Глава 2.

Тактический анализ.

Камень, режущийся ножницами, разрывает бумагу шаблона.

(наблюдение Икари Синдзи о популярной игре)

«А неплохая у нее жилплощадь».

 Я с хозяйским видом осматривал квартиру Мисато. Моего командира и опекуна. Все-таки батя по мелочам обманывать не станет. Не его уровень.

«Только очень уж захламленная».

Сама Мисато стояла рядом и пыталась понять, за что же ей такое наказание. И что можно из него вытянуть полезного. Наконец в ее голове что-то щелкнуло, и взгляд с хмуро-озадаченного сменился на подчеркнуто-жизнерадостный.

«Ну, Мисато, и что ты придумала?»

Я чувствовал нарастающий азарт.

- Синдзи, теперь это твой дом, – женщина доброжелательно мне улыбнулась.

Я так же радостно улыбнулся в ответ.

- И раз уж бы будем жить здесь вместе... – томный взгляд из-под полуопущенных ресниц. – То нам придется... распределить обязанности по уборке квартиры!

«Молодец, неожиданный финал! А теперь, пока изображаю краткий ступор – добивай!»

- Игру «Камень, ножницы, бумага» ведь знаешь? Тогда играем! Проигрыш – один день дежурств!

«Камень, ножницы, бумага? Ну, давайте посмотрим, Мисато!»

Скрывая азарт и выпячивая самодовольство вместе с нахальной улыбкой, я кивнул.

Обязанности распределяли на месяц вперед. Похоже, Мисато собиралась разделать меня, пока я еще не сообразил, что к чему.

Итак, раунд первый.

Изначально рука представляет собой «камень», но условный рефлекс – изменить фигуру. Значит – «ножницы» или «бумага». Но «бумага» так же рефлекторно воспринимается, как нечто слабое и проигрывающее ножницам. Чему способствуют и правила игры. А значит мой ответ...

Камень. Ножницы. Первый раунд за мной.

Мисато улыбнулась. Да-да, знаю. Мне отдали победу, чтобы оценить уровень моих навыков. Разведка боем и малая жертва во имя общей победы. Тактик и боевой офицер.

Второй раунд. Я не выкину камень, Мисато – ножницы. Но моя самооценка не позволит мне выкинуть ножницы сразу после того, как их выкинула Мисато. Значит мне остается бумага. Кроме того, есть еще один фактор.

Камень. Ножницы.

Второй раунд за мной. Да, Мисато, я знал, что вы думали, будто я не поверю, что вы способны дважды наступить на одни и те же грабли.

В обращенном на меня взгляде капитана смешались обида и злость. Еще бы: я только что дал понять, что считаю ее дурой. Легко и немного демонстративно оцениваю ее реакцию и киваю, будто сделав для себя некие выводы.

Противник тихо занервничал.

Третий раунд. Камень, ножницы, бумага...

Третий раз на грабли наступать не будет. Кроме того – уловила мою схему и попробует обратить ее против меня. Выкинет камень, на который я отвечу бумагой. Значит – ножницы. Грабли и срыв шаблона.

Ножницы. Бумага. Третий раунд за мной.

Четвертый раунд.

Исходя из раундов можно сделать вывод, что я выбираю свои действия из расчета на «плюс раунд минус один» и значит, чтобы победить в четвертом раунде Мисато надо быстро решить в уме задачку на «плюс три». Достойная задача для грамотного тактика.

Камень, ножницы, бумага...

Я поставлю бумагу против ее камня. Значит – ножницы. Против которых я поставлю камень. А результат замечательно согласуется со столь любимым мной «вторым ударом граблями».

Камень. Ножницы.

Спасибо, Мисато, я не сомневался в вашей возможности просчитывать действия соперника.

Та раздраженно и интенсивно начала тереть голову. Перегруз после четырех раундов? Слабоваты вы, Мисато... Значит, сейчас вы используете единственный вариант, который не использовали до сих пор, и начнете серию с начала. Едва заметный скепсис во взгляде.

«Ага, так я вам поверил».

Бумага. Камень.

Говорил же, что поверил. А вы думали, что я собираюсь ответить камнем на ножницы, которые вы поставите против бумаги, которой я собираюсь покрыть ваш камень? И что это слишком очевидная комбинация, а тут или ничья, или победа? А я вам поверил.

Полезно иногда быть доверчивым по отношению к своим врагам.

...

Восьмой раунд.

Камень, ножницы, бумага...

Исходя из семи предыдущих раундов мы с вами можем сделать следующие выводы...

Восемнадцатый раунд.

Удержать в голове комбинации за предыдущие семнадцать раундов и за три секунды сделать выводы. Я покосился на Мисато и сглотнул слюну.

Камень, ножницы...

- Что-то не так, Синдзи? – Мисато мимо не прошла.

- Так ведь на сиськи смотрю, – кивнул я на искомые объекты третьего размера, почти не скрываемые легкой маечкой.

Мисато впала в ступор и отложила камень. Потом ножницы, которыми собиралась разрежать бумагу, которой я накрыл камень. Пришла в себя, уловила, продолжила изображать ступор.

Ножницы. Бумага.

Двадцать первый раунд...

Двадцать шестой раунд.

«Идиот! Как можно было не понять, что после серии «ножницы, камень, камень, ножницы» она выбросит бумагу, а не ножницы! Твой отец смотрит на тебя, как на полное дерьмо, Синдзи!»

Тридцатый раунд.

Два сосредоточенных злых взгляда.

Ножницы. Ножницы.

Отслеживание малейших изменений в состоянии противника.

Ножницы. Ножницы.

Среди которых большая часть – ложные, созданные с целью вызвать у тебя определенную реакцию.

Бумага. Бумага.

Три секунды на размышления и оценку.

Бумага. Бумага.

И на то, чтобы вспомнить и оценить все предыдущие комбинации. И их закономерности.

Бумага. Бумага.

Чуть выдыхаю. Ладно, Мисато. Уступлю я вам раунд. Все равно у меня дежурств почти не будет. Но ведь вы же мне не поверили? А зря!

Камень. Ножницы.

Зря вы не верили в мое великодушие. Когда это надо для победу - я могу быть и великодушным!

Вид у моего опекуна был очень уж грустный. Как же – обошли в любимой игре. Я вздохнул и «сжалился»:

- Ладно, Мисато. В обмен на небольшую услугу я готов отдежурить за вас одну неделю.

Взгляд капитана мгновенно стал колючим. Я всем своим видом излучал понимание и сострадание.

- Да вы не подумайте ничего такого! Ни о чем пошлом или противоестественном я не попрошу.

- Три недели, – наконец выдохнула капитан. – Не меньше.

- Десять дней, – я покачал головой. – Попрошу о мелочи, да и то только что вам помочь. Но если уж вы не хотите...

- Пятнадцать дней и не меньше. Знаю я твои мелочи.

«Плохо знаете, Мисато».

Злорадная улыбка на моих губах четко дала ей понять, что соглашаться меньше, чем на все 29 дней было большой ошибкой с ее стороны.

На следующий день Мисато стояла на мостике командного центра и тихо нервничала. Сегодня здесь присутствовали все – операторы, Рицко, командующий с заместителем, нижние чины...

Синдзи оказался той еще сволочью. И то, что он у нее попросил... Короткий взгляд на часы. Пора.

«Ну Синдзи, если ты решил меня обмануть – из-под земли достану!»

- Икари! – громкий крик тактического командира разнесся по всему командному центру. – Хватит стоять и маяться дурью! Сходи и сделай мне кофе!

Воцарившуюся тишину на мостике можно было назвать мертвой. И Мисато даже знала, кого хоронят.

«Выберусь и достану!»

Но спустя оговоренные пять секунд она услышала ответ:

- Хорошо, Мисато-сан, сейчас принесу!

Тихо прокравшийся на мостик Синдзи исполнительно метнулся на выход. Как и его отец, он не обманывал людей по мелочам. Предпочитал подставлять их по крупному.

***

Тем же вечером я приступил к своим домашним заботам: Убраться, познакомиться с пингвином, отзывавшимся на «Пен-Пен, рыбу будешь?» и приготовить ужин.

День выдался напряженный, так что ел я с аппетитом. А Мисато лишь вяло ковырялась в своей тарелке и сверлила меня хмурым взглядом. Я не реагировал.

- Ну что, доволен? – наконец подала она голос.

- Мисато-сан, давайте разберемся сразу, – я не спеша отставил пустую тарелку в сторону. – Вы – вырвали меня из моей привычной и спокойной жизни. Вы – угрожали мне оружием. Вы – запихнули меня в огромного, но отвратительного робота. Вы – заставили меня воевать с непонятным монстром. И вы правда думаете, что я буду вам благодарен за все это? Что буду прыгать от радости? Вдобавок вы еще устроили пальбу в приличном заведении, где я не раз подрабатывал.

Вид моего невольного опекуна ясно говорил о том, что она уже десять раз успела пожалеть об этом.

- И что теперь? Собираешься мстить всем за свою порушенную жизнь?

- Да я уже отомстил, – довольно улыбаюсь. – Я ведь не злопамятный – отомстил и простил. Хотя папане при возможности крови еще попорчу! При возможности...

Шансов на то, что батя подставится под удар, фактически не было. Но помечтать все равно приятно.

- А теперь давайте переговорим на более важные темы. Конкретно – о моих тренировках.

- Что тебя в них не устраивает? Для начала ты должен хоть немного научиться управлять Евой.

Мисато действительно не понимала, что меня не устраивает. С одной стороны, да – нормальная сбалансированная тренировка. Изучение управления и возможностей Евы, пострелять по виртуальной модели Ангела, начать осваивать нож, напрягать мозги, пытаясь установить АТ-поле...

- Меня не устраивает, что меня учат в ней драться, – коротко объяснил я суть претензий.

Мисато поморщилась:

- Ты уж извини, Синдзи, но боев с Ангелами тебе не избежать! Как бы тебе это неприятно не было!

Я лишь улыбнулся:

- Скажите, Мисато-сан, в чем состоит основная задача Евы и ее пилота?

- Сражаться с Ангелами, – капитан не колебалась. – И уничтожать их.

Моя улыбка стала еще шире и жизнерадостней.

- Неправильный ответ! Задача Евы – нейтрализовать АТ-поле Ангела. А уничтожить его – задача различных орудийных систем! Да, их можно установить на Еву. Но это глупость беспросветная! Вот скажите мне – сколько орудий уничтожало предыдущего Ангела? Можете не отвечать, я уже узнал – 160. А сколько пушек можно дать Еве? Скажем – две. По числу рук. Ну, еще навесим по две на плечи, на спину повесим минометный ствол, что-нибудь более мелкокалиберное присобачим к рукам, еще где-нибудь извратимся... И пусть все это стреляет в два раза быстрее, чем стационарные орудийные системы! Все равно получаем от силы 10% от огневой мощи ОДНОГО типа орудий Токио-3. Неэффективно. Ангелов мы убивать собираемся или в солдатиков играть?

Я перевел дыхание и, видя, что капитан сейчас усиленно размышляет, продолжил:

- И это еще не все. Ева будет первоочередной целью для Ангела. Так что если разместить оружие на ней – оно обязательно пострадает. А если его распихать по всего городу? Кроме того, в городе орудийные системы еще и серьезно усилить можно. Скажем, 155-мм гаубица – это хорошо, но 240-мм миномет – это ведь еще лучше! А если еще найти орудия линкорного калибра...

Тут я сладко прищурился, представляя разрываемого 460-мм снарядами Ангела.

«Красота!»

- А Еве вместо автомата выдать щит. Двуручный.

- У нас есть выдвижные бронеплиты в городе, – Мисато смотрела на меня как-то по-новому. – Будешь ими прикрываться. И чему, по-твоему, надо учиться непосредственно пилоту?

Ответ был немного предсказуем. Я улыбнулся еще раз и озвучил его:

- Убегать, Мисато-сан.

Конечно, боевую часть подготовки у меня не исключили. Но урезали. Теперь я больше учился маневрировать на местности – от укрытия до укрытия. Задачей Евы по моему разумению было не «уничтожить», а «продержаться, пока не уничтожат». Оружием последнего шанса стал прогнож – Акаги  утверждала, что по способности пробивать броню он превосходил любое из орудий Токио-3.

Но при всем при этом я оставался 14-летним пацаном. И значит, не мог исключить еще одного элемента своего расписания – школы.

В школе все было как всегда – беспросветная тоска и дебильная зубрежка. Выделить я мог всего два момента.

В моем классе обнаружилась Аянами Рей – сменившая облегающий комбинезон на школьную форму, но по-прежнему качественно покрытая бинтами и гипсом. И первый день достаточно интересно прошел.

- Ты правда пилот того робота?

Пути женской логики неисповедимы. Я никак не показал, что управляю этим чудовищем. Тем не менее, минимум две девчонки из моего класса как-то об этом догадались.

- Нет, почему вы так решили? – тихий ботан Синдзи робко посмотрел на две возвышающиеся над ним фигуры.

- Не строй из себя дурака, Икари! – чувствуя свое превосходство, девчонки с радостным азартом кинулись в наступление.

«Если ты слаб – покажи силу. Если силен – покажи слабость».

Заповедь о том, что противника надо прежде всего наебать, глубоко залегла мне в душу.

- Чего тебя переводят в город, из которого наоборот все стараются уехать?

«Воистину, неисповедимы...» – я мимоходом отметил слово «стараются» и мысленно поздравил батю.

- Ну да, я пилот того робота, – я приосанился и даже сделал попытку улыбнуться.

Что тут началось... Казалось, к моей парте слетелся весь класс. Вопросы сыпались один за другим. Я бы не успел ответить, даже если бы хотел. Наконец, на это обратили внимание:

- Да дайте ему хоть слово сказать! Спрашивайте по очереди! – я не понял, кто из толпы это произнес, но был ему очень благодарен.

- Как тебя выбрали пилотом?

«Угрожая расстрелом».

- Это был сложный тест, в котором оценивалась способность быстро и нестандартно мыслить, психологическая профпригодность, навыки владения холодным и огнестрельным оружием.

Класс проглотил это, не усомнившись.

- А что у тебя за робот такой?

«Убожество тайваньской сборки».

- Секретная японская разработка. Сочетание последних достижений нашей науки. Внутренний биометаллический экзоскелет, приводимый в движение гидродинамическими сервоусилителями. Броня – многослойная, комбинированная с возможностью частичной регенерации. Источником энергии служит кварк-глюооный реактор. Энергии выделяется так много, что большая ее часть через кабель питает орудийные системы Токио-3. Управление – мысленное.

Класс как-то притих, но поверил и этому.

- А какое оружие есть у самого робота?

«Бесполезный одноразовый автомат и прогнож – зарезаться».

- Корпускулярно-волновой излучатель Хейта, способен поражать любые цели в пределах прямой видимости. Для ближнего боя – мономолекулярный клинок...

- Слушай, пацан, тебе не кажется, что ты совсем заврался? – громкий откуда-то с задних рядов, заставил окружившую меня толпу обернуться. А затем – и расступиться, позволив мне увидеть одетого в спортивный костюм парня.

«Наконец-то нашелся вменяемый!»

- А разве меня кто-то воспринял всерьез? – делаю наивно-удивленное лицо. – Ко мне подошли с несерьезным вопросом, я думал – пошутить хотят. Решил пошутить в ответ.

Класс смотрел на меня с каким-то обиженным разочарованием.

- Да вы что, серьезно, что ли спрашивали о том, не управляю ли я в свои 14 лет огромной и, наверняка, жутко сложной боевой машиной?

Класс начал думать.

- А перевелся я сюда из-за отца, – наконец-то сказал я правду. – Старого алкаша в приличное место не брали, вот он здесь и устроился полы подтирать.

Народ разочарованно потянулся в стороны. Теперь никто не верил, что я могу быть пилотом Евангелиона. А маленькая доля правды успешно потонула в мутном потоке дезинформации.

Я стоял на крыше школы и смотрел вдаль. Если бы меня кто-нибудь спросил, что я здесь делаю, то я бы ответил, что любуюсь окрестностями. Если бы поинтересовался кто-то из моей охранки – прикидываю, как буду воевать со следующим Ангелом. А на самом деле я прикидывал, как можно свалить из этого города.

Город имел статус закрытого со всеми вытекающими последствиями в виде тотального контроля въезда-выезда.  Оставались свои собственные ноги, но я не сомневался, что как только покину пределы города, так сразу рядом обнаружится кто-нибудь из моей «охраны» и навязчиво начнет интересоваться, куда это я намылился.

«Но проверить стоит».

Так же следовало проверить возможность покинуть город «зайцем» или угнать какой-либо транспорт.

«Но ведь и убегать сейчас тоже нельзя!»

Да, мне уже объяснили, что цель этих так называемых «Ангелов» – устроить повторение Второго Удара. Только теперь эпицентр будет не в далекой Антарктиде, а в самом Токио-3. Нет, можно, конечно, попробовать смотаться аж в Америку или Западную Европу... А потом прожить остаток своих дней в атмосфере Фоллаута... Но почему-то не хочется.

«Вот только воевать на этих Евах тоже не хочется».

При ближайшем рассмотрении Евы оказались еще большей хренью, чем я думал о них изначально. И дело не только в том, что мой едва переваливший отметку в 40% синхроуровень обрекал меня на вечные лаги, глюки и тормоза.

Как оказалось, это были не роботы, а киборги. И повреждения их органических тел со всей полнотой ощущал пилот. Великолепно. Убить мало того, кто придумал такую систему. И помимо прочего – они регулярно еще и с ума сходили! Когда мне показали запись того, как самовольно мечется в ангаре Ева-00 («еще более тупая версия Евы, чем моя!») с закрытой внутри Аянами, я понял, что с таким «оружием» никаких врагов не надо. И убрать все оружие с Евы – это самая правильная мысль.

Псих с автоматом намного страшнее безоружного психа. Хотя и второй тоже не подарок. Особенно, когда в нем 40 метров роста.

А когда в замкнутом помещении самовольно отстрелилась контактная капсула с пилотом, весело долбанувшись о потолок, стену, а затем и пол – я в ультимативном порядке потребовал установки авиационных ремней безопасности. Иначе я в этот прямоходящий гроб даже под угрозой расстрела не полезу. В конце концов, расстрел – это быстрая смерть. А тут – медленная и болезненная.

Аянами даже жаль стало.

«Аянами».

Пока не восстановили ее Еву – я единственный пилот и мне никуда не деться. Так что пока все так и остается – бежать мне бессмысленно. А вот потом – можно попытаться. Пилот у вас есть. Ева, чтобы поля нейтрализовать – тоже есть. Тактику использования Ев я вам предложил, за ноу-хау денег не беру, счастливо оставаться. Нет, искать меня, скорее всего, будут. Я только надеялся, что уже не по той категории срочности, что раньше. Без огонька, так сказать.

«Решено! Так и буду действовать!»

Через две недели установили первую батарею 240-мм минометов.

А еще через несколько дней напал Ангел. Возможно, это кальмароподобное создание сильно обрадовалось, когда против нее вышла безоружная Ева. Возможно, он умер счастливым. Потому что через секунду после того, как Ангел начал нейтрализовать мое АТ-поле (самому мне фокусы с этим АТ-полем еще не очень удавались), его разорвало на ошметки залпом крупнокалиберных управляемых снарядов.

Я очень надеялся, что так будут проходить все мои бои с Ангелами. Чуть меньше надеялся, чем на то, что в бой мне вообще больше идти не придется.