Afterwards VI

Токио-3, 2023 год

Нагиса остановил Табриса у своего дома. Автоматическая дверь гаража призывно распахнула пасть, предлагая загнать мотоцикл внутрь, подняться наверх, на самый последний этаж, и постараться забыть произошедшее сегодня. Он решил так и сделать. Поставив мотоцикл в гараж, Каору снял шлем и, держа его в руке, направился к дверям дома.

 Приближающийся рев мотора мотоцикла заставил его остановиться. Сначала Каору подумал было, что это Мари бросилась за ним, желая догнать и объясниться, но скоро понял, что вряд ли это так. Звук доносился из другой части города, с дороги, что вела к центру, а не к окраине. Бывший пилот Евангелиона хотел было продолжить путь, но что-то внутри удержало его, точно уговаривало немного подождать и увидеть, кто именно едет сюда.

Долго ждать не пришлось. Из-за угла вылетел черный мотоцикл незнакомой Нагисе модели. Серебристый Ангел хорошо разбирался в мототехнике, однако такого байка он еще никогда не видел. Его было сложно описать, единственное, что он чувствовал, глядя на его изгибы и детали – ощущение скорости и одиночества. Несмотря на то, что мотоцикл, судя по виду, относился к так называемой «классике», сиденье у него было только одно.

Водитель казался продолжением своего байка. Одетый в черное, в куртке-косухе и безликом шлеме, он казался сотканным из теней. Умело управляя мотоциклом, он остановился у самых дверей высотного дома, в котором жил Каору.

Он медленно, неторопливо слез с мотоцикла, и теперь его можно было рассмотреть подробнее. Не слишком высокий, в мотоботинках и мотоперчатках, в штанах из странного материала, похожего на змеиную кожу. Проницательный взгляд Каору сразу отметил, что перчатки у неизвестного разные, правая, как и положено, мотоперчатка, а левая обычная, из тонкой кожи, с непонятным серебристым символом на тыльной стороне ладони. Лица или хотя бы глаз за глухим стеклом шлема было не видно, но неизвестный, будто угадав интерес Нагисы, снял его.

Лицо оказалось молодым, европейского типа, ничем особенно не примечательное: высокий лоб, сужающийся подбородок, длинные волнистые светлые волосы. Глаза незнакомца были светлыми, вот только цвет у них был какой-то непонятный, то ли серый, то ли голубой, то ли чуть зеленоватый. Взгляд оказался внимательным и пронизывающим, точно неизвестный что-то знал о собеседнике, и собирался ему об этом рассказать, не слишком заботясь о том, как тот к этому отнесется.

Держа шлем в левой руке, незнакомец прижал правую к сердцу и слегка поклонился.

 - Приветствую, Нагиса Каору-кун.

Внутренне Каору усмехнулся. Собеседник, судя по виду, был нисколько не старше его, а обращался как к младшему. Впрочем, что взять с иностранца? И только сейчас, подумав об этом, он отметил, что в речи незнакомца, пусть даже он и произнес всего лишь несколько слов, не было ни малейшего акцента, точно он родился в Японии и прожил здесь всю свою жизнь.

 - Мне нужно поговорить с вами, – продолжил неизвестный. – И это очень важно.

Мимолетная усмешка тронула губы Нагисы.

 - Со мной недавно уже поговорили, – произнес он. – И собеседнику тоже казалось, что это важно. А я предпочел бы быть избавленным от подобных разговоров. Кстати, кто вы такой? Раз уж вы знаете мое имя, я бы предпочел знать ваше.

 - Прошу прощения за невежливость, – парень вновь отвесил легкий поклон. – Просто дело в том, что имен у меня много, очень много, и это еще не предел. Посему прошу дать мне имя.

 - Что? – переспросил Каору.

 - Дайте мне имя, которым могли бы называть меня, Каору Нагиса-кун, – спокойно повторил парень.

 - Это что, шутка? – бывший пилот Евангелиона почувствовал острое желание развернуться и уйти, остаться одному в своей пустой квартире. Сначала Мари, теперь еще и этот фигляр.

 - Нет, это не шутка, – голос парня был по-прежнему спокоен, и ни на лице, ни в глазах не было ни намека на улыбку. Кем бы он ни был, он относился к происходящему серьезно.

Помедлив пару секунд, Нагиса решил принять правила этой странной игры.

 - Ладно, – произнес он. – Раз у тебя нет имени, путь так и будет. Я буду звать тебя Сицумэй[1].

 - Благодарю, – еще раз поклонился парень, по-прежнему оставаясь серьезным. – А теперь, если вы не против, давайте поднимемся к вам. О том, что я собираюсь вам рассказать, не пристало беседовать посреди улицы.

 - И о чем же? – скептически осведомился Каору.

 - О том, почему этот мир забыл вас.

На миг для Нагисы все звуки пропали, точно кто-то выключил их. Не в силах поверить в услышанное, Каору смотрел на Сицумэя, а светлые глаза того едва заметно мерцали в полумраке.

Нагиса плохо помнил, как они поднялись наверх. Он лишь иногда оглядывался на идущего у него за левым плечом Сицумэя, опасаясь, что тот исчезнет, и тогда никто уже не сможет объяснить ему, что именно происходит с ним. Почему-то у Каору почти не было сомнений, что этот странный парень в черном и в самом деле может помочь ему разобраться с той вереницей невероятных событий, что ему пришлось пережить.

Знакомая и привычная обстановка квартиры немного успокоила его. Сицумэй снял мотоботинки, косуху и правую перчатку. Под косухой скрывалась тонкая черная водолазка, левый рукав которой как-то странно бугрился. Затем он прошел в гостиную, свободно ориентируясь в квартире, точно бывал здесь уже много раз. Каору молча следовал за ним, чувствуя, как привычная обстановка уже не кажется таковой. Для этого достаточно было взглянуть на черный силуэт впереди.

Сицумэй остановился у окна, и несколько секунд молча смотрел на Токио-3. Солнце давно уже скрылось за горизонтом, и город погрузился в темноту с яркими точками фонарей, точно отражающую звездное небо. Каору остановился в нескольких шагах от него, чувствуя себя чужим в собственном доме.

Наконец парень в черном повернулся. На груди у него Нагиса заметил серебристый анк с маленькими черными символами.

 - Прошу прощения, что явился так неожиданно, Нагиса-кун, но иного выхода не было, – произнес он.

Каору усмехнулся, стараясь скрыть волнение. Его сердце, только успокоившееся было после разговора с Мари, вновь начало ожесточенно биться о грудную клетку.

 - Судя по всему, вы много обо мне знаете, если не все. Так что называйте просто по имени.

 - Любезность в обмен на любезность, – легкая улыбка тронула губы Сицумэя, но в ней не было насмешки, скорее дружеское участие, которого Нагиса совсем от него не ожидал. – Ты тоже обращайся ко мне на «ты».

Бывший пилот Марка-06 молча кивнул. Сицумэй прошел к ближайшему креслу, уселся в него и жестом предложил Каору занять кресло напротив. Тот занял предложенное место, и парень в черном заговорил.

 - Не так важно, кто я, откуда взялся и почему мне известно так много. Подобные вопросы всегда отвлекают от сути, Каору, поэтому я хочу сразу оставить их, так сказать, за бортом, и перейти к главному.

Нагиса вновь кивнул, понимая, что сейчас, в этот момент, у него есть только один шанс узнать все – играть по правилам Сицумэя. Да и правила его вполне устраивали, несмотря на неподдельный интерес к этому странному светловолосому парню. Однако интерес мог и подождать.

 - Ты был Ангелом, – произнес Сицумэй, и Каору вздрогнул. – В самом первом варианте реальности ты был Ангелом, врагом NERV и всего человечества. Однако Синдзи, чья душа была хрупка, как стекло, оказался для тебя важнее, интереснее, чем предназначенная тебе SEELE роль. Ты позволил ему убить себя, помог провести Комплементацию, однако же сам не умер, не стал частью мира. Просто потому, что ты был Ангелом.

Он замолчал, давая Каору возможность осмыслить услышанное. А перед глазами Нагисы проносились события того, самого первого прошлого, которые казались забытыми. Как сон.

 - Синдзи вернул все к началу, немного изменив условия, потому что спасенная им Аска оказалась не той, кто ему в итоге был нужен. Даже интереснее, она была нужна ему, однако любовь и ненависть спелись даже не в клубок, а в Гордиев узел. Люди иногда бывают такими интересными, особенно если внезапно обретают силу богов…

Глаза Сицумэя подернулись дымкой задумчивости. А Нагиса смотрел на него, как на пророка, чувствуя, как по телу растекается холод.

 - Ты вернулся в этот новый старый мир, но уже другим. Не знаю, было ли это желание Синдзи, или же твое, но ты решил помочь ему. Не допустить повторения. И тебе это удалось, результат – вот он, – с этими словами парень в черном указал за окно, на мирно спящий Токио-3. – Потом началась мирная жизнь, поиск своего места в мире и все такое прочее. Ты полюбил Аску, все было просто прекрасно, ровно до одного момента. До аварии в тогда еще пустом районе Токио-3.

Взгляд Сицумэя пронизывал до самой глубины души. Глядя в его светлые глаза, Каору вдруг кольнула мысль, что такие глаза… такой взгляд, просто не могут принадлежать человеческому существу. И дело было даже не в том, что он знает о нем все.

 - После аварии ты умер, – продолжил Сицумэй. – И попал в место, именуемое Тенеброй, в Город Мертвых. Туда попадают все, кто погибает, в каком бы мире они не находились. Ты попал туда… но тебя там было как будто двое. За твоим двойником пришел Привратник и увел, а ты остался один. Знаешь, почему так произошло? Тогда, в момент аварии, умер не один Нагиса Каору, а двое. Человек и Ангел.

Да, Каору. Пусть в этом новом старом мире волей Синдзи ты в итоге стал человеком, частичка Ангела в тебе все еще оставалась. И погиб ты именно как человек. Именно поэтому тот, кого ты встретил в Башне, сказал, что тебе нет места в Тенебре, и что ты не принадлежишь Потоку своего мира. Ты вновь стал Ангелом, чуждым элементом для мира. И поэтому мир вычеркнул тебя, забыл. В нем больше не было места для Ангелов.

Сердце стучало так, будто готово было вот-вот выпрыгнуть из груди. Услышанное было невероятным… но тот самый мудрый голос, который Каору уже вроде бы слышал, шептал, что это правда. Да и сам бывший пилот почти не сомневался в словах Сацумэя. Рассказанное им объясняло все. Кроме…

 - А как же Мари? – хрипло спросил он, горло точно пережали стальным обручем. – Почему она меня вспомнила? И почему не могли вспомнить остальные?

 - Мари вспомнила тебя из-за схожести ситуации. Твое падение на гонках слишком сильно походило на ту, первую аварию, и поэтому она все же смогла вспомнить. Но потом мир, так сказать, усилил защиту, и больше тебя уже никто не мог узнать. Как бы ты ни старался, Каору, это бесполезно. Никто тебя больше не признает.

Нагиса помолчал, потом поднял глаза на Сацумэя.

 - Зачем ты все это мне рассказал? Зачем вообще явился ко мне?

Тот встал с кресла и подошел к окну. Каору тоже хотел было подняться, но с удивлениям понял, что не может встать. Ноги не слушались хозяина.

 - Я рассказал тебе это, потому что ты вправе это знать. А пришел я по той причине, что хочу помочь.

 - Помочь? – горько усмехнулся Каору, перед глазами которого пролетали образы улыбающейся Аски, парня на троне в башне, пустых и чужих лиц Синдзи и Рей, Мари…

 - Да, – Сицумэй повернулся к нему. – Я знаю, что ты с собой проделал, когда понял, что мир отвернулся от тебя. Ты вылепил нового себя. Сам, своими руками ты создал того Нагису Каору, которого я сейчас вижу перед собой. Ты выкорчевал, выжег в своей душе все то, что связывало тебя с прошлым. Ты уничтожил свое прошлое счастье, ведь в настоящем оно превратилось в яд. На свет появился новый Каору. Холодный, живущий лишь для себя, чуть отстраненный, но в то же время не превративший свою душу в холодную, безжизненную пустыню. Темный.

Последнее слово Сицумэй произнес с особенной интонацией.

 - Я понимаю, как трудно тебе теперь, после разговора с Мари. Она единственная помнит тебя… и любит. Сама того не подозревая, она разрушает тебя теперешнего, пытается вытащить из могилы мертвеца… но ведь будет только хуже. Тот Каору из прошлого уже непоправимо искалечен и несчастен. Даже любовь Мари не сможет сделать его прежним, ведь тот, прежний, будет любить лишь Аску. Ты теперешний тоже не можешь принять ее, ведь она – деструктивный элемент, пусть сама того не подозревает. С ней было легче, когда она тоже забыла тебя, но теперь вдруг вспомнила. И весь твой выстроенный мир полетел ко всем чертям. Ты не смог попытаться вновь стать парнем Аски, вновь подружиться с Синдзи и Рей, потому что в твоем прошлом они слишком много значили для тебя. Нельзя просто сделать вид, что всего этого не было. Это слишком трудно и больно, я понимаю. Поэтому ты создал теперешнего себя.

 - Довольно! – Каору вскочил с кресла, холод стремительно покидал тело, уступая бушующему пламени.

 - Это и есть твоя помощь? – Нагиса с трудом сдерживался, чтобы не броситься на Сицумэя. – Копание в моей душе? Вытаскивание на свет праха прошлого? Мне не нужна такая помощь!

 - Посмотри в глаза правде, Каору – Сицумэй вдруг оказался совсем рядом, его глаза смотрели в глаза Нагисы – Этот мир выбросил тебя. Ты чужд ему, ты не нужен здесь, и все, что тебе осталось – боль. Боль от того, что ты здесь, в этом мире. И куда бы ты не уехал здесь, боль останется. Я предлагаю тебе выход.

 - Выход?

 - Да, – Сицумэй отступил на шаг. – Я помогу тебе уйти из этого мира.

 - Это не смерть, – говорил парень в черном, держа в руке шлем и опираясь на свой странный мотоцикл. – Это переход. Мир не один, Каору, их много, их невозможно сосчитать. Я дам тебе силу путешествовать по мирам, и однажды, я уверен, ты найдешь свое место в одном из них. Этот тебе не нужен.

Нагиса молча надел мотоперчатки и выкатил Табриса из гаража.

 - Здесь тебе терять уже нечего, – произнес Сицумэй, и Каору вздрогнул от того, что он озвучил его собственную мысль, мелькнувшую сейчас в голове. – После перехода тебя уже ничто не будет держать. Вся боль останется здесь, потому что ты превратишься в совершенно новое существо. Странствовать по мирам… ты пока еще не можешь представить себе, насколько это великолепно.

Каору хмуро посмотрел на Сицумэя.

 - Зачем тебе это?

Тот улыбнулся. Впервые бывший пилот Евангелиона видел его улыбку, хотя больше она походила на оскал – Сицумэй улыбался лишь правой половиной лица, левая оставалась неподвижна. И все же он не сомневался, что это именно улыбка.

 - Я такой же Темный, как и ты, – был ответ. – И потом, ты уже убедился, что я долго наблюдал за тобой. Нельзя было просто так тебя бросить.

Несмотря на то, что в голове Каору роились десятки вопросов, он решил удовлетвориться этим.

 - Что будет там? – спросил он, и Сицумэй понял, о чем именно он спрашивает.

 - Многое, Каору. Возможно, даже все. Ты станешь странствующим по мирам, и пока не захочешь остаться где-нибудь, эта сила всегда будет с тобой. Ты не будешь стареть, а твой мотоцикл не будет нуждаться в топливе.

 - Щедрый дар, – негромко заметил Нагиса.

 - Я люблю делать подарки, – вновь улыбнулся Сицумэй. – Но только немногим.

Каору кивнул, принимая такой ответ.

 - Я готов.

Сицумэй протянул левую руку и коснулся груди Каору с левой стороны, там, где было сердце. На миг это место пронизало холодом, а потом все стало, как было.

 - Что это?

 - Татуировка. Она позволит тебе путешествовать между мирами, будет открывать переходы.

 - Куда?

 - Сначала – просто куда-то, – пожал плечами парень в черном. – Потом ты научишься ею управлять. Я не смогу тебе объяснить, но будь уверен – ты поймешь сам. Просто прислушайся к себе… к ней, и ты поймешь.

Кивнув, Каору надел шлем, но стекло пока не опускал.

 - Мы еще увидимся? – из-за шлема голос звучал глухо.

 - Кто знает… – протянул Сицумэй с новой улыбкой. – Возможно. Впрочем, если сможешь, навести меня.

 - Где?

 - Ты не ошибешься.

Каору хотел задать еще один вопрос, но татуировка вдруг налилась огнем, и далеко впереди, в конце улицы, возник провал, сотканный из темноты. Он был похож на прореху в ткани реальности, с неровными краями, и чуть колыхался, точно на невидимом ветру.

 - Это переход, – негромко произнес Сицумэй. – Тебе пора.

И Нагиса понял, что время вопросов прошло. Впереди его ждало что-то новое, интересное и другое. И он вдруг почувствовал, что не может ждать. Рывком опустив стекло, он завел мотор Табриса.

 - Если встретишь Странника, передавай ему от меня привет, – сказал Сицумэй, и рев двигателя не помешал Каору расслышать его. – Он поймет, от кого…

Табрис кинулся вперед. Темная дыра была все ближе и ближе, и в последний миг перед тем как въехать в нее, Каору оглянулся. Сицумэй стоял рядом со своим мотоциклом и поднял руку, то ли прощаясь, то ли ободряя. А в следующий миг Каору окунулся в темноту, и почувствовал, как тело его становится легким, как последние ростки покрытых шипами растений в его душе исчезают, рассыпаются в прах. Теперь он в самом деле был свободен. И это была подлинная свобода.

[1] «Безымянный» (яп.)