляя скорости парень резко повернул, при этом умудрившись развернуть стул спинкой назад. В ту же секунду раздался звук удара – мясницкий нож воткнулся в спинку и чуть не пробил её насквозь. «Успел…» - Ваня пригнулся, чтобы не попало по голове, и стал вилять из стороны в сторону. Колюще-режуще-втыкающееся полетело в него, как из пулемета. Тут он заметил, что верхняя палуба не совсем пуста. Здесь стоят два… «это… это… это же…» - в голове всплыли слова Кеши «самый совершенный в мире истребитель, по классификации НАТО – …» - «Firefox!» - Ваня тут же поспешил к самолетам. Алла не отставала. «И как же я среди них спрячусь, если она прямо за мной?.. А что если…» - кокпиты были открыты. Разогнавшись на стуле до максимально возможной скорости, Ваня стал забираться на него с ногами. «Что он делает?» - не поняла Алла, а тот, когда стул проезжал максимально близко к самолету, запрыгнул с него прямо на летательный аппарат. «Ох, жесткое приземление…» - не теряя ни секунды Ваня забрался в кокпит и закрыл его. «Так… как же эта штука работает?» - он принялся щелкать всякими кнопками и тумблерами, пока не нашел автопилот. Двигатели загудели и самолет начал медленно двигаться к взлетной полосе. Потыкав кнопочки еще, Ваня включил локатор и убедился, что второй самолет также пришел в движение. Никаких сомнений – это Алла. Парень почувствовал толчок и нашел взглядом альтиметр – самолет оторвался от поверхности. Как только Симитар оказался позади, он выключил автопилот и, взяв в руки РУС, совершил резкий поворот вправо, чтобы самолет Аллы не был прямо сзади. «Как же здесь стрелять? Так много кнопок…» - пока Ваня обдумывал этот вопрос, появилось коммуникационное окно, как в Еве и Алла, гордо взмахнув своей огненной шевелюрой сказала: «Эх, Ваня, всегда-то ты предпочитал Фаерфоксу Оперу…». А потом окошко закрылось и голос другой, незнакомой, девушки произнес: «Внимание, опасность!». На локаторе замигали значки ракет, выпущенных по Ваниному самолету.

- Да как же тут все работает?! – крикнул Ваня, резко уходя вниз. Ракеты пролетели мимо, но вскоре развернулись и вновь нашли цель.

- Вы активировали систему помощи, - произнес все тот же голос. – Пожалуйста, укажите ваш запрос.

- В меня ракеты летят! – закричал он.

- Запрос принят. Пожалуйста, произведите отстрел ЛТЦ.

- Как, мать твою!? – взревел Ваня, резко сменив траекторию и начав набирать высоту, вновь уйдя от ракет в последний момент.

- Моя мать? – удивленно произнесла система. – Голосовой интерфейс был создан на основе разработок Yamaha Corporation, так что можно считать, что моя мать – Хацунэ Мику.

Поняв, что от Хацунэ-младшей помощи не дождется, Ваня еще раз внимательно осмотрел кабину. Как нельзя кстати оказались две забытые здесь пилотом книжки. На обложке одной из них красовалась надпись «Firefox для чайников». Ваня раскрыл её на первой странице и прочитал: «Браузер Firefox можно установить не на все виды чайников, а только на поддерживающие браузер Firefox», и дальше перечень моделей. Отбросив эту ерунду, Ваня взял вторую книгу, которая оказалась инструкцией по пилотированию истребителя пятого поколения. Вот только она была такой большой, что даже если не читать всю, на поиск чего-то полезного уйдет слишком много времени. Пилот, видимо, тоже это понимал, и в книгу была вложена закладка. Ваня открыл её на заложенной странице, где обнаружил обведенный красным маркером абзац: «Если на первых порах управление покажется вам слишком сложным, можно использовать боевой автопилот, контролируемый самой совершенной на данный момент системой Искусственного Интеллекта. Он сам определит враждебные объекты и уничтожит их, вам остается лишь запастись попкорном. Внимание: возможны перегрузки». «Ну ничего себе, до чего техника дошла», - подумал Ваня и активировал эту систему. Тут же отстрелились тепловые ловушки, причем очень вовремя – взрывы прогремели так близко, что самолет слегка тряхнуло.

- Ну все, Алла, - сказал он, выйдя с ней на связь, - теперь мне остается только наблюдать, как мой самолет самостоятельно порвет твой на куски.

- Ты забыл одну маленькую деталь, - подозрительно спокойно, даже с улыбкой, произнесла она в ответ. – Я ас военно-воздушных сил Европы и всякие боты мне не ровня!

Точная очередь из тридцатимиллиметровой пушки прямо в левый двигатель и самолет загорелся ярким пламенем. Сработала система катапультирования и в следующий момент истребитель взорвался и просыпался в океан дождем горящих осколков. «Был огнелис, стал огнедождь», - подумал Ваня, очень удачно опустившийся на катапультированном кресле прямо на палубу Симитара. Отстегнувшись от сиденья, он тут же побежал к лестнице, пока за спиной раздавались взрывы выпускаемых по нему Аллой неуправляемых ракет. Но вот он уже у самой лестницы и спускается по ней, а самолет Аллы приземлился и едет по палубе. Не дожидаясь, пока он до конца остановится, Алла выпрыгнула из кабины прямо на ходу и продолжила погоню за Ваней.

Уже полностью выбившись из сил Ваня добежал до мостика, где упал на первое попавшее под руку сиденье. Следом за ним на мостик ворвалась и Алла.

- Спасите, убивают! – кричал Ваня, медленно отъезжая на стуле назад, пока не уперся в стену.

- Зачем спасать? – недоуменно спросил Солнцев. – Вроде, все по закону.

- Ей нет четырнадцати! – завопил несчастный.

- Да ладно, - махнула рукой Краснова. – Годом раньше, годом позже – не велика разница. А цены лицензии вполне хватит, чтобы обучить нового пилота.

Больше на мостике никого не было – все остались в Москве-3. А рыжая медленно-медленно подходила все ближе, игриво помахивая ножом…

Ваня вскочил с кровати. «Так это всего лишь сон», - снова подумал он. На всякий случай сразу огляделся вокруг – Аллы рядом не было. Но осторожность никогда не повредит, решил Ваня и пошел навестить соседку. Постучал в дверь её каюты и, услышав ответ «открыто», зашел.

Алла проснулась чуть раньше и собиралась позавтракать чем-нибудь из того, что Света дала ей в дорогу. Во время предыдущего путешествия её кулинарные навыки были всеми высоко оценены, и Алла очень сожалела, что сама Света не поехала с ними в этот раз. А все эта Краснова – запугала бедную девочку какими-то привидениями… «Уж я-то точно знаю, что никаких привидений не бывает!» - подумала она, села за стол, взяла в одну руку вилку, а в другую нож. В этот момент в дверь постучали.

- Открыто! – крикнула Алла.

Внутри Ваня увидел Аллу. В одной руке – вилка, в другой нож. И очень странный взгляд. Перед глазами стало расплываться. Последнее, что Ваня увидел, перед тем, как, потеряв сознание, рухнуть на пол – Алла бежит на него, явно намереваясь зарезать. Или заколоть.

Дверь каюты открылась и, когда Алла подняла голову, чтобы посмотреть, кто пришел, увидела что-то бледное-бледное, даже бледнее Рэй. «Привидение!?» - Алла озадаченно посмотрела на существо. Наконец она признала в нем бледного от ужаса Ваню. Который стал медленно оседать на пол.

- Что с тобой, тебе плохо? – Алла кинулась к нему, но он уже отключился.

Дверь каюты, благодаря российской автоматике типа «криво поставлено», захлопнулась.

Всего через пару секунд Ваня очнулся и обнаружил склонившуюся над ним Аллу.

- Нет! – закричал он и стал каракатицей ползти назад, но встретил препятствие в виде закрытой двери. – Не ешь меня!

Алла, задумавшись над его словами, поняла, что держит в руках нож с вилкой.

- Да не собирается никто тебя есть, - она положила приборы на стол. – Ты ж невкусный, наверное? Да что с тобой такое, привидение увидел?

- Я… оу… - к Ване наконец-то вернулось чувство реальности. Конечно, Алла не была идеалом добра, но убивать и есть бы его не стала. – Мне приснился кошмар, - сказал он, поднимаясь на ноги. – Какой сегодня день?

- Ты чего?

- Да после такого не то, что день, имя свое забудешь!

- Четверг сегодня. Ночью мы достигнем Новосибирской Сферы.

- Ага… значит, второй день летим… а что было вчера?

- Ну, если ты правда не помнишь, - Алла хитро улыбнулась.

- Я еще могу отличить ложь от правды! – предупредил Ваня.

- Ну хорошо-хорошо. Мы с тобой вчера весь день спорили насчет сухого закона. Я говорила, что запретительные меры не работают, так как все кинутся покупать самогон. А ты говорил, что Уголовный Кодекс целиком состоит из запретительных мер и тогда его тоже следует отменить. Ты спросил меня, кинусь ли я за самогоном, я сказала, что нет. Ты сказал, что тоже не кинешься. Тут пришла Краснова и мы спросили её. Она сказала, что сама за самогоном не кинется, Солнцев с Зеленым тоже, а уж Букина тем более. Про Марьиванну сказала, что не уверена. Ты сказал, что где же тогда эти «все», которые кинутся за самогоном, а Краснова объяснила тебе, что сухой закон все равно никто никогда не примет, так как на алкоголе делаются слишком большие деньги. А потом весь оставшийся день ты шпилил на ноуте в Альфу Центавра.

- Оуу… - память, наконец, восстановилась. – Тогда все ясно… Слушай, я же прошел наконец эту игру! Правда теперь как-то нет цели в жизни… Шучу-шучу. Там еще в конце Захаров становится так сказать сознанием планеты. И я подумал – ведь, наверное, если всех людей «слить», помнишь, мы о таком рассуждали, так вот, если их «слить» в единое существо, то оно и будет чем-то вроде сознания планеты. Как ты думаешь?

- За компьютером тебе сидеть меньше надо, - заключила Алла.

- А я и не сидел, я лежал, - улыбнулся Ваня.